Йезд - ветролов глинобитный.

В Йезде заселяемся в Хуман Бутик Отель. Эта гостиница, как и все, в которых мы жили в других городах, обустроена в старинном жилом доме — за что отдельная благодарность Несравненному Вадиму. Мало того, что подобные отели находятся в историческом центре, что позволяет получать большое удовольствие от прогулок по городу хоть поздним вечером, хоть ранним утром, так еще аутентичность домов дает представление об образе жизни состоятельных иранцев. И в целом, такие отели гораздо интереснее и душевнее почти безликих современных человейников.

Двери и окна всех номеров выходят в один-два очаровательных внутренних дворика, выполняющих роль гостиной. В таком дворе приятно расположиться всей группой вокруг большого стола для проведения сравнительного анализа желтого и красного арбузов — их мы купили по пути в Йезд. Два вечера дегустаций под веселые байки привели к единогласному выводу, что желтый арбуз вкуснее.

С улицы невозможно понять, что за дом находится за высокой глухой стеной с единственной широкой дверью. Хорошо, что Хуман сохранил вековую традицию запираться на ночь на деревянный засов, не требующий ключа — ранним утром, пока персонал еще спит, мы можем самостоятельно выйти из дома.

Классный бонус отеля — видовая терраса, с которой открываются панорамы крыш без явных признаков 21го века. Городской пейзаж с ветровыми башнями, куполами и минаретами отправляет сознанье вглубь столетий.

Такое же впечатление производят и улицы старого Йезда. Это один из древнейших городов Ирана — существует с 3го тысячелетия до н. э. В свое время здесь побывали Марко Поло и Афанасий Никитин, а во временя нашествия Чингисхана, в Йезде укрывались ученые, поэты и художники.

Благодаря тому, что этот город-оазис находится в полупустыне, на него редко нападали завоеватели, поэтому большой глинобитный центр сохранился практически полностью в том виде, каким он был на протяжении веков — веский повод для включения в списки ЮНЕСКО в 2017 году. Новые дома на месте ветхих возводят по древней технологии из самана — это необожженный кирпич из смеси глины, соломы и навоза. Саман влагоустойчив и является хорошим теплоизолятором, сохраняющим прохладу в жаркий день и тепло в холодную ночь. Опутавшие весь старый город узенькие сводчатые переулки также построены из самана.

Восхитительно бродить по этим нескончаемым лабиринтам со множеством поворотов и тупиков. Мы с Андреем не боимся заблудиться, если что — навигатор выведет, в крайнем случае, язык. Вечером кое-где подсвечиваются своды и получается забавная игра теней

Относительно спокойное существование Йезда сохранило множество ветровых башен. Называются они бадгир — в переводе «ловец ветра».

По сути, это древний кондиционер, работающий на восходящих и нисходящих потоках воздуха. Спускаясь по длинному каналу высокой башни, уличный воздух теряет тепло. Для дополнительного охлаждения потока под башней расположен фонтан. Одновременно теплый домашний воздух поднимается на улицу по другому каналу башни. Открывая разные каналы бадгира, иранцы получают эффективное проветривание, за счет чего снижают уличную температуру внутри дома на 10–12 градусов, при этом бадгир никакой энергии не потребляет.

И, наконец, бадгиры красивы! Ни в одном из посещенных городов Ирана не видела такого плотного скопления древних башен — картинка просто завораживает!

Еще одна прекрасная отсылка к древностям Йезда — Старая Джума-мечеть, или Пятничная. Так называют соборную мечеть, в которой в полдень пятницы собирается вся мусульманская община для обязательной коллективной молитвы, поэтому по пятницам посещение Джума-мечетей возможно только во второй половине дня.

Старая Джума-мечеть основана в 12 м веке и перестроена в 14 м. Богато украшенная фаянсовой плиткой с изумительными орнаментами, она является памятником средневековой персидской архитектуры. Минареты храма считаются самыми высокими в Иране. Эта красивейшая мечеть признана главной мусульманской святыней Йезда и изображена на купюре в 200 реалов.

На входе в мечеть женскую часть нашей группы в очередной раз закутали в накидки, и в очередной раз мы не преминули сфотографироваться в необычном для себя виде.

Над входной дверью Джума-мечети традиционно висит цепь — символ правосудия и равновесия. Если преступник сумеет пройти под этой цепью, то Аллах не считает его преступником — значит, и люди судить его не вправе. Напротив двери в перспективе видна часовая башня — заметный ориентир в городе. Мимо этой башни пролегает путь от Старой Джума мечети к Новой.

Новая Джума-мечеть, или мечеть Амира Чагмага, расположена на площади Амира Чагмака. Построил ее в 15 м веке правитель Йезда Амир Чагмаг. Необычное для мусульманских храмов здание здорово украшают крылья двухуровневых аркад — они, словно обнимающие руки, распахнуты в сторону площади. Особенно хорошо эти аркады смотрятся в подсветке.

Там же, на площади находится зал Зурхане — узнать его можно по пяти бадгирам. Это традиционная городская арена для занятий древне-иранским видом борьбы. Тренировки проходят по расписанию, и на них, как в театр, продают билеты.

