КНДР. Государство с «рыночной экономикой»

Парк фонтанов Мансудэ, что расположен в самом центре Пхеньяна, считается одним из лучших общественных пространств столицы КНДР.

Соглашусь с этим, парк на самом деле смотрится великолепно со своими фонтами и скульптурами, коими он активно украшен.

Ожидая увидеть, что-то монументальное и революционное, ибо мы в Северной Корее, в качестве скульптурной доминанты парка неожиданно обнаруживаю белоснежную композицию из 28 танцующих женщин.

Странно. В центре Пхеньяна, на фоне Народного дворца учёбы, рядом с центральной площадью Ким Ир Сена логично было бы увидеть монументальную фигуру устремлённого вперёд солдата с автоматом наперевес или рабочего с перфоратором, а тут фривольные девицы в танце. Неужели в таком месте возможен столь идеологически нейтральный культурный объект?

Подозревая тайный смысл, начинаю пытать гидов: что это за женщины и чему посвящён их танец. Так и есть, всё встаёт на свои места. Танец этот в Северной Корее известный многим, он под песню с названием «Падает снег», текст которой военный и антияпонский.

Продолжаю утверждать, что в сознании многих, и я не исключение, образ Северной Кореи искажён множеством устойчивых стереотипов и внезапно возникающих ассоциаций.

Слышим название страны — КНДР, и непременно представляем исполинские статуи вождей и неистовые толпы поклоняющихся им граждан.

Есть такое?

Вполне возможной устойчивой ассоциацией при упоминании Северной Кореи могут быть военные парады, запуски ракет, способных нести ядерные боеголовки или плакаты, на которых грозный северокорейский кулак мощным ударом сбивает с ног нелепую фигуру американского империалиста.

Такой вы представляете Северную Корею?

Также весьма ожидаемый образ — серая масса одинаково одетых людей, единственным украшением которых будет значок с ликами первых двух Кимов.

Ну что, угадал? Такие у вас устойчивые ассоциации по поводу этой страны?

Во многом так оно и есть, но…

Надо понимать, что перед нами только фасад, некие идеологические декорации, приводящие иностранных визитёров в щенячий восторг. На самом деле, внешняя картинка, что мы видим, попадая в Пхеньян или, тем более, просматривая материалы о Северной Корее в мировом информационном пространстве, соответствует реальности, что была характерна для этой страны лет этак 30 тому назад.

А ныне ситуация в стране изменилась кардинально, в Северной Корее уже давно сформировались новые социально-экономические отношения, которые власти принимают и даже поддерживают, но официально, как-бы, не замечают.

О чём это я? Сейчас скажу, очевидно, сломав чьи-то устоявшиеся стереотипы: в КНДР уже давно присутствует и вполне себе неплохо чувствует частный бизнес. Как вам такой поворот? Соответствует ли сей факт параметрам общества казарменного социализма сталинского типа?

И сразу скажу, северокорейские частные предприниматели это вам никакие-то там «советские цеховики», что ярко представлены в культовом советском фильме конца 80-х «Воры в законе». Абсолютно никакого гонения со стороны северокорейского государства на частных предпринимателей, оно их официально не признает, не устанавливает законодательные нормы их функционирования, однако, активно с ними сотрудничает.

Гротескные формы государственной экономики в КНДР, когда, например, функции денег выполняли карточки на основные продукты питания и потребительские товары по символическим ценам, были долгое время характерны для этой страны, но стали исчезать уже довольно давно, в начале 90-х. Сейчас в КНДР параллельно с официальной государственной экономикой фактически присутствует неофициальная рыночная экономика, основанная на частной собственности.

Вот об этом я и хотел бы поговорить. Однако, не забываем, сайт у нас туристический. Посему гуляем по Пхеньяну, рассматриваем достопримечательности, а параллельно рассуждаем об истоках, причинах и специфике северокорейского частного бизнеса.

Монумент Чхоллима

Монументальная бронзовая статуя всадника на стремительно летящем коне установлена на холме, носящем, как и парк, по которому нас гуляли, а также, как и центральный район Пхеньяна, и много чего ещё, наименование — Мансуде.

Это Чхоллима, мифический крылатый конь, «преодолевающий тысячу ли в день», коего северокорейцы принимают за символ стремительного движения вперед.

Вспоминаем, что в СССР в ранний период строительства социалистической экономики активно пропагандировалось стахановское движение, ставшее впоследствии именем нарицательным. Так именовали труд передовиков производства, не просто выполняющих, но обязательно многократно перевыполняющих свои производственные задания.

Нечто подобное существовало и в КНДР, а, скорее всего, и ныне активно присутствует в сфере экономических отношений.

Так, в 1956 году товарищ Ким Ир Сен посетил один из сталепрокатных заводов и призвал рабочих повышать производительность труда. В ответ на призыв вождя через некоторое время появилась первая бригада сталепрокатчиков — передовиков производства, вошедшая в история как «бригада Чхоллима», давшая старт легендарному «движению Чхоллима». Как мы понимаем, а мы не можем этого не понимать, вскоре «движение Чхоллима» перекинулось и на прочие сектора северокорейской экономики, а также в научную сферу и даже культуру.

