Лазурный Самарканд

Однако, решиться на поездку в Узбекистан долгое время мешал стереотип, что жаль тратить время на бывшую союзную республику, если есть столько иных самостоятельных и интересных стран. Масла в огонь подливали и мои знакомые израильтяне — выходцы из тех краёв. Когда на вопрос «куда едешь в этот раз?» я говорила «Узбекистан» — в ответ был недоуменный и недоверчивый взгляд, иногда со словами «и что ты там забыла?…»

Тем ошеломительнее стали первые же впечатления. Красота, история, культура и повсеместная Чистота (вот так, с большой буквы слово «чистота») заставили полностью изменить моё собственное, укоренившееся за долгие годы мнение.

После 5-часового перелёта, которого я даже не заметила за просмотром наивных и добрых киношек от студии «Узбекфильм», был переезд на скоростном поезде в Самарканд, и сразу началась восточная сказка наяву. Стоя на площади Регистан, я точно ощущала себя в другой реальности.

Когда-то в восточных городах все главные площади назывались одинаково — «Регистанами». Люди просто выбирали просторное место в центре города, засыпали песком и выравнивали, а по периметру строили важные административные здания. Всё это называли буквально — «место, покрытое песком», от персидского: рег — песок и стан — место.

В действительности на современной площади Регистан в Самарканде мы не заметили ни песчинки. Более того, омытая дождем, она сверкала, как зеркало… Ну, вы уже поняли, что с погодой в первые несколько дней путешествия нам, мягко говоря, не повезло. Так что хорошие, «солнечные» стереотипы о том, что всегда «солнечный Самарканд» и «солнечная Бухара» тоже были разрушены. Это в апреле-то!

Впрочем, восторгаться архитектурой, едой и местным колоритом это ничуть не помешало. Пусть и под дождем, который то сыпал мелкой крупой, то выпускал длинные душевые струи, мы долго гуляли по знаменитой самаркандской площади и подробно осматривали формирующий её архитектурный ансамбль из трёх медресе.

Медресе Улугбека (1417—1420 гг.), медресе Шердор (1619—1636 гг.) и медресе Тилля-Кари (1646—1660 гг.) — все эти здания относятся к 15–17 в.в. и являются уникальным образцом исламского зодчества. С 2001 года включены в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО.

Поначалу довольно трудно было удержаться от сравнений. Всего лишь за год до поездки в Узбекистан, мы отменно познакомились с изысками восточной архитектуры в Марокко. А её принципы, приёмы строительства и дизайна, пришедшие когда-то из древней Персии, остаются неизменными на протяжении столетий.

Монументальность зданий и чёткость симметрии, разнообразие арок — открытых и слепых, живописные орнаменты и бесчисленные мозаики — всё это мы уже видели и прежде, но это совершенство, красочность, гармония больших и малых форм продолжают восхищать и не приедаются.

Другое дело, что в Марокко архитектурные шедевры зачастую терялись среди ничем не примечательных зданий и трущоб. Без навигатора или карты не сразу и поймёшь, что находишься возле исторического памятника. Ну, если это не мечеть, конечно. А так, например, мимо входа в роскошный дворец Бахия в Марракеше можно легко проскочить не заметив. И с «Saadian tombs» — Усыпальницей Саадитов, та же история. Сколько времени я тогда простояла совсем рядом, да жаль, так и не догадалась заглянуть внутрь, за полуразрушенную стену.

В Узбекистане не так. Сейчас здесь всё отреставрировано, вычищено и практически вылизано. Причём, не только туристические объекты, но и окружающая их территория, и обычные улицы. Даже как-то нетипично для мусульманской страны.

Еще, с первого же дня я отметила, как сильно в Узбекистане развит местный туризм. Повсеместно, на каждом объекте рядом с нами находились целые группы школьников, студентов или взрослых людей.

Причём большинство женщин были одеты в национальную одежду. Я вначале подумала, что это торговки, предлагающие сувениры в местах скопления туристов, и одеты так, чтобы привлечь больше внимания. Оказалось, что это — такие же туристы, как и мы, только приехавшие из других городов самого Узбекистана. Просто им нравится именно такая, традиционная форма одежды. Даже молодые девчонки к ней тяготеют, отнюдь не всегда выбирая «на выход» джинсы и кроссовки.

Фотографировала я исподтишка, памятуя Марокко и неблагоприятную реакцию людей на подобный к ним интерес. Но местная гид посоветовала мне не стесняться, мол, здесь запросто можно спросить людей о фотографии, они даже построятся и все вместе попозируют.

Я немедленно проверила это утверждение, и «плата» за сделанное групповое фото оказалась довольно неожиданной — на меня буквально накинулся целый класс школьников, пришедших в Регистан на экскурсию. Детки 7–8 лет требовали, чтобы я фотографировалась с ними. Причём, с каждым в отдельности, и каждый делал селфи на собственный мобильник. Нет, не все 20 человек, а только самые смелые. И, признаться, от той «фотосессии» я получила кучу положительных эмоций.

В общем, с первого же дня стало понятно, что отношения с Узбекистаном сложатся прекрасно, как и всё путешествие. А пока, в свой первый день в Самарканде, осмотрев Регистан, мы отправились к другому значимому памятнику истории и архитектуры Самарканда — усыпальнице Гур Эмир.

