В греческом зале. Ах, Парфенон. Ах, Парфенон

Без десяти минут до назначенного времени начинается цирк. Подваливают два бортовых грузовика а-ля «Хаммер». Открывается тент и на землю в спешном порядке вываливается дюжина гарных хлопцев в камуфляже НАТОвского спецназа. Ведут себя смирно. Никого хватать и ловить не стали, сгрудились в могучую кучку, М16 прикладами в землю, и тихонечко стали курить. Начальство ждут.

Рядышком группа организованных туристов. Гид пропуляет что-то на тарабарском наречии. Но кто его слушать-то будет? Все бабы, женщины, девушки и даже девочки ясельного периода свернули свои шеи в сторону бравых вояк.

— А я люблю военных, красивых, здоровенных… — это уже моя жена на них пялится.

Вот что с женским полом форма военная делает.

— Глядите, барышни. Гусары понаехали!

К гусарам тем временем подошел офицер. Гавкнул по-гречески:

— Стройсь! На первый, второй рассчитайсь! Нале-е-ево! Ша-а-агом марш!

И бригада строем направилась ко входу в Акрополь. Очень странным, надо сказать шагом. Я такого на плацу отродясь не видывал. Правой ногой в тяжелом сапоге топ. Пыль столбом, дорожка же не асфальтирована. Левой шаг вперед. А дальше самое интересное. Правая нога не ступает следом, а подволакивается по песку, будто нерабочая инвалидка. И снова. Топ. Шаг. Вжик. Топ. Шаг. Вжик. До чего же прикольно. Я же говорил, что это цирк!

— Куда это они направились?

— Флаг государственный над Акрополем поднимать. Ежедневная процедура. Патриотическая.

Колонна клоунов в камуфляже скрылась за решетками забора. Девчонки всех национальностей и расцветок выдохнули с тяжелым сердцем и продолжили заниматься своими делами. А дело у всех одно. Дождаться открытия.

Ровно в восемь ворота распахнулись, и счастливые обладатели билетов в музей двинулись на прорыв. Вперед и с песнями. Дорога свободна. Мы в авангарде. Поднимаемся по крутой дорожке и лестницам вверх. По пути успеваем делать несколько фотографий. Явно понимая, что через несколько минут здесь будет такая толпа, что в кадре будут присутствовать только японцы, китайцы и прочие туристы, но не Парфенон.

Забрались. Отдышались. Огляделись. Жена корчит мину:

— Ешкин кот! Это что? И какой из этих развалюх Парфенон есть? Ужас, летящий на крыльях ночи!

Честно говоря, у меня у самого шок. С четвертого класса в учебниках истории эту картинку рисовали. Древность. Античность. Мечты. Надежды. А воочию наблюдаем полный хаос и строительную площадку на окраине города Ухрюпинска. Окончание монолога Чацкого и немая сцена:

— Я сорок пять часов, глаз мигом не прищуря,

Верст больше семисот пронесся, ветер, буря;

И растерялся весь, и падал сколько раз.

И вот за подвиги награда!

Конец цитаты.

— М-да! Афина нам совсем не рада.

Растерянность сменилась болью. Но, раз уж приперлись, давайте осматривать непонятные древности. Итак, Парфенон. Храм Афины Паллады собственной персоной. Существует сказка, ой, sorry, конечно же, миф, о том, почему именно Афина стала покровительницей Афин. Всему виной демократия. Ее, демократию в смысле, именно здесь придумали и на богах Олимпийских впервые опробовали. Как? Сейчас расскажу.

Надо сказать, что на почетное звание покровителя самого демократичного города в мире, помимо Афины Паллады претендовал еще и Посейдон.

— Я, — орал он, стуча направо и налево своим трезубцем, — один из Святой Олимпийской троицы! Сам Зевс Громовержец мой родной брат. Посему только Я, и никто кроме меня не может заведовать столь конкретным хозяйством.

— Дядя, родной! — спорила с ним Афина, — пора бы тебе молодежи дорогу уступить. В моем, понятно, лице. Мой папа на последнем пленуме Олимпийского ЦК как раз намекал на омоложение управленческих кадров. Так что извини-подвинься. И вообще, тебе что, всего синего моря уже мало? У тебя же сама Золотая рыбка на посылках.

Спорили они долго. А результата нет. И тогда решили, раз уж в городе, за который они бьются, расцвела самая рьяная демократия, то пусть народ и выбирает.

Созвали, значит, на Ареопаг цвет эллинской нации. На повестке дня только одна фигня:

— Дорогие свободные граждане самого демократичного города в мире. Решите наш спор. Кого Вы хотите видеть своим покровителем?

