— Я надеюсь, что вы меня хорошо поняли?! — немигающие, водянистые глаза работника КГБ неотрывно смотрели мне в переносицу. Невысокого роста, худощавый, с близко посаженными глазами, неприметный на улице, как он был удивительно похож на нынешнего президента нашей страны! Я, каюсь, даже иногда думаю, что это был именно он. Ведь первая леди страны, Людмила, как раз из моего родного города. Впрочем, оставим в стороне эти нехорошие фантазии.
— Я все понял, товарищ… — я машинально взглянул на плечи работника спецслужб.
— Для вас: капитан Кукин! — по-военному бросил человек в штатском и добавил. — Мы рассчитываем на ваше внимание, хорошую память и быструю реакцию! Ведь недаром же вас знают в городе, как профессионального игрока в шахматы.
Я поёжился: наверное, у них где-то в закромах лежит на меня досье.
— Не удивляйтесь, — усмехнулся капитан. — Это наша работа: быть в курсе всего происходящего. И если ваша поездка в Югославию пройдет удачно, то в дальнейшем вы не станете испытывать никаких затруднений при приобретении туристических путевок.
— Заранее благодарствую! — не без тени иронии бросил я.
Кагэбэшник внимательно посмотрел мне в глаза, чуть подумал, затем молча подписал пропуск на выход из бывшего здания абвера старинного города, когда-то носившего название «Кёнигсберг».
Я посмотрел на часы и быстрым шагом спустился по лестнице. Нужно было пройти еще один инструктаж. Но он носил скорее комичный характер в сравнении с тем, что я получил только что.
— А теперь послушайте, что вам можно делать, что не рекомендуется, а что — совсем нельзя!
Солидная дама с бюстом внушительных размеров, несмотря на очевидный маразм произносимых ею напутствий, на полном серьёзе призывала:
— Держите выше знамя чести и достоинства советского человека! Где бы вы ни были! На экскурсии, в музеях, гостинице, во время принятия пищи в ресторане, или просто на улице. Особенно в магазинах! Не восхищайтесь увиденным там! Это обычное пускание пыли в глаза. Не гонитесь за покупками, лучше потратьте ваши деньги на какое-нибудь культурное мероприятие!
В группе из сорока человек мужчин было всего шестеро. Из них трое — со своими женами, далее — руководитель группы Сан Саныч, лысоватый член партии лет пятидесяти, еще двое дяденек такого же возраста, и я — в расцвете сил в свои двадцать с хвостиком. Белая ворона, одним словом.
Едва дама с внушительным бюстом закончила свою речь, строители коммунистического общества, с облегчением вздохнув, вышли на улицу. Прямо возле бюста Ильича начался широкий обмен мнениями.
Вопрос на повестке дня стоял только один: что лучше везти с собой на продажу? Поясняю для счастливцев, коим не довелось принять участие в деле построения самого гуманного общества на Земле.
Советским туристам, выезжающим за «кордон», была положена символическая сумма на карманные расходы. В валютных знаках той страны, куда они направлялись, эквивалентно тридцати (30) долларов США. Сами понимаете — особо не разбежишься.
Мнения сильно разошлись.
— Да что вы все не то говорите! — вдруг прогремел солидным басом плотный мужик невысокого роста, стоявший рядом со мною. — Водку надо везти! И чем больше, тем лучше! — он засмеялся и добавил, поворачиваясь ко мне. — Герай?! * (Хорошо — литов.)
Он дружелюбно хлопнул меня по плечу.
— Конечно, — улыбнувшись, ответил я.
И про себя сразу окрестил этого коллегу-туриста «Гераем».
На таможне в Киеве случилась оказия. Тетка в зеленой форме разозлилась на то, что я нес «групповую водку», да еще посмел ей перечить. В итоге меня ощупали и раздели, чуть ли не до трусов. Весь этот процесс занял минут сорок.
Тридцать девять пар глаз внимательно смотрели мне в лицо, когда я подходил к месту сбора группы перед посадкой в самолет.
— Все в порядке? — с какими-то странными нотками в голосе спросил Сан Саныч.
— Да, все нормально, — ответил я и поискал глазами синюю сумку. — А водку общую заставили сдать на хранение?