Посмотреть на это интересно, но мало что понятно. Я жду борьбы, каких-то хитрых приемчиков — ну хоть какого-то спаринга, а вижу лишь странные упражнения под распев и ритм барабана.

Осознание смысла и крутизны происходящего на арене пришло дома, когда я решила разобраться, что же все-таки мы видели. Для начала само слово «Зурхане» переводится как «Дом Силы». Обычно это помещение с единственным окошком в куполе, где в заглубленном цирке пехлеваны, т. е. богатыри, занимаются древней спортивной практикой Варзеше-Зурхане, что означает «Спорт Дома Силы». Это сочетание персидской силовой гимнастики и духовной культуры.

Истоки Зурхане уходят во времена Ахеменидов, 6-5вв до н.э.. Тогда растущей Персидской империи нужны были сильные и умелые воины, поэтому родилась борьба Варзеше-Пехлавани (Спорт Богатырей), а для физической подготовки к этой борьбе появилась Варзеше-Зурхане. Так и дошли до наших дней эти две составляющие самого древнего в мире спорта — факт признан ЮНЕСКО, а в 2010 г. организация включила традиционную иранскую борьбу вместе с силовой гимнастикой в список всемирного нематериального наследия человечества. Выходит, этими упражнениями пехлеваны готовят себя к борьбе с противником на протяжении 2500 лет!

Тренировочный ритм разминке задет моршед (мастер). Он бьет барабан, распевает эпические стихи и салаваты в честь Пророка Мухаммеда.

За разминкой следует суфийское кружение, в которое спортсмены пускаются по очереди. Потом они вращают огромные деревянные булавы весом до 80ти кг — особенно эффективная силовая подготовка. В эту же копилку и упражнения с металлическим луком с утяжеленной цепью — я двумя руками еле приподняла одну только цепь.

Выполнив комплекс упражнений Варзеше-Зурхане, пехлеваны уходят с арены — представление окончено. Вообще-то, после силовой подготовки борцы начинают отработку приемов Варзеше-Пехлавани, но эту, как мне кажется, самую интересную часть тренировки, обычно не показывают.

В Зурхане воспитание тела неотделимо от воспитания духа. Мораль пехлеванов основана на идеалах мифических богатырей персидского эпоса Шахнаме: скромность, справедливость, уважение к старшим, защита и помощь слабым. С приходом в Иран мусульманства добавились религиозные добродетели. Шииты считают Зурхане своей второй мечетью. Общины зурхане существуют по всему Ирану, и везде собирают средства для местных семей, попавших в тяжелые жизненные ситуации.

Конечно, мы заглянули на старинный базар — как же без этого! Здесь, как и в других городах, всё тот же бесконечный лабиринт крытых торговых улиц с немыслимым количеством лавок и мастерских, и всё такое же сверхобилие прекрасных товаров! Даже если совсем ничего не надо, стОит посетить базар ради эстетического экстаза от изделий мастеров-виртуозов.

По таинственно пустым галереям базара приятно пройтись ранним утром. Лавки еще закрыты, лишь кое-где пекарни выпекают хлеб, и вечный муравейник под огромным куполом еще не сокрушил звонкую тишину.

Мы неспеша идем по улице, но все же обгоняем пожилую пару со свежим хлебом только что из пекарни. Я на ходу показываю, как он вкусно пахнет, и тут же нам предлагают лепешку. Мы искренне отказываемся, но в рамках иранского речевого этикета под названьем таароф отказ не принимается. Вежливый и скромный человек не должен с первого раза соглашаться с предложением, даже если оно ему надо, а другой вежливый и скромный должен предложить еще раз, даже если и рад отказу. По правилам таарофа супруги приняли отказ от лепешки только с третьего раза. Эта церемониальная комедия нас всех позабавила, хотя мне кажется, угостить нас хотели взаправду, а не только из таарофной вежливости.

Молодежь тоже пыталась нас угостить. Парень с девушкой ехали на мотоцикле и остановились рядом. Поговорили немного: кто, откуда и т. д. Потом снова их встретили, опять перекинулись парой фраз: мы хаотично гуляем по глинобитным лабиринтам старого города, а они тут просто катаются. Когда мы столкнулись в третий раз, парень молча вынул из кармана пластиковую бутылку, разовый стаканчик и предложил выпить, произнеся одно только слово:«Вино». Это в Иране, где существует строгий сухой закон! Где бдит шариатская полиция нравов! Наверняка парень оценил ситуацию, ведь подружка у него закутана в черное по всем правилам, а мы, европейцы, никуда не пойдем доносить. Хотелось ему, видимо, от всей иранской души порадовать гостей города. Бог его знает, что там у него в бутылке — возможно, домашняя бражка, поэтому благоразумно отказались. Они не стали закатывать таарофных танцев с бубнами, а я не стала их фотографировать — зачем людей подставлять. Зато с удовольствием сняла многодетного отца на мотоцикле, после чего он в веселом настроении погнал развозить по школам своих девочек.