Надо сказать, что должность почетного покровителя была не такая уж и пыльная, и к тому же весьма и весьма доходная. Город большой и богатый. Десятина на божественный алтарь ложилась регулярно. Жрецы, конечно, часть золотишка утаивали. Воровали попросту. Но, сами понимаете, откаты посредникам существовали во все времена. К тому же город развивался и рос, и перспективы по налоговым жертвенным сборам были радужные.

Вопрос был поставлен. Требовался конкретный ответ. Кто? Афина или Посейдон? Или — или? На компромисс:

— А может быть, как-нибудь вместе править будем? — никто из спорящих ни шел.

Люди, они как боги. Только возможностей у них поменьше. И решили тогда демократично:

— Сотворите-ка Вы по чуду. У кого чудо будет чудеснее, того и выберем.

Создали выборную комиссию. Назначили председателя, секретаря и стали ждать чудес невиданных.

Первым на арену вышел Посейдон. Без предисловий трезубцем о землю:

— Хрясь!

И забил в этом месте фонтан воды. Людишки обрадовались. Вокруг скала, камни. Жара печет. А тут вода прохладненькая. Подбежали, ладошки протянули, мордочки на радостях в воду опустили.

— Фу, ты! Она соленая!!!

Понятное дело. Какая еще вода может быть по настоянию владыки морского. Так что практической пользы для города никакой. Декоративная только, если фонтанчик подсветить. Но электричества пока еще не изобрели. Архимеды только механику осваивали.

Афина гоготнула во всю пасть. Считай, конкурент оплошал, и запустила копье куда-то во двор.

— Ба-бах!

И на том месте, где копье в камни воткнулось, выросло оливковое дерево. Раскидистое. С ярко зелеными плодами сорта Kalamata. Люди подбежали. Ветки нагнули. Плоды заценили.

— Вкусно. Хотя и горчат немного.

И вынесли вердикт:

— Если из тех, кто оливки сегодня пробовал, никто завтра от живота не скончается, то мы выбираем тебя, Афина!

Посейдон взвился.

— Ах, вы мелкие… Значит так? — и посохом опять о землю:

— Хрясь!

И море, откуда ни возьмись, пошло на землю. И погрузилась вся долина городская в морскую пучину. И только вершина, где Акрополь находится, как островок среди вод бултыхается. А Посейдон стоит и ухахатывается.

Взмолились тогда люди Зевсу Громовержцу:

— Батюшка! Беспредел твориться. Мы, значит, демократическими методами, а нас мордой в грязь. Утопить решили, как котят ни за что, ни про что.

Зевс сидит на своем троне. Только вздремнуть решил, тут и жалоба подоспела.

— Ох, дела земные, — ворчит он, — демократия демократией, а куда Вы от моих решений правильных царских денетесь.

Берет молнию по конкретнее и рядом с Посейдоном рядышком ее приземляет. С грохотом и гомоном и гамом.

— Братишка! — слышится голос с небес, — Ты, походу, совсем оборзел! Дочка моя честно победила. А этих мелких не трогай. Пусть себе в демократию играют. Лишь бы не плакали.

С тех пор Афина здесь всем и заправляет.

О событиях тех, драматичных, нынче напоминают останки от храма Эрехтейон. Слева от Парфенона. Это как раз то здание, что со школьных учебников нам известно своим портиком с кариатидами. У входа в него как раз оливковое дерево растет. Утверждают, что-то самое, которое Афина посадила. Я бы подобрался поближе к нему, чтобы хоть одну оливочку стырить. Как сувенир. Но туда не пущают. Все огорожено. Низззьзя! А еще говорят, что внутри храма фонтанчик соленой воды с бассейном есть. Как раз на том месте, где Посейдон веселился. Но его тем более не увидеть среди руин. А еще утверждают, что когда-то крыша у храма была целая. И в ней зияла дыра от молнии божественной. Хотя судя по видимым разрушениям, молния та была явно шаровой. С ядерным зарядом. Вот такое вот наглядное воплощение сказки. А что, мне нравится. Это все равно, что в Кремле поставить избушку на курьих ножках, как подтверждение существования Бабы Яги.

Самое красивое, что можно вообще найти на скале Акрополя ныне, это как раз те самые кариатиды храма Эрехтейон. Кто такие кариатиды? О, это такие бабы мраморные, которые должны по задумке архитектора держать крышу здания. По-хорошему, это чисто мужская работа для Атлантов. Но у греков, как всегда свое мнение. Вроде, если женщина при деле, то уж точно будет молчать. Особенно если мраморная.

