Индийские каникулы.Амритсар

Вы когда-нибудь задумывались, насколько наше настроение зависит от солнечного света? Если бы можно было вывести специальную формулу для той части настроения, которая зависит от погоды, то выглядела бы она приблизительно так:

Настроение = (интенсивность солнечного свечения * время суток)/температура воздуха * время года + ВО,

Где ВО — коэффициент выпавших осадков.

По этой формуле весеннее настроение всегда занимает первые позиции в шкале настроений.

Проснувшись утром, я больше не замечала прелестей нашего полуразвалившегося вагона. В серо-мутном оконном проеме я видела только солнечный свет, заливающий вердепомовую бескрайность полей.

(пр. вердепомовый — цвет незрелых яблок)

Этот прекрасный оттенок зеленого заставил меня задуматься, что счастье человека имеет цвет. В разные периоды жизни этот цвет меняется.

Оно имеет янтарно-молочный цвет, когда прижимаешься к теплой груди своей мамы. Пурпурный, когда первый раз влюбляешься в своего одноклассника. Багряно-винный, когда настоящая любовь приходит в твою жизнь. Ослепительно белый, когда выходишь замуж. Нежно-розовый, когда вдыхаешь сладкий запах облачка волос своего только что родившегося ребенка. Аквамариновый, когда в свой первый день отпуска ты выходишь на пляж и кричишь: «Здравствуй море!!!!».

В то утро мое счастье было вердепомовым.

Каким-то образом поезд, который с пятичасовым опозданием вывез нас за пределы Дели, в Амритсар — столицу Пенджаба, примчался с опозданием всего в один час.

Мы вышли на платформу, и я тут же обратила внимание, что многочисленные сикхи, суетливо передвигающиеся в разных направлениях, очень упитаны и круглолицы. Если делийцы, жители Агры и Джайпура имели преимущественно субтильное телосложение, то амритсарцы впечатляли своей дородностью.

Найдя камеру хранения и снова пристегнув замочки в виде украшения на рюкзаки, мы поболтали с пожилым работником Лоук рума, удовлетворив его любопытство кто мы и откуда. Меня заинтересовало, почему некоторые сикхи носят смешные черные подвязки на подбородке. Тут же вспомнился старый анекдот про двух маленьких мальчиков, которые спросили у милиционера, зачем ему ремешок на околыше. «Да это, понимаете, хлопцы, када я бегаю за прэступникамы — а я ооочэнь быстро бэгаю — так это я одеваю рэмэшок, шоб от скорости фуражка не улетела» — отвечает милиционер. Мальчики переглядываются, и один другому говорит: «Понял, Витька? А ты мне: „Чтоб морда не треснула, чтоб морда не треснула!“»

Так вот сикхи подвязывают подбородки не по этой причине. У них борода является одним из пяти священных знаков отличия их религии. И они либо стригут ее, но только до надлежащей длины, соответствующему одному кулаку, либо вот так вот подвязывают, чтоб не мешала. Думаю, что из обязательного ношения бороды являющейся украшением мужского лица, выражающее зрелость и благочестие, сикхи извлекают огромную пользу. Если мужчина ежедневно уделяет бритью 10 минут (допустим, в течение 60 лет), в сумме это время составляет 3650 часов, что равно 152 дням. То есть, 152 дня сикхи проводят с большей выгодой, чем вы, дорогие безбородые мужчины, покупающие недешевые аксессуары, пены, гели, лосьоны, простаивающие у зеркал ванных комнат, периодически раня мелкими порезами свои мужественные подбородки и заклеивая кусочками салфеток или туалетной бумаги. Но, главное, зачем вы это делаете — это мы, ваши женщины, чьи нежные лица вы щадите от покраснений и раздражений (во всяком случае, хочется в это верить)

Лишиться бороды для сикха является настоящей трагедией — полное сбривание бороды равносильно оскорблению Бога. По этой же причине никогда в жизни они не стригут волос на голове. Усы, борода и кеш — неостриженные волосы — это первый из пяти обязательных атрибутов (какар) и главное отличие последователей сикхизма от индуистов и мусульман. Дважды в день кеш расчесывают вторым из сикхских атрибутов — специальным гребнем кангха. Еще три атрибута должен иметь настоящий сикх: качера — специальное нижнее белье(раньше это были короткие кожаные штаны),кара — стальной браслет, который носят на правой руке — символ единства сикхов, и кирпан — обоюдоострый кривой меч или кинжал для борьбы с врагами сикхизма.

