Баллада о Хевсурии

Для начала о красавице Хевсурети, по-старому — Хевсурии. По выражению писателя Аркадия Гайдара — дикой стране умирающих рыцарей, железных кольчуг и каменных замков, где не любят, когда сюда приходят чужие. Многое из его повествования мы уже не увидим. Ни рыцарей, ни железных кольчуг, ни диких, жестоких нравов, но замки остались. И по-прежнему в горных массивах, манящих беспрерывной волной, много ущелий. Не случайно в основе «Хевсурия» лежит слово «ущелье».

Хевсурети испокон веков делили на две части — Внутреннюю и Внешнюю. Самой труднодоступной считается Внешняя Хевсурети с городом-крепостью Шатили и мертвым городом Муцо. Дорога в Шатили из Тбилиси длинная, петляет меж гор, и пока не пройдена она до конца, кажется нескончаемо долгой, как любая незнакомая дорога в 150 километров, которую наши внедорожники с остановками преодолели за 5–6 часов.

Первые 50 км приличной асфальтированной дороги машины бежали проворно, встречая живые препятствия, если отара кучерявых овечек тянулась по дороге плотной стеной. Под окрик пастуха выдрессированные внушительных размеров собаками барашки послушно стекались волной на обочину, открывая долгожданный проход. Это не меланхоличные коровы, плевавшие на все правила пастухов.

Без собак грузинский пастух не пастух. Псины особенные, огромные, злые. Один взгляд на суровые морды и ошейники с 10-сантиметровыми гвоздями, чтобы уберечь собак от волков, и становится ясно — с обнимашками и почесыванием к этим церберам лучше не подходить. А если все же довелось столкнуться нос к носу, бегством не спастись. В таких случаях горцы советуют опуститься на землю и, прикрывая голову руками, смиренно ждать пастуха, авось до его появления псина не слопает. Таков жестокий закон гор.

Как асфальт закончился, машины, сбавив скорость, осторожно покатились по грунтовой насыпи, притормаживая на всякий случай на поворотах. Так, крадучись, добрались до перевала Медвежий крест, по-грузински Датвисджвари, на склонах Пшав-Хевсуретских гор, части Большого Кавказского хребта. Отсюда дорога, открытая с мая по октябрь, прорезает хребет и удаляется серпантином вниз в ущелье реки Аргун в сторону границы с Чечней.

Перевал Медвежий Крест (Датвисджвари)

Притормозили на перевале, отделяющем Внутреннюю Хевсурети от Внешней. Любопытно самим убедиться в справедливости отзывов об этом проходимом до зимы месте на высоте 2677 м, как об одном из красивых горных перевалов Грузии. О перевалах даже стихи сочиняют:

Горные дороги впились в склоны гор, серпантином вычурным обвили скалы,

Кто с высот бросал в низину взор не забудет эти перевалы (Николай Орлов)

Да, такие перевалы, как этот, забыть сложно. Для полноты ощущений чистейший горный воздух, такого в городах не сыщешь, наполнил мне грудь, и осознание неразрывности собственного «я» с безмятежностью молчаливых гор возникло тут же, мгновенно. И меня потянуло на лирику. 

Пространство расширилось, ход замедлило время. С небольшого пятачка вершины перед глазами предстала панорама гор с двумя узкими долинами, прорисованными контрастно изливавшимся сверху светом. Свет мягко скользил по грядам, спотыкаясь о медленно ползущие тени облаков, разгонявшихся по небу ветром. Мгновение, и порывом изливавшегося из груди восторга морщинистые горы пришли в движение.

Всё тепло своих лучей солнце выплеснуло на окутанные бархатом склоны с плавными очертаниями вершин, на другие его не хватило, но темнеющая сторона гряды не казалась от того мрачной. Единичные ростки пробившейся скудной зелени цвели назло всем ветрам, скрашивая своим скромным видом безжизненную поверхность каменистой твёрдой земли.

