КНДР. О делах духовных

Это когда вместо божницы в красном углу квартиры обязательно будет фотография Ким Ир Сена, чтение Библии, Торы или Корана заменяют массовым изучением и конспектированием трудов северокорейских вождей, а альтернативой богослужению в храмах являются лектории политпросвещения Трудовой партии Кореи.

Такова реальность, а уж хорошо это или плохо, даже не знаю, однозначного ответа по этому поводу не имею.

Получается, что Северная Корея и религиозные конфессии понятия несовместимые? Отчасти это так, КНДР страна декларируемого атеизма. Однако, так было не всегда, в тысячелетней истории корейского этноса атеистический период лишь небольшой её фрагмент.

К тому же верования предшествующих поколений не могли не повлиять на культуру и на менталитет нынешних северокорейцев, да и нельзя утверждать, что ныне в этой стране религиозные практики не имеют присутствия. Будучи в Кэсоне мы посетили буддистский храм в горах, видели живого монаха, проводившего для местных религиозный обряд.

Значит буддизм в КНДР легализован, так что уже есть, как минимум, один повод поговорить о делах духовных.

На самом деле, с религиозными предпочтениями корейцев ситуация несколько сложнее. Вот нам трудно представить как можно одному и тому же человеку исповедовать три религии одновременно. А для корейцев, как, впрочем, и для китайцев, это вполне нормальная ситуация.

В одном из своих давних материалов из Китая я касался этой темы, а сейчас продолжаю, уже из Северной Кореи.

В душе корейца легко найдётся место для трёх религиозных направлений одновременно. Обязательно, и, наверное, в первую очередь это будет конфуцианство. Ответы на вопросы, связанные с государственным обустройством или взаимоотношениями в семье, с этическими общественными проблемами, кореец будет искать именно в древнем учении Конфуция.

Если возникнут более возвышенные мысли, ну, скажем, в чём смысл жизни, то тогда, конечно, это буддизм.

Что касается третьего религиозного направления, то это будут уходящие вглубь веков языческие традиции, прежде всего шаманизм. Чтобы изгнать злых духов или приворожит кого-нибудь в буддистский храм не отправишься, это только к шаманам.

Три религии, слитые воедино, определяют социокультурную модель корейского этноса, но в реальной жизни северокорейского общества, очевидно, проявляются слабо и находятся под давлением государства. При этом, в отношении именно этих трёх религиозных практик воинствующего атеизма никогда не наблюдалось.

Другое дело христианство. КНДР её враги называют «самой опасной страной для христиан», что я считаю сильным преувеличением. Конечно, государство препятствует проникновению в страну любых христианских церквей, особенно протестантских. Вот даже нам в памятке перед поездкой настойчиво рекомендовали не привозит с собой религиозную литературу. Но преследованию христиане в КНДР, насколько я знаю, особо не подвергаются, в тюрьму их не сажают и уж тем более не убивают. Миссионеров не пускают, так это понятно, страна в принципе закрытая, так она защищает свои устои и ценности. Однако, далее тему «Христианство и северокорейское государство» поднимать не буду, а вот про конфуцианство и буддизм желаю пообщаться обязательно.

Конфуцианство в системе ценностей корейского этноса

В предыдущем материале из Кэсона я поведал о кровавой истории, произошедшей возле мостика Сончжук.

Тогда, в давнем Средневековье, с убийством чиновника Чон Мончжю, до последнего вздоха остававшегося верным своему королю, закончилась славная эпоха Корё, на смену которой пришла новая, известная в исторических хрониках как эпоха Чосон.

К сожалению, северокорейская сторона не предусмотрела визит в совон, конфуцианскую академию, что разместилась здесь в Кэсоне, как раз на месте дома, где когда-то жил Чон Мончжу. Эту академию основали в 1573 году, через 180 лет после гибели верного чиновника, по распоряжению тогдашнего правителя Кэсона династии Чосон.

Для меня посещение того объекта стало бы хорошим поводом, чтобы поговорить о роли конфуцианства в системе ценностей корейского этноса.

Я слышал, что академия в Кэсоне, построена по типовому проекту: впереди учебный корпус, с боку, по обоим сторонам — общежития, а за учебным корпусом молельня. Знаю я и то, что молельню посвятили памяти двух знатных кэсонцев: уже знакомому нам чиновнику — Чон Мончжу и некоему чиновнику неоконфуцианцу по имени Со Гендоку. Именно поэтому молельню, а вместе с ней и вся академию, с тех пор именуют как Мунчхундан -храм Мунчхуна — по посмертному имени Чон Мончжу.

Вместо академии нас повели в «Музей Корё», расположенный в старинном здании дворца Сонгюн в Кэсоне.