Мы вышли на залитую солнечным светом привокзальную площадь. К нам тут же подбежало несколько рикш, и начали словесную перебранку между собой. Мы молча подождали, пока победу одержал молодой парень с глазами Врубелевского демона.

" Ну как, с такими глазами цвета переспевшей вишни, можно работать обычным рикшей?» — думала я, пока наш тук-тук несся по немного неопрятным улицам Амритсара. И я успела подумать только об этом — так быстро оказались мы в центре города.

Водитель посоветовал нам посетить хорошее кафе. Вспоминая вчерашнее увещевание, что «сикхи плохого не пожелают», мы с некоторой опаской переступили порог заведения. Но кафе оказалось и на самом деле неплохим. Мы попросили молодую красивую официантку порекомендовать нам что-нибудь вкусное по ее усмотрению, а также заказали пиццу, рис и чай — три названия, которое мы смогли прочитать в меню среди тысячи других блюд.

Через пятнадцать минут стол был заставлен закусками. Сначала принесли чай. Не знаю почему, но в Индии трапезу начинают с чая. Первый раз в своей жизни мы попробовали масалу, приготовление которой в закопченных чайниках мы имели возможность лицезреть многократно на бурлящих индийских улицах.

В отличие от упомянутых чайников, в красивых маленьких чашечках, масала выглядела очень привлекательно. По вкусу была сладкой и острой одновременно. В Индии считается, что сладкий вкус позволяет человеку испытывать удовольствие от жизни и настраивает на состояние благости. Мы проверили это высказывание на себе.

Закуски имели несколько странный цвет, но по вкусу, несмотря на «вери спайси», были очень вкусные. Порцией риса в металлической посудине, размером с небольшой тазик, и рассчитанной на одного человека, можно было запросто накормить целую группу детского сада.

После вчерашнего посещения делийских фастфудов, мы чувствовали себя, чуть ли не посетителями парижского Macéo.

Не знаю, что больше повлияло на нас — солнечное утро или хорошая еда,- но стрелка барометра нашего настроения устремилась к надписи «Ясно».

По перегруженной людьми, животными и транспортом дороге мы отправились в сторону Золотого храма.

Улицы выглядели таким образом, как будто дети великанов за неимением игрушек решили поиграть в строительство города. Из попавшихся под руку пустых спичечных коробков, сигаретных пачек, кубиков, кусочков бумаги, стекляшек и дощечек они выстроили улицы и налепили на постройки фантики, обертки от жвачек и перебивачки. Наигравшись вдоволь, они ушли на зов мамы пообедать, а город вдруг ожил и начал функционировать.

Пока мы шли, нам на встречу с регулярностью маршруток в родном городе, двигались слоны. Они, конечно, отличались от джайпурских скромностью своего боди-арта, но выглядели все равно очаровательно и дружелюбно.

Огромное количество лавочек поражало своим разнообразием и качеством товара. В каждом третьем магазинчике торговали ножами, мечами и кинжалами в инкрустированных, украшенных тонкой резьбой ножнах.

Несмотря на ношения устрашающего холодного оружия, В Индии каждый знает, что сикх никогда не нападает первым и никому не причинит вреда без веской на то причины. Но месть его страшна. Все мы помним, что случилось с Индирой Ганди в 1984 году. Сикхский фундаменталист Джарнайл Сингх Бхиндранвал с последователями заняли Золотой храм, выбивая Пенджабу независимость от Индии, устроив в храме склад боеприпасов. (Быстро по ходу добавлю, что все сикхи прибавляют к своему имени Сингх, что значит лев). Индийское правительство направило на подавление восстания войска, которые заняли территорию вокруг Золотого храма. В последовавших столкновениях погибли сотни людей, храмовый комплекс был поврежден снарядами. Подобное осквернение святого места не могло остаться без последствий. Через четыре месяца после проведения операции под названием «Голубая звезда» премьер-министр Индира Ганди, отдавшая приказ к атаке, была убита двумя сикхами из своей собственной охраны.

После смерти Ганди в Индии началось массовое избиение сикхов. За несколько дней погибло более трех тысяч человек, были сожжены десятки сикхских храмов. Гражданскую войну удалось остановить, лишь, когда сын Ганди Раджив по радио призвал население отказаться от мести.