Название перевала так и осталось для меня загадкой. Медведей не встретили, и, пока оглядывались да осматривались, заметила, на перевале мы не одни, чуть в сторонке двое загорелых мужичков с чумазыми лицами. Оказалось, это чабаны остановились на привал и скромно обедали, запивая нехитрую снедь чачей из пластиковой бутылки. На вершине перевала по древней грузинской традиции принято поднять чарку за удачную дорогу и не забыть выпить за Бога. А за что пили пастухи, одному богу известно.

— А где же ваши барашки, так ведь все разбредутся, пока тут сидите.

На ответ особо не рассчитывали, вряд ли иностранный язык знают, но пастухи приободрились, улыбка согнала суровость с небритых лиц, добавив морщины, и с заметным акцентом прошамкал один: «- Э-э-э, ныкуда нэ-э дэнутся наши барашки,  сторож хороший». И протянул стопарик прозрачной жидкости, но мы отказались. Может, и зря. Если не за бога, то стоило выпить за удачу длинной дороги.

Колея с перевала уходила вниз в сторону Аргунского ущелья. Отсюда начиналась Внешняя Хевсуретия, ещё в прошлом веке отрезанная от всего мира, поскольку дорог не имела, лишь тропы, одним горцам известные. Дорога сложилась позже, но и в 21 веке это самый в Грузии необжитый и малонаселенный район.

Шатили — хевсурская крепость-селение

Бесконечные виражи серпантина по узким ущельям привели нас в небольшую долину, обжитую людьми на высоте 1400 метров. Словно бы горы раздвинулись, и в образовавшемся пространстве возникло селение Шатили с вполне приличными домиками одним этажом. В этой стране ледников, как переводится название села, извечно жили хевсуры.

Мы остановились в одном из домов, где нас ждали и определили на постой на одну ночь с непременным обильным ужином по гостеприимной местной традиции.

Собственно Шатили состоит из двух частей — новой и старой. В той, что под горой, где речка Шатилисцкали спешит соединиться с рекой Аргун, принимают туристов. Старый Шатили, ради чего эти туристы заезжают в селение, это — неприступный город-крепость на горе, построенный хевсурами в средневековье. На протяжении многих веков крепость Шатили считалась центром Внешней Хевсурети.

Для охвата взором всей крепости следовало сначала отойти подальше. Только с расстояния удаётся увидеть всю мощь сложных переплетений домов и башен, трехэтажных, а то и больше, строений, сложенных из сланцевых плит без связующего раствора.

Такой монументально необъятной горой предстаёт крепость Шатили на картине 1890 года, написанной Гиго Габашвили, одним из основателей Тбилисской академии художеств и этнографического музея. Это не единственная картина грузинского художника из хевсурского цикла.

А чем ближе подходила к крепости, тем больше она разрасталась, трапециевидные башни множились, увеличиваясь в размерах. Их монолитность и встроенность в сложный горный ландшафт на разных уровнях изумляла. Окон почти нет, одни бойницы. Такую укрепленную крепость нахрапом не взять.

И всё же однажды крепость пала, как ни защищали её хевсуры. В мае 1813 года царский наместник в Грузии Симанович Фёдор Филиппович со своим отрядом взял штурмом Шатиль, именно так именовалась тогда крепость. Наградой боевому генералу стал орден святого Георгия 3-й степени, а присягнувшим русскому царю хевсурам досталась новая власть.

Я бродила по каменным нагромождениям крепости не без опаски заплутать в её лабиринтах. Узкие вертикальные улочки уводили ступенями вверх. Дальше начинались бродилки наугад по лепившимся друг к другу башням. То оказывалась неведомым мне путем на очередной крыше. То любопытство заглянуть во все дыры приводило на другой край, откуда выбиралась с трудом, прислушиваясь, слышны ли где голоса, чтобы в случае чего на них выйти. Денег за просмотр башен никто с нас не брал. Гуляй, сколько влезет, пока темнота не накроет башни.