Так вот. Кариатиды держали крышу. Нынче крыши нет, но тетки остались. Правда, тоже не настоящие. Поддельные. В смысле, скопированные с оригинала и поставленные на прежнее место для привлечения туристов. Возникает вопрос:

— Куда девался мрамор, обработанный руками древних мастеров?

На то есть другая история. Уже совсем не сказка, а самая что ни на есть быль.

Жил был англицкий мужик Томас Брюс. Урожденный лорд Элджин. Неплохо, надо сказать жил, потому что в 1801 году был назначен посланником при дворе турецкого султана. Вы же знаете этих английских посланников? Ушлые человеки. Безо всякого мыла во все дыры пролезут. Непонятно, что уж лорд пообещал Селиму третьему, но несколько месяцев спустя он таки получил документ, позволяющий ему вести раскопки на месте разрушенного Афинского акрополя. Сам оригинал турецкой грамоты не сохранился, но историки отрыли в архивах его итальянский перевод. Так вот там указано, что лорду Элджину милостью наместника аллаха дозволяется «осуществлять измерения и зарисовывать скульптуры, используя лестницы и строительные леса. Создавать гипсовые слепки, откапывать фрагменты». Таким образом, султан разрешил сделать чертежи и копии древностей.

Но англичане не будут верны себе и своим принципам, если не упрут культурные ценности с чужих вотчин. Поэтому, навешав лапши с кетчупом на уши восточного владыки, высокочтимый лорд и истинный джентльмен десять лет вчистую грабил Парфенон и его окрестности. Какие там зарисовки и строительные лестницы, как сказано в документе? В ход пошли топоры, молотки и пилы. Хорошо еще, что экскаваторов в те времена не было, а иначе весь холм был бы срыт напрочь. Итог грабежа строго задокументирован и запротоколирован. Двенадцать фигур с фронтонов, 56 плит с рельефами из фриза Парфенона, и даже одна из шести кариатид Эрехтейона. Понятное дело, что все богатства тихой сапой были перевезены в Лондон. А сам посланник хвастался во всеуслышание:

— Бонапарт не получил таких богатств от всех грабежей в Италии, как я!

Хотя на официальных церемониях, для поддержания своего резюме твердил, что спасал скульптуры от опасности, а вовсе не занимался расхищением места раскопок.

Нынче все, что было не совсем законно вывезено из Греции разбросано по музеям мира. Но большая часть коллекции осела в Британском музее. В том числе и самая ценная ее часть. Каменная баба. Понятное дело, греки на заседании Европейского совета по культуре подняли разок вопрос возврата античных ценностей на историческую родину.

— Ребята! Верните то, что слямзили.

— А доказательства где?

— Пожалуйста. Вот документы на незаконное перемещение, вот накладные за подписью Перикла, вот собственноручный автограф Фидия при сдаче объекта. Бумаги в порядке. Верните украденный мрамор.

Но в палате лордов вместо отписки сфорганили конфигурацию из трех пальцев, именуемую в простонародии «кукиш». А в качестве ответа добавили слова:

— Если мы вернем в Грецию греческую культуру, то кто же будет ходить в Британский музей? Там же после этого не на что будет смотреть? Кельтская экспозиция ажиотажа не вызывает.

Так что в демократической Европе в споре двух демократических стран, как обычно победила самая сильная. Виноват, исправляюсь, самая демократическая.

Теперь остается прояснить один единственный вопрос:

— Так кто же разрушил Парфенон?

Демократы всех мастей безапелляционно заявляют:

— Во всем виноваты турки!

Это понятно. Турок здесь не любят и обвиняют их во всех тяжких. Даже детей вместо Бабайки пугают, если те спать не хотят. Но так ли уж они виноваты? Давайте попробуем разобраться.

Прыгаем в нашу машину времени, выставляем год 1687. Место то же. Холм Акрополя. Греков никаких не видим. Действующие лица и исполнители: турецкие войска под предводительством паши, наместника афинского и всея греческого с одной стороны, и идущие на штурм войска венецианской республики. Такой уж тогда был расклад сил в Европе. Турки окопались на заветном холме. Держат оборону. Долго держат. И никак их не взять.

Фортификация по последнему слову техники. Любого нападающего снимают на раз-два-три. Только мушкеты успевай перезаряжать. Запасов много. Продуктов хватит на год осады. Пороха для пушек тоже хоть отбавляй. Знай себе, стреляй по ворогам, когда они на рожон лезут. Поэтому паша в ус не дует. Проблема только одна:

— Куда боезапас сложить так, чтобы его венецианские пушки не достали?