В то время, в которое мы посетили священный город, вокруг храмового комплекса развернулось масштабное строительство (интересно, что они там строят?). Поэтому, после того как мы сдали свою обувь, нам пришлось сделать огромный крюк по очень грязной дороге к одним из восемнадцати ворот. У входа в храм ноги нужно было обязательно помыть в небольшом бассейнчике.

Возле ворот в больших коробках лежало огромное количество платков. Вход с непокрытой головой был воспрещен. Быстро натянутый на голову капюшон на ситуацию не повлиял. Старенький сикх помахал пальцем у меня перед носом и показал на коробку. Наши мужчины повязали на голову оранжевые платки в виде бандан. Мой муж купил себе платочек с эмблемой храма за 10 рупий. Мы с сестрой завязали на голову красные платочки и засмеялись. Ни дать не взять — революционерки-антимонархистки с Путиловского завода. Дочка долго рылась и нашла себе желто-золотую косыночку.

Зашли. Обомлели. Перед нами волшебной гладью переливалось озеро, заключенное в объятья белоснежного мрамора. Сам Будда когда-то провел время на его берегах, размышляя о Высоком. Прямо из голубых вод Священного Нектара, именно так называют сикхи воды озера, вырастали стены храма Харимандир Сахиб. Его начали строить в 1574 году, и с тех пор постоянно украшают и реставрируют. Сто килограммов чистого золота ушло на покрытие медных вычеканенных листов, покрывающих храм.

Чтобы попасть внутрь, нужно было обойти озеро по часовой стрелке и подойти к мостику. Этот моцион продлевает человеческую жизнь, и, наверное, неслучайно ежедневно по часовой стрелке озеро обходит сорок тысяч человек — паломников со всего мира. Все хотят жить подольше, несмотря на веру в реинкарнацию.

Мы шли по теплым мраморным плитам, и из-за какой-то особенной ослепляющей белизны построек у меня создалось впечатление, что я попала в зефирный дворец.

Из возвышенного состояния я была выдернута запахом, ударившим в нос. Ну, Индия, в конце концов, ты дашь нам расслабиться и насладиться твоей красотой?

На мраморном покрытии пола лежала дорожка, сплетенная из каких-то натуральных волокон, и какую-то часть этой дорожки решили помыть. Высыхая на солнце, она испускала такой аромат, что скорость нашего движения помножилась на семь. Запах совершенно не мешал группе сикхов рядом с этой дорожкой совершать омовение в водах Бессмертия. Они радостно плескались, улыбаясь вылазили из нектарных вод, заматывались в полотенца и переодевали свои мокрые сикхские трусики на сухие. Ширина трусиков, которые выжимались и стряхивались в воздухе, очень впечатляла. Из одной пары трусов, принадлежащих сикху, можно спокойно сшить три пары семеек.

Пройдя неблагоприятный участок, мы вновь нырнули в блаженное состояние и замедлили шаг. Ко мне подскочила молодая семья с новорожденным ребенком и попросила сделать со мной фото. Я согласилась, худенький ребенок был молниеносно воткнут мне в руки. От такой неожиданности я на мгновение растерялась. Пока папа-индиец сделал сорок фоток грудничка и своей жены на моем фоне на свой телефон, я заметила странно-настороженное выражение на лице моего супруга. В чем-то заподозрив молодых родителей, он решил, что ребенка оставят мне, а сами удерут в надежде, что упитанная европейская женщина прокормит их чадо. И возникшее напряжение в его теле, красноречиво дало понять, что он готов догонять беглецов.

Анджелина Джоли и Бред Питт пришли бы в восторг от такой возможности, а мой муж почему-то не пришел. Посмеявшись минут пять, мы приблизились к мостику, ведущему в храм.

Из динамиков лилась медитативная музыка. Сидящий в храме сикх, пел в микрофон бархатно-обволакивающим голосом. Катя записала его песню на мобильник, но как потом не искала при помощи специальных программ эту песню в интернете, ее поиски не увенчались успехом. Мы долго стояли в очереди и перемигивались с маленькими толстощекими детишками в тюрбанах. Вошли внутрь, хотели упасть в обморок от необыкновенной красоты драгоценных камней в инкрустации мраморных полов и стен, но решили не задерживать людей, толпящихся за нами. Посмотрели на лежащую на возвышении книгу Гуру Грант Сахиб, из которой по очереди священнослужители читают молитвы. Книга имеет просто огромный размер.