Сложные переплетения и лабиринты — это не единственное достоинство крепости, дошедшей до нашего времени почти в неизменном виде. Уникальность комплекса — в его компоновке с возможностью, не покидая крепости, без спуска вниз, свободно переходить по внутренним лестницам и крышам из одной башни в другую, воспользовавшись преимуществом одной нехитрой конструкции.

Как два берега соединяет мост, так почти все строения комплекса объединены переходами-мостами на разных уровнях. Это мог быть второй, третий этаж, или крыша нижнего здания. Снизу сразу не догадаться, что над головой не простая перемычка-потолок, а настоящий мостик, подводящий к проёму на некоторой высоте. Лесенку приставить, и попадешь внутрь. Только где бы ту лесенку раздобыть.

Зачем в этих высоких горах, казалось бы, надежно защищающих от нежелательных пришельцев, строился этот укрепленный дом-крепость из 60 башен, где по оценке исследователей даже в самые неспокойные времена для Хевсурети проживало порядка 200 человек, ответ напрашивался сам собой.

Те же ущелья и горы, где жили хевсуры, одновременно служили родным домом и для чеченцев, исповедовавших ислам в отличие от хевсуров, предпочитавших полумесяцу крест. И обезопасить свои семьи от сторонних набегов воинствующих соседей иной веры и преградить путь во Внутреннюю Хевсуретию и дальше вглубь могли только оборонительные стены мощной крепости, как эта.

Крепость от нынешней границы с современной Чечней отделяет всего несколько километров. Отсюда и множественные лабиринты, проемы и входы на высоте, затруднявшие проникновение внутрь нежелательным элементам. Первые этажи отводились разномастной скотинке, продовольственные запасы хранились повыше, самые верхние ярусы обживали люди.

Последний житель города-крепости покинул эти мрачные стены в 50-е годы прошлого века. С тех пор бродят по территории крепости рыжие коровы да туристы, и никто не живет, разве что занавешенный тряпочками балкончик наводил на мысль об устройстве в одном из помещений гест-хауса для тех, кому при желании обогатить общие впечатления плюсом будет испытание прелестями средневековой спартанской жизни.

Хевсуры — всадники неприступных гор

Еще каких-то 16 лет назад Шатили наполнялось голосами 130 жителей, а спустя 8 лет, как раз к нашему приезду, селение сильно поредело — осталось порядка 7 семей, и не факт, что все из них принимали гостей. Но что удивительно, жители селения — всё те же хевсуры, как и много столетий назад, по-прежнему «всадники неприступных гор».

Эта жизнь в суровых горах и закалила свободных, гордых хевсуров, наложив на их облик отпечаток мрачного средневековья. На старых фотографиях (разумеется, из интернета) хевсуры выглядят грозно, настоящими рыцарями с лицами, не терпящими возражений, в кольчуге, с кинжалами, мечами и маленьким щитом наподобие крышки от кастрюли.

На большой дороге вооруженных с головы до пят рыцарей лучше обойти стороной, политесам хевсуры в горах не обучены. О жестоких нравах хевсуров ходили легенды, в повести Гайдара, опубликованной в 1927 году, есть, к примеру, такие строки:

«Старики говорят, что когда-то один хитрый грузин принес в горы маленькие куски блестящего зеркала и менял их на масло у женщин. Тогда всем женщинам, у которых нашли зеркала, обваривали кипятком лица, чтобы они не думали о своей красоте, а грузину набили рот осколками битых стекол и зашили губы кожаным шнуром!». Что и говорить — жуткие нравы.

Если со своими сельчанами так жестоко поступали, что говорить о соседях. А соседи попались хевсурам норовистые, держи с ними ухо востро. Не задружились с пшавами, обитавшими на южных отрогах. С севера докучали чечены, с которыми хевсуры конфликтовали веками и в далёком прошлом их называли кистинами, те угоняли скот, не гнушались похищением женщин. Впрочем, и хевсуры далеко не паиньки.

О взаимных стычках писал длинные стихи классик грузинской поэзии Важа Пшавела, читать его баллады — зачитаешься: «В Шатиль ворвался верховой, кричит: Беда! Кистины-воры чинят на пастбище разбой и лошадей уводят в горы!»