Сильно удивил уборщик. Он поприветствовал нас и продолжил тщательно собирать руками (!) остатки пыли, которые не сумел замести в совок. Понимаю теперь, откуда в иранских городах такая редкостная чистота улиц.

И опять, в который уже раз поражаюсь, насколько легко и приятно общаться с иранцами. Люди раскованны, спокойны и дружелюбны. На просьбу сфотографировать их почти всегда соглашаются, а если возражают, то делают это с улыбкой, без малейшей агрессии.

Что еще замечательно в глинобитном Йезде, так это множество приличных кафешек. Тут даже есть свой вариант кофе — «йездский». Мы с Андреем так и обомлели от плотного аромата и шелковистой текстуры йездского кофе — первый раз пили такой! Но позже, в другом кафе его слишком пересластили, чем напрочь убили всю прелесть напитка. Видимо, сильно зависит от личного вкуса бармена.

В некоторых кафе можно подняться на крышу и посидеть с фирменным йездским видом на бадгиры и минареты, а в некоторых, наоборот — спуститься глубоко под землю. Поскольку в Йзде самая обширная в мире сеть исторических канатов — это километры подземных тоннелей с колодцами для доставки воды с гор, то и частных водохранилищ построено много. Сегодня нет необходимости запасать воду для себя, поэтому в больших древних резервуарах иногда обустраивают стильные кафе.

Рестораны чаще размещаются в бывших жилых домах, где главным залом становится внутренний дворик. Мы уже перестали удивляться, что горячую воду для чая надо самостоятельно наливать из самовара — удобная и стильная посудина, особенно хорошо смотрится в аутентичных интерьерах.

Удивительный, все-таки, город Йезд! На протяжении тысячелетий он сумел сохранить не только традиционную персидскую архитектуру, но и исконную веру Персии — зороастризм. В исламском Иране Йезд стал центром зороастризма — здесь община составляет треть населения города. Эта древнейшая монотеистическая религия зародилась на территории Персии в 1 м тысячелетии до н. э. После прихода мусульман огнепоклонники Йезда откупилась от насильственной исламизации регулярным налогом. Многие зороастрийцы из других провинций тогда мигрировали в Йезд.

Сегодня йездский храм Аташкадех является национальным памятником Ирана. По зороастрийским канонам храм должен олицетворять 4 стихии: огонь, воздух, землю и воду, поэтому во дворе обязательно должен быть бассейн.

Аташкадех возвели в 1934 г. на священном для зороастрийцев участке земли и перенесли в него древний божественный огонь. Эта главная стихия считается земным образом Бога Ахура Мазды и символом его мудрости. Большая бронзовая чаша с огнем расположена так, чтобы на нее не попадали солнечные лучи, и стоит она за стеклом, чтобы люди своим дыханием не осквернили и не загасили священное пламя.

Поддерживает горение хербед. Этот специальный служитель храма ежедневно добавляет в чашу сухое миндальное, или абрикосовое дерево. До того, как огонь оказался в Аташкадехе, он находися в разных местах провинции Йезд, где поколения хербедов поддерживали священное пламя на протяжении более 1500 лет!

А это фото с изображением Заратуштры я боюсь комментировать…разве что шепотом: реинкорнация?

На окраине Йезда на соседних холмах находятся две культовые Дахмы, или Башни Молчания, 13й век. Используются они в зороастрийской погребальной практике.

После прощания с умершим зороастрийцем, специальный человек поднимает тело на вершину Дахмы (всем, кроме него, вход туда воспрещен), укладывает на площадку и оставляет до тех пор, пока хищные птицы не съедят мягкие ткани. Потом чистые кости передают родственникам для хранения в домашнем оссуарии. Если нет желающих забрать скелетированные останки, их сбрасывают в колодец в центре башни, где под воздействием дождя и солнца происходит окончательный распад.

Дело в том, что зороастрийцы считают мертвое тело нечистым, и предание трупа огню, земле и воде оскверняют стихии, которым они поклоняются. С 60х годов прошлого века правительство Ирана запретило погребение на Башнях Молчания, и теперь они являются только значимой достопримечательностью Йезда. А зороастрийцы выкрутились, помещая тела в цементированные могилы, что также позволяет избежать контакта нечистых трупов с землёй. По мне, распад на Башнях Молчания со всех сторон экологичнее цементных камер в земле.

Когда меня спрашивают, какой город в Иране впечатлил больше всего, без сомненья называю Йезд. Здесь нет таких умопомрачительных объектов, какие есть в Ширазе, но там это отдельные пики восторгов, а Йезд непрерывно пленяет неповторимой атмосферой прошлого. Я впервые оказалась в древнем персидском городе, который не брошен и не превратился в музей, а продолжает жить без вкрапления современных зданий. Целостность глинобитных кварталов Йезда производит такое же сильное впечатление, как, например, Готический квартал в Барселоне, или Старый город в Петербурге. Однако, как бы хорошо в Йезде не было, главное туристическое дело — не сидеть на месте, а продолжать собирать впечатления в других городах и весях. Наше путешествие по Ирану еще не закончилось, на очереди — Исфан!