На полу в храме сидит очень много людей, и читают молитву из своих маленьких экземпляров Гуру Грант Сахиб. Если вам захочется предаться молитве в сикхской святыне, то книги с молитвами будут ждать вас в шкафчиках под стенками. Их там большое множество.

Мы поднялись на крышу, посмотрели вблизи на купол в форме перевернутого лотоса, который указывает на то, что все земное сикхам не чуждо и на флаг шафранового цвета. Немного подослепли от лучезарного сияния и стали спускаться вниз.

На выходе перед дверью стоял рослый сикх, перед ним в огромном медном чане источала божественные ароматы халва. (Не наша халва из семечек подсолнечника, а блюдо из манки, сливочного масла, сахара, орехов и специй). Сикх запускал свои пухленькие пальцы в чан и раздавал выходящим маленькие колобки из маслянистой массы. Только успели сестра со своим и моим мужем юркнуть на улицу, как Катя со словами: «Мама, это же прасад!» протянула к сикху правую рук (Левой божественную пищу принимать нельзя). Быстро вспомнив, что прасад готовится в чистоте помытыми руками и только преданными людьми, я тоже протянула ладонь. В этот момент боковым зрением заметила, как моя сестра посмотрела на мою руку, на руку сикха, и одно из ее пяти тонких тел — ментальное, лишилось чувств.

Ну, во-первых, прасад — милость Господа. Что я, дура от милости отказываться? Во-вторых, я вчера ела в Макдональдсе с ведрами-умывальниками и открытым туалетом на улице. А в — третьих, эта халва была просто божественно вкусная! Будете, в Амритсаре, обязательно примите милость Господа.

В общем, я так разошлась, что начала всех зазывать в столовку, где сикхи ежедневно угощают сорок тысяч человек, но меня остудили, приструнили, успокоили и привели на каменное побережье озера смотреть на рыбок.

О, какое это блаженство сидеть на теплом мраморе, опустив ноги в воды бессмертия. Правда, блаженство закончилось ровно через минуту. Размахивая руками, ногами и всеми остальными частями тела к нам мчался сикх. Оказывается нельзя держать ноги в нектаре. Можно быстро окунуться держась за цепочку и выйти, а ноги в воде держать — это большое осквернение святыни.

Мы пристыжено поджали конечности под себя и извинились. Рядом с нами окунались, фыркали от удовольствия, набирали воду в ладошку и пили ее сикхи. Нормально ведь пить воду, в которую ежедневно окунаются десять тысяч человек. Потому что она священная. И, если даже выпить ее целое ведро, то ничего плохого не случится — только хорошее.

Я помню, что так же удивлялась в купальнях Клеопатры в Памуккале. Толпа народа плавала в воде с температурой человеческого тела. На воде, в уголках бассейна собиралась жирная грязная субстанция, что указывало на не особую чистоту. А в метре от бассейна стояла очередь и набирала в пластиковые бутылки священную воду из маленького бронзового краника. Трубочка из краника переходила в трубу, а труба опускалась в бассейн Клеопатры буквально в сантиметрах от плавающей жижи. Помню, посмотрела тогда на плавающую счастливую пару, больших любителей гамбургеров и пива, и не захотела воду в бутылочку набирать. А люди из нашей группы несколько дней попивали целебную жидкость, и у некоторых даже улучшения начали наблюдаться со стороны здоровья.

Сидя на мраморном полу, мы наслаждались солнцем. Большущие карпы степенно прогуливались под бортиками бассейна. Сидеть в храме можно очень долго. И можно даже долго жить. Три раза в день бесплатно кормят, на территории комплекса есть бесплатная гостиница. Есть чистые туалеты, душ. Есть много навесов с тенью. И, самое главное, есть возможность медитировать сутки напролет.

И мы поняли, что если мы не встанем и не уйдем, то медитировать начнем уже минут через пять. Выходя за пределы храма, мы с мужем подпрыгнули и дотронулись до ветки священного дерева, под которым сидел Гуру Нанак — основатель сикхизма.

После всех хождений по часовой стрелке, окунании ног в нектар и прикосновений к священному дереву, мы были обречены на большую удачу.

Индостан! Зиндабад!