Символом героического движения, охватившего всю страну, и стал величественный монумент несущегося карьером коня, коего оседлали рабочий, держащий в руках невероятной важности партийный документ и примкнувшая к нему, очевидно для пары, крестьянка.

Монумент Чхоллима возвели в 1961 году к очередному дню рождения Ким Ир Сена, чтобы столь наглядным образом возвестить о движении к процветанию родины"темпами Чхоллима».

Ну что сказать, в своё время нематериальные методы стимулирования труда очень даже неплохо работали. Более того, даже в условиях рыночной экономики неэкономическими методами управления трудовым коллективом для повышения эффективности его труда пренебрегать не стоит.

Однако, как известно, деньги превыше всего. Рыночная экономика далеко не идеальная модель общественно-экономических отношений, но ничего более эффективного человечество ещё не придумало. Попытки построить более справедливое общество имели место быть не только в фантазиях французских мыслителей идеалистов, или в работах Адама Смита и приснопамятного Маркса, но и в реальной жизни. Увы! Все республики бывшего СССР с разной степенью успешности ныне государства с рыночной экономикой. Да и псевдокоммунистический Китай свой невероятный экономический успех ведёт с реформ гениального Дэн Сяопина.

А как же КНДР?

В начале 90-х в Северной Корее случился экономический коллапс, вызванный прекращением поступления советской помощи, ошибками террасного земледелия и стихийными природными катаклизмами. Увы, так бывает, для Северной Кореи в тот период звезды сошлись не самым благоприятным образом.

В 1995 году в стране начался страшный голод, с последствиями которого удалось справиться только к 2000 году, но с жертвами до полмиллиона человек. Эти люди реально умерли от голода.

Государственная распределительная экономика очередной раз наглядно показала свою несостоятельность, да и рецепт оздоровления оказался не нов, на помощь пришло проверенное и многократно апробированное частное предпринимательство.

С того времени в КНДР стали наблюдаться процессы становления рыночной экономики, однако без формальной смены идеологической доктрины государства. Страна по-прежнему строила социализм, частную форму собственности не узаконили ни одним государственным актом, да и правила рыночного хозяйствования официальной регламентации не подверглись.

Однако, рыночная экономика, основанная на частной собственности, в КНДР фактически существует. Государство новую форму хозяйствования вроде как не замечет, но при этом реально поощряет, приглашая к сотрудничеству в целях экономического роста.

В Северной Корее рыночная экономика зарождалась с нуля, пугливо и хаотично: частные нелегальные огороды, мелкая торговля, незаконная работа в соседнем Китае, куда пробирались тайком.

Дальше больше. С годами северокорейский бизнес стал принимать всё более сложные формы: частные мастерские, рестораны, гостиницы и даже частные шахты или там солеварни.

А ещё у частного бизнеса в Северной Корее изначально проглядывалось исключительно женское лицо.

Вот мы гуляем по парку и видим корейских тётушек, делающих под музыку зарядку на свежем воздухе.

Так вот именно такие тётушки первыми вступили на нелёгкую стезю частного предпринимательства.

Дело в том, что любой взрослый мужчина в Северной Корее обязательно должен был иметь официальное место работы. Ну примерно, как в СССР, помните закон «О тунеядстве» от 1961 года, когда неработающего человека могли привлечь и привлекали к уголовной ответственности.

Но в КНДР это касалось исключительно мужчин, замужние женщины с детьми имели право числиться домохозяйками и нигде официально не работать. Когда наступили голодные времена, формально свободные от работы на государство женщины выращивали овощи на продажу, занимались мелкой торговлей, открывали заведения общественного питания.

В настоящее время, доля женщин в частном предпринимательстве по-прежнему преобладает, но, когда в частной сфере стали крутиться реально большие деньги, понемногу на первые роли стали подтягиваться и мужики.

Я мимоходом видел «новых северокорейцев», бритых бобриком, хорошо одетых молодых мужчин. Они часто сидели своей компанией в ресторанах, где, очевидно, решали свои бизнесменские дела.

Кстати, для продолжения темы, предлагаю отправиться именно в ресторан.

Ресторан в Diplomatic Club

Перед тем как отправиться в Кэсон организаторы привезли нас обедать. В стоимость пребывания нашей группы в Северной Корее входило трёхразовое питание, причём исключительно в ресторанах, завтрак при гостинице, а обед и ужин каждый раз в разных, и достаточно приличных.

Вот и на этот раз, новый ресторан в некоем досуговом центре, где помимо собственно ресторана мы обнаружили несколько торговых залов, плавательный бассейн и два тира: один для пулевой стрельбы, другой для стрельбы из лука.

Тогда я не знал, нам этого не говорили, но большая часть подобных заведений в Северной Корее частные. Так утверждают эксперты по Северной Корее, материалам которых я склонен доверять.