«И гонят весь табун к высотам через Архотский перевал, чтоб конь ногами потоптал луга, поросшие осотом».

На все безобразия соседей хевсуры отвечали по обычаям предков своими безобразиями, возведенными в суровый закон гор: «С дедовских времен десницы рубим мы кистинам!».

«Муж справедливый и притом хевсур, отважный по натуре, немало кистов без руки оставил он на поле боя».

И не просто рубили, свои трофеи вывешивали на башнях себе на радость: «Нерушима в сердце гор башня вековая, и вражьи руки до сих пор висят на ней, под солнцем тая». Никаких кистей на стенах башен, конечно же, не увидела, в наше время они не висят. Но на одном из камней на стене можно найти отпечаток ладони, как напоминание о жестоких временах борьбы с кистями своих неразумных соседей.

О взаимоотношениях хевсуров с соплеменницами и некоторых традициях знала из старого фильма «Хевсурская баллада» 1966 года с Софико Чиаурели в главной роли. Действие как раз происходит в Хевсурети, в башнях крепости Шатили. Источник, может, и не надежный, немного гротескный, но искренний, оттого весьма любопытный.

Там хевсуры отважны, всё также брутальны, чуть что, хватаются за оружие, и горе тому, кто посмеет осквернить священный обычай и прикоснуться до свадьбы к девушке-хевсурке, коротавшей по здешним обычаям ночь в беседах с пастухом на пастбище, чтобы тот не заснул и не проворонил стадо.

На свою беду героиня фильма отвергла местного воздыхателя и полюбила художника-хевсура, покинувшего горы в далёком детстве и приехавшего к родственникам из Тбилиси. Конец любовной истории печален. Случайно убив соперника в схватке, художник бежал вместе с возлюбленной, но шальная пуля преследователей догнала… девушку. Так не доставайся же ты никому!

Насколько реален сюжет фильма, сказать трудно, но вполне реальны исторические костюмы старинного покроя с орнаментами из ромбов и крестов, дошедшие до наших дней почти в неизменном виде. Сказались оторванность от других районов и замкнутость жизни хевсуров. Эти кресты на одежде многим исследователям путали все карты, и долгое время хевсуров принимали за потомков крестоносцев, волею судеб якобы очутившихся на Кавказе в раннем средневековье.

Каково же было моё удивление, когда, прогуливаясь возле башен, заметила современных хевсуров в расшитой вышивкой самобытной национальной одежде — «талавари», какую видела в том фильме.

Каждая хевсурка умела ткать особую плотную ткань «толи», из которой шилась талавари. Умела красить её, кроить, а свои художественные способности, обусловленные общими принципами вековых традиций, проявляла в цветовых сочетаниях на орнаментах вышивки. На один костюм требовалось 10 метров ткани. У женщин больше разнообразия в одежде: платье «садиацо», верхняя — «кокло» и «папанаги», кокошник «сатаура», шарф «мандили», вязаная обувь «амокерили татеби». Двух одинаково вышитых талавари у хевсуров не встретить.

Дополнением к женскому костюму служили металлические украшения и стеклянные бусы, по поверьям они оберегали хевсуров от злых духов. Каждая деталь имела свой смысл. Если во время поединка хевсурка бросала между сражающимися за нее соплеменниками шарф мандили, это сигнал разойтись с миром.

Талавари носили и мужчины, у них набор ничуть не проще и тоже красив: рубаха «перанги», брюки «шалвары», шапка «куди», черкеска «чоха». До женитьбы талавари мужчине шила его сестра, после женитьбы эти обязанности выполняла жена. И те и другие в своём ассортименте имели тулуп «ткави», вязаные шерстяные ноговицы «пачичи», кожаные чувяки «каламани».

Вся эта амуниция весила много, попробуй-ка потаскать на себе 15 кг всей одёжки. Времена наступили другие, и теперешняя молодежь в прежнем объёме талавари не носит, только в особые дни наряжаются семьи в национальные костюмы. Не попади эти хевсуры мне на глаза, мое впечатление от Шатили было бы не совсем полным. Факт.