Удача напомнила спросить в какой-то лавочке, в котором часу начинается закрытие границы. Мы точно знали, что на закате, а вот когда начинается закат в Индии забыли дома уточнить. Вежливый продавец сообщил, что флаг начнут опускать через пол часа. А ехать-то надо двадцать километров!

Мы как угорелые кинулись по улице в поисках такси. Такси не останавливались. Посмотрели на небольшую уличную пробку, начали искать тук-тук. Один тук-тукер заломил цену 1500 рупий, второй, рядом стоящий 500. Позапрыгивали в моторикшу и с ветерком отправились к границе.

Проехали мимо Халса Колледжа, который был построен в 1892 году, а выглядел как современная постройка. Из стен этого учебного заведения вышло очень много известных в Индии личностей, от премьер министров и спикеров до поп-звезд.

Ветерок в пределах города превратился в ветрище за его пределами. Мы натянули кофты, потом застегнули куртки до подбородка, но все равно сквозняк просто сносил. На тук-туках хорошо передвигаться только на небольших расстояниях в пределах городской черты. Как только водитель поднажмет на газ, зона комфорта для европейца тут же и закончится. А индийским жителям, которые проезжали в таких же тук-туках по двенадцать человек в каждом, такие поездки были не страшны. Они согревали друг друга своими телами.

Ехали мы минут сорок. На начало опоздали. От того места, где остановилось наше мототакси, до границы оставалось пол километра. Сестра посмотрела на расстояние и грустно сказала своему мужу:«Беги сам!» Зять на своих длинных ногах унесся, и мы сразу же потеряли его из виду. За ним побежал мой муж, но все-время оглядывался, контролируя, где мы там плетемся. Следом Катя. Через двести метров от нее я. Через триста метров от меня сестра. Как мы с сестрой бежали, для индийцев было гораздо интереснее посмотреть, чем закрытие самой границы. Задыхаясь, я подумала, может ну ее, эту «Церемонию вечерней зари», может я просто полежу тут на асфальте до возвращения моей семьи. Дорога впереди казалась очень длинной.

Но тут как заревут трибуны где-то впереди: «Индостан! Зиндабад!» и в ответ еще более отдаленное: «Пакистан! Зиндабад». А я же приехала сюда с определенной целью, после просмотра передачи «Мир наизнанку» я просто мечтала поорать «Зиндабад!»

Силы прибавились, пробегая остаток пути и минуя осмотры и обыски, я кричала не своим голосом «Индостан! Зиндабад!» вместе с трибунами, что очень развеселило женщин пограничников на их посту. Хотя выглядело это скорее так: " ЗИН-ха-ДА-хэ-БАД-ху!!! и нам с сестрой, которая просто тихо кричала: «Хэ-хэ-ху» даже дали «зеленую улицу» пропустив на ближние трибуны.

Мы уселись на лавочку- «Ха-ха-хэ-хэ-ху-ху-ху!» и сестра сказала, указав на пограничников:" О!Хэ! Это наши! Ху! «.

«Наши» были просто красавчиками. Все выше двухметрового роста. Формы на них были такие, что самцы фазанов просто умерли бы на месте от зависти и потеряли способность к нормальной репродуктивности. На красной шапочке пограничников сбоку пришита бахрома, причем точна такая же была пришита у нашего первого препейд-таксиста на потолке машины в виде звезды. На голове огромный красный веер, в сильную жару пограничники, наверное, сильно качают головами из стороны в сторону и обдувают друг друга. Белоснежные манжетики, всякие нашивочки, аксельбантики, повязочки все эти детальки туалета делали военных просто неотразимыми. Вот только с брюками немного не сложилось.

Средний рост индийского мужчины, входящего в ряды регулярной армии, наверное, 170 см. Видимо на фабриках настрочили штанов цвета хаки одного размера и раздали всем военным подразделениям подряд. Кому-то подошло, кому-то мама или жена подрубила, а вот дебелым пограничникам немножко не повезло. Хорошо, что ткань осталась после шитья манжет, сшили белые гамаши и этим спасли положение.

У Пакистанцев форма поскромнее. Вся черная, без манжетиков и гамаш. Веера на голове раскрыты не полностью, а только на сорок пять градусов. Под ремнем красный кушак. На брюки ткани хватило и даже осталось, поэтому к шапочкам пакистанцев с тыльной стороны пришили длинные полоски черной ткани (ну не выбрасывать же остатки).