Здание дворца возведено ещё в начале 11 века как резиденция для знатных гостей, приезжающих в столичный город.

Позже в это здание переместилось ведомство, занимающееся вопросами конфуцианского просвещения. Очевидно, что именно это ведомство регулировало деятельность совонов — конфуцианских академий, коих помимо той из них, что именовали Мунчхундан, по всей стране насчитывали несколько сотен.

Так что, повод пообщаться о конфуцианстве всё же имеется, а про историю государства Корё, которой посвящена экспозиция музея, я уже докладывал.

Кратко, конечно, но в объёме, вполне достаточном для туристического сайта.

В конфуцианских академиях учеников, или по-корейски вонсэнов, заставляли заучивать конфуцианские каноны, что соответствовали трём основным принципам: самган — верности государю, хё- сыновней почтительности родителям, ёль — взаимоотношение мужчин и женщин.

Познавали вонсэноны также конфуцианскую этику, нормы поведения, принятые в конфуцианстве, коих насчитывают пять: орюн — справедливость в отношениях между монархом и народом, чхин — теплота и близость в отношениях между родителями и детьми, пёль — должные отношения между мужем и женой, со — отношения между старшими и младшими, син — вера в отношениях между друзьями.

Слушатели конфуцианских академий составляли элиту тогдашнего корейского общества, в результате конфуцианские ценности пришедшие в Корею с территории соседнего Китая стали основой корейской национальной системы ценностей.

Со временем конфуцианство превратилось в этическую основу корейского миропорядка, начиная от семьи и заканчивая государством, фактически это была концепция единения страны.

В настоящее время конфуцианское учение, конечно, не имеет столь определяющего влияния на жизнь корейского этноса. В Южной Корее менталитет корейцев претерпел изменения под влиянием либерализма, в Северной во многом зависит от социалистических идей. Однако, столетия господства конфуцианской морали не прошли даром. Корейцы с большим почтением относятся к возрасту, нормально воспринимают жёсткую социальную иерархию, ценят общественную стабильность, уважительно относятся к образованию.

В Южной Корее конфуцианские нормы работают, конечно, в меньшей степени. Западному либерализму и мировому глобализму удалось навязать стране своё понимание общественного устройства, особенно на уровне государства. А вот в Северной Корее, плотно закрытой от западного влияния, думаю, конфуцианские законы, хоть и в новой идеологической оболочке, по-прежнему функционируют.

Тоже почитание вождей, тотальное вмешательство государство в общественную и личную жизнь её граждан, разве не проявление конфуцианских норм? Аналогии между конфуцианством и современными северокорейскими реалиями абсолютно наглядны.

Вот, например, конфуцианское учение всегда опиралась на идею обожествления власти правителя. При этом народ должен быть послушным, беспрекословно следовать избранному правителем пути.

Также по Конфуцию у «благородного мужа» должны присутствовать две добродетели: гуманность и чувство долга. Это предполагает строгое соблюдение социальной иерархии и стремление избегать ненужных конфликтов.

Правитель, согласно конфуцианскому учению, является отцом, наставником и учителем, а народ соответственно благодарный сыном и учеником.

Не так ли устроено и современное северокорейское общество?

Что касается Южной Кореи, то на уровне государства глобальному Западу удалось привить либеральные ценности, а вот на уровне корпораций и взаимоотношений отдельных людей конфуцианские нормы ещё сильны. Так в среднестатистической южнокорейской фирме мы обязательно увидим открытую демонстрацию служебной иерархии, те же поясные поклоны начальству там в порядке вещей.

Резюмируя, скажу, что древнее конфуцианское учение, пришедшее на Корейский полуостров из Китая, по-прежнему занимает центральное место в системе ценностей корейского этноса. И если в Южной Корее глобальному Западу удалось, переломив через колено, во многом навязать свои, весьма спорные, понятия и ориентиры, то в Северной Корее конфуцианские традиции во многом сохранились.

Поэтому, прежде чем высмеивать политическую ситуацию в КНДР, традицию почитания вождей, послушность и трудолюбие северокорейского общества, знайте, что во многом это традиционные уникальные черты корейского этноса, идущие из глубины веков и пока не подвластные иностранному влиянию.

Буддистский храм на горе

На обратном пути из Кэсона в Пхеньян организаторы предусмотрели посещение буддистского храма, что расположен посреди лесного массива на склоне горы Сонъаксана, горы Сосновая, а позже пикник на лоне природы.

Предложенная программа интриговала своей оригинальностью.