— Нет, договорились с таможней! — радостно воскликнула одна дама. — Её взял Василий!
— Разрешите присесть с вами? — приятный женский голос вывел меня из состояния задумчивости.
— Конечно! — улыбнулся я пышногрудой брюнетке лет двадцати пяти, той самой, что стояла за мною в очереди на таможенный досмотр.
— Спасибо. Меня зовут Вера! — без всяких церемоний девушка протянула свою узенькую ладонь. Я пожал ее прохладные, длинные пальцы.
— Очень приятно, Анатолий!
Спустя час полета Вера внезапно прижалась плечом ко мне и тихо шепнула:
— А знаешь, что говорили в группе, когда так долго ждали тебя перед вылетом?
— Что же? — удивленно переспросил я.
То, что ты якобы работник органов и получаешь последний инструктаж перед поездкой…
Мы прилетели в аэропорт Дубровника.
Спустя некоторое время наш автобус подрулил к красивому отелю, раскинувшемуся на склоне невысокой горы в крохотном городке под названием Неум.
Устроившись в апартаментах и перекусив в гостиничном ресторане, мы вышли из отеля. Я до сих пор помню это необычное состояние души, когда впервые в жизни смотрел на современные, красивые витрины магазинов, идеально чистые улицы, улыбающихся прохожих.
Первые минут десять оно было сродни состоянию купальщика, входящего в чистую, прохладную воду горного озера. Или что-то похожее на хождение по минному полю, когда подсознание вспоминало тот идиотский инструктаж, согласно которому, на каждом шагу могут подстерегать провокации и другие неприятности, разлагающие моральный дух советских людей.
Сверкающие тонкие лучи, вылетающие из большого серебристого шара под потолком, кружились в такт музыке и тысячами искр рассыпались по полумраку танцевального зала. Я покрутил головой в поисках свободного места в кресле и уже хотел, было направиться к стойке, как чья-то рука сжала мой локоть:
— Мужчина танцует, я надеюсь?
Я обернулся: глаза Веры призывно улыбались. Фигура, плотно обтянутая черным платьем с вкрапленными блестками, соблазнительными линиями вырисовывалась в полумраке танцевального зала.
Левая рука девушки легла мне на плечо, мы медленно задвигались в такт музыке. Вера слегка коснулась темной прядью волос моей щеки, и я вдохнул незнакомый запах духов.
На второй день произошло событие, которого, надо признаться, я желал в душе, но совсем не думал, что всё произойдет так быстро.
Когда после обеда я прилег отдохнуть и уже задремал, в дверь номера тихо постучали.
Я открыл дверь.
На пороге стояла Вера и загадочно улыбалась.
— Можно войти? — спросила она.
…Мягкие губы Веры, на секунду освободившись от поцелуев, тихо прошептали:
— А если сейчас войдет Вася?
— Он еще долго не придет! — засмеялся я, взял ключ, подошел к двери и запер её.
Она быстро раздевалась, темно-зеленые искры словно сыпались из ее больших глаз. Потом, спохватившись, засмущалась и быстрой ланью скользнула в ванную…
Вечером я, сославшись на усталость, не пошел на дискотеку, несмотря на шутливые приглашения Веры и ее подруг через тонкую дверь номера:
— Мужчины! Мы идем танцевать! — звонкий женский смех колокольчиками разлетался вдоль длинного коридора и призывными нотками звучал в наших с Васей ушах.
— Чего не идешь? — вопросительно взглянул на меня сосед.
— Да ну … устал что-то — ответил я, не открывая ресниц.
И мы проспали события, послужившие причиной Собрания группы на следующий день.
После завтрака все номера, где жили туристы, обошли две активистки:
— Собрание состоится после обеда! В номере Сан Саныча! Явка строго обязательна! — с придыханием сообщала дама бальзаковского возраста.
Мы с Васей переглянулись.
— А что случилось-то? — спросил я.
— Там узнаете! — парировала дама и захлопнула дверь.
В просторном номере руководителя группы было душно. Мы пришли последними и с трудом нашли свободное место рядом с окном. Сан Саныч, одетый в темно-малиновую рубашку и шорты, восседал на стуле в центре комнаты, как петух на насесте курятника.
Женщины тихо перешептывались, и добрая половина из них была в курсе предстоящей темы СОБРАНИЯ.