Когда мы присели на лавочке, ритуал был в самом разгаре. Два горластых дяденьки как закричат в микрофон с двух сторон границы: «А-а-а-а-а-целая минута проходит-а-а-а-а-а-а-на последнем издыхании, кто кого перекричит-а-а-а-а-а-а-силы заканчиваются у пакистанца-а-о-У!!!!" Звуковой динамический диапазон Коли Баскова просто нервно курит в сторонке.

Муж начал снимать происходящее на видео. В итоге шла съемка асфальта и наших ног, а само действие снималось в режиме «Пауза». Получился только кусочек.

http://www.facebook.com/video/video.php?v=444453008968194&am…

С обеих сторон по два гвардейца отправились к воротам. Дядьки снова протяжно заорали в микрофоны. Эх! Ух! Руки-ноги гвардейцев летали под прямым углом с завидной скоростью. Именно такой походкой Железный Дровосек спешил к Великому Гудвину в Изумрудный город. Подошли к воротами. Топнули. Хлопнули. Ногу вскинули вверх, образуя 180 градусов. Коленом ударили себя по лбу. Стали угрожающе смотреть друг на друга, глаза в глаза, аж усы зашевелились под носами. Уставшие крикуны перешли с «А-а-а» на «О-о-о-у».

Потом подошли еще несколько пар пограничников и начали исполнять что-то вроде воинственного танца, но при этом так агрессивно, что я запереживала, как бы они морды не понабивали друг другу. Но ничего. Крикуны начали кричать свое «А-А-А» уже совсем отстраненно, так орут маленькие дети, забыв о причине своего плача, при этом на лице у них написано: " А чего это я, собственно, разорался? Мама-то давно принимает ванну и не слышит меня «.

Наконец, пограничники пожали друг-другу руки под оглушающую какофонию со стороны трибун, притопнули на четыре стороны и закрыли ворота.

Люди с трибун кинулись фотографироваться с великанами. Мы тоже засеменили за всеми.

После разыскали в толпе зятя и вернулись к нашему тук-туку на маленький базарчик. По дороге к нам подошло сорок мальчиков и предложили сорок буклетов про Индию на русском языке. Наша национальная принадлежность почему-то угадывалась с первого взгляда. В это время наступил звездный час продавцов базара. Люди начали покупать всякие вкусняшки, садиться за столики, делать заказы. Я зашла за палатку одного из кафе. Маленький мальчик тер кастрюльку. Потом из кафе ему принесли две жирные тарелочки, он опустил их в ведерко, протер тряпочкой, вернул на кухню и снова занялся чисткой кастрюли. Вода в ведерке выглядела точно так же, как вода при прорыве канализации на улицах нашего города.

Не кушайте в придорожных кафе у границы!

Вечерело. Мы вернулись в Амритсар на оживленные торговые улочки. На них играла музыка. музыканты были одеты в яркие костюмы.

В магазинах продавали сари такой необыкновенной красоты, что я надолго припала к витринам.

Что нужно покупать в Амритсаре, если мы находимся практически на пакистанской границе? Конечно же хлопок и шерсть. Изделия из этих тканей в Амритсаре просто суперкачественные! Сначала мы надолго зависли в магазине с палантинами и шарфами из пашмины — самого высококачественного кашемира. В дьюти фри в Московском аэропорту палантины намного худшего качества стоили ровно в десять раз дороже! Пока мы делали покупки, мой муж нервно делал нам замечания, что нельзя пятьдесят минут проводить в одном магазине. Но, когда, набрав кашемировых изделий всем близким родственникам, мы зашли в магазин мужской одежды DUKE, мой супруг о приличности не вспомнил даже через полтора часа. Магазину наша группа сделала полумесячную выручку, набрав свитеров, джемперов и джинсов на все случаи жизни, и счастливый продавец долго желал нам удачи, когда мы прощались.

Магазинов было очень много, практически во всех проходили 50-процентные распродажи, но времени, к большому сожалению, оставалось всего ничего. Мы вернулись в кафе, где завтракали утром, назаказывали блюд и снова не смогли все съесть. Вернулись на вокзал. Я восторженно сказала работнику камеры хранения, что Амритсар прекраснейший из городов, от чего борода сикха взвилась вверх от гордости. Забрали вещи. Запихнулись в вагон, который показался нам уже более-менее нормальным. И отправились в Дели. Строго по расписанию.

Продолжение следует…