После получаса езды от Кэсона наш автобус свернул с главной трассы, и вскоре остановился на специально предусмотренной парковке возле живописного водопада. Именно в этом месте принимающая сторона и задумала устроить, не завтрак, но обед на траве, с обильным перекусом и, как оказалось, возлиянием.

Нас там ждали повара и официанты, сервированные по-походному столы, еда и напитки.

Однако, обед планировался ещё часа через полтора, и скоротать время предлагалось прогулкой к храму. Идти надо было в гору, километра, наверное, два с половиной.

Согласились на хайкинг отчего-то не все, но многие, и я в первых рядах.

По дороге к храму, из путанного сообщения местного гида, сопровождавшего нас, мы узнали, что храм возвели в правление вана Гона, первого короля династии Корё, для молений за упокой души его двоюродного брата, тоже королевской крови, ван Сина.

Тогда ещё не было единого корейского государства, ван Гону только предстояло покорить разрозненные корейские царства, в том числе и Пакчё. Сразу после восхождения ван Гона на трон, королевства Корё и Пэкче в знак мира и дружбы обменялись заложниками.

Король Пакчё отправил в Корё своего сына, а в Пакчё от Корё, в качестве заложника, отправился ван Син. Случилось так, что вскоре сын короля Пакчё заболел и умер, и его тело отправили отцу. Тот решил, что сына вероломно убили, и в отместку казнил ван Сина. Мирные договорённости были нарушены, королевства пошли войной друг на друга, в которой в итоге победила Корё.

После победы, в память о невинно убиенном брате, ван Гон велел построить храм и назвал его Анхва, что можно перевести, как храм Покоя и Умиротворения.

Храм пережил долгую историю, много раз перестраивался, в лучшие свои годы превратился в весьма влиятельный в Корё монастырь. Но в конце периода Корё был разрушен до руин, а восстановлен только в 1930 году, но уже как храм и в более в скромных размерах.

В годы Корейской войны, как ни странно храм особо не пострадал, а в 1989 году, при Ким Ир Сене, был дополнительно отреставрирован. Последнее обстоятельство свидетельствует, что вожди КНДР весьма терпимо относились к буддизму.

Буддизм проник на Корейский полуостров в конце 4-го века с появлением первых буддистских проповедников. Передача буддизма происходила через Китай, именно из этой страны в Корею прибывал основной поток миссионеров, и именно туда уже корейские монахи отправлялись за просветлением и мудростью.

Самые активные из них в своих странствиях добирались даже до Индии, но не многие, всё же в основном буддизм приходил в Корею в китайском варианте.

Отсюда священные буддистские тексты были представлены не на санскрите, а на древнекитайском языке.

Уже начиная с 6 века и вплоть до 14 века буддизм стал государственной религией корейских царств. В тот период создавалась уникальная буддийская культура: возводились храмы, ваялись скульптуры, писались философские и богословские тексты.

Однако в 12 -13 веках классическое конфуцианство переродилось в так называемое неоконфуцианство, которое менее терпимо относилось к буддизму. С 1392 года с приходом к власти новой династии корейских ванов Ли, стала проводится политика ограничения влияния буддизма, но без тотального запрета.

В 14–19 веках уже объединённое корейское государство династии Чосон в отношении буддизма проводила такую политику: запрета не было, но права и влияние его всячески ограничивалось.

В 1910 веке Корея стала колонией Японии, страны, где позиции буддизма былигораздо сильнее. Колониальные власти стали насаждать в Корее японские варианты буддизма, а корейские буддистские монахи вынуждены были сотрудничать с японцами. Это происходило оттого, что японцы позиционировали себя как защитники буддизма.

С разрастанием антияпонского и антиколониального движения корейский буддизм стал стремительно утрачивать свои позиции, поскольку в массовом сознании он был связан с японской колониальной администрацией. Японских колонизаторов с Корейского полуострова выгнали, в северной его части появилось новое государственное образование КНДР с претензией на свою собственную религию. Соответственно, в Северной Корее присутствие буддизма в общественное жизни страны всегда было минимально, но всё же имелось.

Ну что, надо завершать своё пространное повествование, больше материалов из КНДР не будет.

После похода в горы к буддистскому монастырю, мы получили обещанный пикник, вернулись в Пхеньян, из аэропорта которого на следующее утро улетели во Владивосток.

Прощай КНДР, вряд ли я вернусь в эту страну ещё когда-нибудь. На Земном шарике осталось слишком много стран и городов, где я не был, и увидеть их, хотя бы отчасти, было бы неплохо.

Но с корейским миром не прощаюсь. Живут корейцы и в Китае, есть у них там свой национальный округ, где мне посчастливилось побывать. Вот и новая тема нарисовалась

Теги: Культурно-познавательный туризм