Наконец Сан Саныч высоко поднял худощавое, с признаками постоянной озабоченности судьбами Родины лицо, и произнес:
— Мы не просто так собрались сегодня! Я должен официально заявить следующее!
Группа затаила дыхание. Стало слышно, как тихо работает кондиционер под потолком номера.
— Некоторые члены нашей группы впали в эйфорию по прибытии сюда! И позволяют себе совершать поступки, никак не совместимые с гордым званием советского гражданина! Вы не «туристо облико морале», а — «облик аморале»!
При этих словах взгляд партаппаратчика уперся в мои джинсы. Я невольно вжался в стену.
— Вас же подробно инструктировали в райкоме партии! А вы? Как вы себя вели вчера? Кто не в курсе событий — рассказываю! Вчера, во время дискотеки (тут настало время перевести дыхание — в упомянутое время я вел себя как ангел, просматривая приятные сны) некоторые наши, с позволенья сказать, дамы! — руководитель группы сделал эффектную паузу и продолжил. — Да! Наши дамы непристойно вели себя на глазах у всех! Танцевали и даже целовались с югославами!
Короче, Сан Саныч «пригвоздил» к стене позора нескольких туристок, а двух из них довел до слез, угрожая выслать завтра же в СССР. Кое-как обстановку разрядили возгласы: «Мы возьмем их на поруки!»
На лице Сан Саныча застыло выражение победителя. Он изрек:
— Ладно! Я сегодня добрый! Прощаю нарушителей режима и инструкций райкома! Но… Женщины!
Снова петухом оглядел собравшихся курочек и, выпятив грудь, брякнул:
— Потерпите! Две недели всего! И, если рассудить, зачем вам югославы-то? И у нас орлы имеются, верно?
С этими словами он хлопнул по плечу своего соседа по номеру, сидящего рядом.
— Герай! — громко заржал тот.
Вечером «Руссо туристо» потрясли местных отдыхающих, с невиданным единством покинув дискотеку за пять минут до назначенного Сан Санычем «отбоя».
Все были в этот вечер «Облико морале».
После отдыха на море группа двинулась в путь по Югославии. Мы проезжали цветущие города и села, совсем не подозревая о том, что спустя всего 6 лет здесь разразится ужасная война, и страна развалится на части.
В Сараево группу поселили в шикарный отель «Холлидей Инн».
фото из инета
Увы, условия конкурса не позволяют мне подробно рассказать о дальнейших интересных событиях, происходивших в нашей туристической группе. К рассказанному могу лишь добавить, что наши туристы успешно «загнали» всю привезенную водку и другие предметы, произведенные в СССР. Ваш покорный слуга, поссорившись с Верой, сумел соблазнить еще одну прекрасную туристку по имени Таня. В отместку Вера решила познакомить меня поближе с брюнеткой Ниной, девушкой спортивного телосложения, которая была, пожалуй, самой скромной личностью в нашей группе. Нина пригласила меня в свой отдельный номер, однако я так сильно устал от хождения по магазинам Белграда, что проигнорировал ее более чем прозрачные намеки. И, как оказалось, правильно сделал. В это время, когда я сидел у Нины, мой сосед Вася нажрался с Гераем местной сливянки и вдрызг заблевал весь номер, уронив почетное звание «самого примерного туриста группы».
По прибытии домой меня снова вызвал в КГБ капитан Кукин. Он остался очень недоволен моим отчетом о «проделанной работе». Из его слов я понял, что в группе были еще минимум трое туристов, которым он дал задание следить за согражданами.
Я «сдал» только Сан Саныча, заявив, что такой партийный работник недостоин возглавлять туристические группы. Видели бы вы красное и злое лицо Кукина, когда он подписывал мне пропуск на выход! Но самое большое открытие ждало меня минутой позже.
Повернув в коридоре с красной дорожкой за угол, я столкнулся лоб в лоб с Ниной. На ней была офицерская форма КГБ, погоны старшего лейтенанта. Я замер в полном шоке. Она лишь усмехнулась, увидев мое ошеломленное лицо, потом тихо произнесла:
— Не думай обо мне плохо, Анатолий…
В следующий раз я поехал за границу лишь спустя три года.