Генезис северокорейского предпринимательства проистекал примерно так. Начинали, конечно, скромно: своя плантация, небольшая лавчонка на рынке или мастерская, может видавший виды грузовик.

Так происходило первоначальное накопление капитала 90-х годов и к началу нулевых самые удачливые смогли кое-что накопить.

Но, при любом виде деятельности и при любых размерах формально частный бизнес по-прежнему остаётся незаконным, и с ростом масштабов бизнеса эту проблему надо было как-то решать.

Как? Да очень просто, классический принцип хамелеона: работа под крышей государственной структуры или маскировка под неё.

Вот взять тот же ресторан, а повторю, ресторанов в Пхеньяне и в Кэсоне мы за те пять дней посетили немало, и они оказались реально неплохими, а местами даже шикарными.

На бумаге все они числяться государственными предприятиями общепита, но реально, более 80% из них принадлежат частным лицам.

Когда накапливалась энная сумма или приходили деньги от родственников из-за рубежа (распространённая практика) и появлялось желание инвестировать средства в расширение бизнеса предприниматели обращались к чиновникам местной администрации.

И вот представьте, официальная зарплата чиновника, ну скажем, доллара полтора в месяц плюс усиленный паёк, и тут ему предлагают решить вопрос за $50 или, уж тем более, за $100. Как вы понимаете решался вопрос достаточно быстро. Сразу находится помещение, например, бывшая столовая, закрытая в своё время за нерентабельностью, юридически оформляется новое государственное предприятие, предпринимателя принимают туда в качестве руководителя или просто работника. Что касается финансовых взаимоотношений, то определяются, исключительно субъективно, ежемесячные суммы, подлежащие внесению в местный бюджет и в карман ответственного работника.

Вот, собственно говоря, и всё. Система работает много лет и работает безотказно, ибо выгодно всем.

И данный пример, вовсе не единичный случай. Доходы многих северокорейских семей формируются именно из частного сектора.

Да, предприниматели функционируют вне правого поля, но к ответственности никого никогда не привлекали и уж тем более не расстреливали. Отношение властей КНДР ко всему происходящему достаточно сложное. С одной стороны, частное предпринимательство не предусмотрено официальной идеологической доктриной, однако, власти вынуждены терпеть.

Ведь исключительно деятельность частного капитала сыграла решающую роль в преодолении голода, а сейчас позволяет северокорейской экономике, не без проблем, но расти. Значительная часть граждан Северной Кореи обеспечивает большую часть своих доходов именно из частной экономики, и её ликвидация приведёт сначала к экономической катастрофе, а затем и политической.

Сейчас в Северной Корее, на мой субъективный взгляд, образованный и достаточно мудрый руководитель, как бы его имидж ни демонизировали западные СМИ.

Ким Чен Ын весьма популярен у северокорейском граждан, особенно на фоне своего крайне непопулярного отца. Посему, нынешний вождь проводить непопулярные решения ради соблюдения чистоты идеологии точно не будет. Прогнозирую дальнейшую либерализацию экономической жизни в стране, при сохранении идеологической доктрины и обеспечения информационной закрытости страны.

В последнее время северокорейское государство активно привлекает частный капитал для реализации масштабных инвестиционный проектов, например, строительство новых городских микрорайонов.

Посмотрите на эти впечатляющие здания Пхеньяна.

Вполне возможно, что в их возведение привлекался частный капитал и скорее всего, что было именно так. Я знакомился с мнением экспертов по поводу столь масштабного государственно-частного партнёрства, немного вник в особенности движения финансовых потоков таких схем, но детали, в целях экономии времени приводить не буду.

Такой вы представляли себе Северную Корею? Я вот лично нет, стереотипы в моём мозгу снесены.

Как всё это работает понять на самом деле трудно. В КНДР нет никакого корпоративного права, налоговых служб или банковской инфраструктуры. На сторонний взгляд экономика страны напоминает хаос и бред сумасшедшего.

Ну вот, такой пример. Разведывательное управление генштаба северокорейской армии или управление внутренних дел какой-либо провинции или там отдел ЦК ТПК имеют право заниматься внешнеторговой деятельностью. Добывать, скажем, краба или заготавливать грибы, и экспортировать всё это в Китай. Нормально, да?

Вот такая вот специфика северокорейской экономики, символом которой для меня является долларовый миллионер, удобно расположившийся под портретом Ким Ир Сена в кресле руководителя созданного на его деньги предприятия, но которое формально ему не принадлежит, или он же, проезжающий по улицам Пхеньяна, обильно украшенным революционной наглядной агитацией, на дорогом автомобиле купленном на его деньги, но, официально оформленном на государственную структуру.

Наверное, подобную картинку уместно обозвать термином сюрреализм, ибо на лицо использование аллюзий и парадоксальное сочетания форм.

На этом из Пхеньяна всё, в следующий раз едем в Кэсон.

Теги: Культурно-познавательный туризм