Варианта, как водится два. Эрехтейон или Парфенон. С Эрехтейоном проблемы. Там расположился гарем. И паша, как истинный семьянин и любимый муж своих бесчисленных жен принимает единственно верное решение:

— Арсенал складываем в центр Парфенона. Под крышу. Рядом с мечетью.

Предательство, один из самых страшных смертных грехов. Тем не менее, предатели были всегда и у всех народов. В одну прекрасную ночь с Акрополя в долину спустился турецкий перебежчик. Выдал по-бурому расположение всех постов, номера расчетов и прочую военную тайну раскрыл. А по занавес собрания молвит:

— Если Дож Венецианский мне еще бабла отсыплет, то я на карте пальцем покажу, куда пушки целить надо. И тогда как бабахнет…

Не известно, дали ему денег, или просто прикончили по-тихому, но план наступления созрел молниеносно. Стащили в одно место все дальнобойные пушки и стали шмалять ядрами в центр храма. Прицел взяли верно, и как только угодили в пороховой погреб, раздался большой такой БАБАХ! Турецкий паша отправился к праотцам на небо, а крыша Парфенона, всякие колонны, фризы, да атланты с кариатидами развалились по всему периметру горы ровными стопками.

Из этой истории у меня лично возник вопрос морально-этический:

— Так ли уж турки виноваты в смерти Парфенона? Туркам, басурманам было все равно. Они на чужой территории. А вот европейцы, христиане и демократы, однозначно знали, куда целили. Знали, какую культуру разрушают, и все-таки стреляли.

Теперь еще один вопрос. Общественно-социальный:

— С Парфеноном все понятно. Его разрушил прицельный выстрел в арсенал. Но тогда почему Эрехтейон лежит в руинах еще больших? Там же взрыва не было, и обитали всего-то женщины. Десяток. Или два. Тонкие и хрупкие существа.

Вспоминаем мифы Древней Греции. Все чудовища, злобные и жестокие, которые только могли существовать на белом свете, были непременно женского облика. Сирены, Мигеры, Гарпии, Медузы-Горгоны. Дальше перечень продолжать? Поэтому версия такая:

— Сведи всех их вместе, и ухнет, как фосфорная бомба в двадцать килотонн.

Почему бомба фосфорная? Так девчонки же любят антураж и фейерверки…

Примерно такие мысли навеял на меня Великий Парфенон.

А что сейчас? А сейчас там строительная площадка. Самая классическая стройка времен Совкового периода. Это когда вокруг все разбросано, валяется, где попало, и тащи, чего хочешь. Ан нет, от нашей родной стройки отличается одним моментом. У нас, худо-бедно, соблюдаются правила охраны труда. Объект будет непременно огорожен забором, а то и собаками охраняться. Здесь же проходной двор. Туристический проходной двор. Могу поспорить, что ежели кран башенный, или блок какой с высоты упадет, виноватого днем с огнем не сыщешь. Страна победившей демократии, однако.

Есть еще одно отличие. Если у нас работают таджики и молдаване, то тут по причине расовой и религиозной несовместимости, работают исключительно молдаване. С чего я это взял? Исключительно из данных статистики. В Греции население составляет 12 миллионов человек. Из них выходцев из бывшего СССР более миллиона. Угадайте, кто поднимает греческую экономику, с учетом того, что в любой стране мира работает по-настоящему только каждый десятый? Да и живут рабочие тут же. Прямо в Парфеноне. Вот, полюбуйтесь, внутри стоят бытовки со всеми удобствами. Специально заснял сей факт для доказательства правоты своих слов.

В качестве эпилога. Дорогие профессиональные фотографы. Не надо обвинять меня, что колонны на Парфеноне кривые, смотрят внутрь, и не выправлена перспектива. Они, колонны, реально кривые и смотрят внутрь! Мало того, так еще и основание храма, пол имеет выгнутость по гиперболе. Ощущение, что земля вместе с колоннадой глубоко вздохнула и застыла в таком положении. Этим фактом я отдаю должное архитекторам и инженерам древности. Преднапряженного армированного бетона у них под рукой не было. Но чувствовали античные специалисты, что-то такое быть должно. Поэтому чисто математическими методами уменьшили нагрузки и напряжения в конструкциях. Однозначно, с года постройки Парфенона можно смело начинать отсчет нашей строительной эры.

Теги: Культурно-познавательный туризм