Мёртвый город Муцо

На следующий день, сгрузив все снаряжение и продукты на лошадей, отправили их вперед, а сами на внедорожниках продолжили путь по пыльной дороге в «мертвый город» Муцо в 9 км от Шатили.

Там, на крутых склонах ущелья реки Ардотисцкали, стоит замком средневековья неприступная мрачная крепость «Орлиное гнездо» размерами меньше шатильской, защищавшая хевсуров от своих кистинских соседей, извечных врагов. С 19 века здесь никто не живет, один ветер гуляет, заглядывая в сложенные из сланцевых плит дома-башни с маленькими бойницами вместо окон. С внешней стороны — это монолитная крепость с неразрывной стеной. Внутри комплекса прятались дома, строившиеся тоже, как отдельные крепости.

На Кавказе строили много крепостей, лучше сохранились те, что возводились в 16–18 столетиях в труднодоступных местах горных районов. Википедия относит основание крепости Муцо к временам правления царицы Тамары, а это 12 столетие, золотой век в истории Грузии. А на стенде в Муцо указан 10-й век, кому верить — не знаю. Жаль, камни не могут выдать свои тайны, когда и кем сложены, остались одни легенды о том, как хевсуры сложили эту крепость всего за один день из камней, передаваемых из рук в руки цепочкой, растянувшейся по ущельям из села Ардоти километров на 8.

Извилистой тропой мы поднялись на очень крутую скалу к мертвому городу. С головокружительной высоты чуть ниже уровнем виднелись небольшие каменные строения с одним отверстием — старые склепы-могильники. Кто в них заглянул, мог увидеть останки скелетов.

Я скелеты смотреть не пошла, зачем тревожить останки, гораздо интересней пообщаться с людьми живыми. У одной из башен сидел мужчина, явно из местных. В его согбенной фигуре в позе раздумий читалась скорбь. Почувствовав, что на него смотрят, он поднял на меня потухшие печалью глаза, тогда и решилась заговорить. Многие хевсуры приезжают в Муцо к могилам предков, не оставляют без внимания саму крепость, что-то в ней реставрируют, прибирают. Помнил он и о событиях недавнего прошлого 8-летней давности, затронувших старую крепость свистом шальных пуль.

Казалось бы, что, ничего, перекинулись парой понятных друг другу слов, а этот эпизод произвел на меня сильное впечатление, сильнее, чем старые стены крепости, немало повидавшей на своём долгом веку.

Село Ардоти

Проехали еще несколько километров до села Ардоти, дальше двигаться предстояло пешком. Но сначала ждали, когда блокпост разрешит проход в Тушетию. От неё нас отделял хребет Хидотани на высоте 2300 м и перевал Ацунта. А пока ждали несколько часов, каждый развлекался, как мог.

Я обошла небольшой лоток, примерила хевсурскую шапочку, села на камни, наблюдая, что вокруг происходит.

К нам подошел здоровенный пёс, по виду алабай, развалился, и девочки из нашей группы, не испугавшись его размеров, принялись чесать замлевшей псине тёплое пузо.

Вдали на холме высилось село Ардоти, тоже укрепленная крепость в Ардотском ущелье, но производило оно впечатление графских развалин. Когда-то это селение считалось крупным с населением в 500 человек, к нему относилось Муцо, но время всех разбросало, потомки разъехались, и к 2014 году здесь числилось всего трое.

Каменные утёсы вокруг сжимались кольцом, бурлила речка, перекатывая по дну камни, и казалось невероятным, что все эти места среди грубых неприветливых скал веками кому-то служили родным домом.

Хевсуретия для нас еще не закончилась, наступил просто новый этап — мы двинулись пешком в сторону Тушетии, в горы. Какие они, горы Хевсурии и Тушетии, об этом в следующий раз…

Теги: Культурно-познавательный туризм, Экстремальный отдых