Гур Эмир или «Гробница эмира», представляет собой мавзолей, построенный эмиром в начале 15 века. В архитектурном плане сооружение очень напоминает мечеть — с массивным куполом, роскошным квадратным порталом и минаретами по обе стороны.

И хотя мечетью нас не удивишь, тут всё дело в деталях — например, древние зодчие создали невероятной красоты купол. Это громадная ярко-синяя шапка луковичной формы, с рифлеными 64 гранями, по количеству лет, прожитых пророком Мухаммедом. Каждая из граней купола украшена розетками и мозаичными вкраплениями.

Под куполом находится восьмигранное сооружение, выложенное из кирпичей терракотового цвета, изысканно декорированное мраморной панелью, а поверху эпиграфическим орнаментом с узорами из голубых и белых плит.

На сегодняшний день усыпальница Гур Эмир признана безусловным шедевром средневекового зодческого мастерства. Считается, что именно эта постройка послужила прототипом для известных памятников архитектуры эпохи Великих моголов: мавзолея Хумаюна в Дели и Тадж Махала в Агре, построенных потомками Тимура, которые правили в Северной Индии.

Но кто же тот эмир, по приказу которого в 1404 году было возведено столь великолепное сооружение? Никто иной, как Тамерлан — великий хан и военачальник, который в 14 веке основал огромную Империю Тимуридов и сделал Самарканд её столицей. С тех пор история города неразрывно связана с именем Тамерлана, вот только само имя «Тамерлан» в Самарканде вы не услышите, ведь оказывается, это и не имя вовсе, а неуважительное негативное прозвище.
На самом деле великого хана или, если правильнее, эмира (вождя), звали Тимур.

Гробницу Амир Тимур построил для своего внука и наследника, который скончался время военного похода в возрасте 27-ми лет. И хотя для себя самого правитель уже приготовил другой мавзолей в родном городе Шахрисабз, Гур Эмир стал в конечном итоге местом упокоения и для самого вождя.

Кстати, три факта: создание и управление огромной в территориальном плане империей, хромота и то, что имя Тимур имеет тюркские корни и означает «железо», невольно натолкнули меня на ассоциации с другим вождём. Властным, сухоруким, со «сталью» в прозвище. Хотя прямой связи, конечно, нет никакой. Разве что, именно в сталинские времена, 20 июня 1941 года, археологи вскрыли захоронение великого эмира, вопреки надписям, которые сулили всяческие беды лично взломщикам и страшную войну всему миру. Так называемое «проклятие могилы Тамерлана» сработало, и через два дня началась Великая Отечественная война. Впрочем, это уже не столько научная, сколько мистическая трактовка исторических фактов.

Внутри Гур-Эмир похоронены ещё двое сыновей Тамерлана — Шахрух и Мираншах, его внуки — Мухаммед-Султан и великий астроном Улугбек. Кроме того, в гробнице Тимуридов покоится духовный наставник Тимура — мусульманский шейх из Медины Мир Сейид Береке.

Интерьер буквально ослепляет обилием позолоты. Но это не лубочное сверкание, интерьер выдержан в ощущении монументальности и торжественности. Расположенные по стенам ниши в форме креста приковывают взгляд роскошью отделки синего и золотого цветов и светло-зеленым оттенком оникса, который использовали для декоративного покрытия.

Карнизы выполнены из мрамора и декорированы искусной росписью. Стены представляют собой целое панно с узором из звезд, а на куполе и арке можно видеть рельефные выступы из покрытого цветочным орнаментом папье-маше. Не устаю восхищаться данным элементом в исламской архитектуре.

В мавзолее ещё много драгоценных деталей: деревянные двери с великолепной тончайшей резьбой, мраморная решетка с орнаментами, и декоративные каменные надгробия… Как и везде, сильные мира сего всерьёз отнеслись к месту своего будущего упокоения. И Гур Эмир — настоящий посмертный дворец для Тимуридов.

Но есть в Самарканде одно здание, которое показалось мне не менее прекрасным. Правда, внутри мы не были, и я оцениваю только по внешнему впечатлению. Речь идёт о мечети Биби-ханум, которую с разрешения Тимура возвела его старшая жена — Сарай Мульк-ханум.

Со строительством этой мечети связана красивая легенда, которая чудесно передаёт восточный менталитет. Есть разные версии, но мне понравилась именно та, которую мы услышали от нашего гида. Царица Сарай Мульк-ханум задумала в благих целях возвести рядом с базаром мечеть, да такую, что затмила бы своей красотой медресе, которое строилось поблизости по плану самого Амира Тимура. Завершение строительства мечети царица планировала приурочить к моменту возвращения мужа из похода на Индию. Однако, главный зодчий всё затягивал и затягивал окончание работ.

Дело в том, что он без ума влюбился в Сарай Мульк-ханум, но вынужден был скрывать свои чувства, ведь покушаться на собственность эмира было бы смертельно опасно. Всё, что оставалось бедолаге, это придумывать причины для проволочек, чтобы продолжать видеться со своей прекрасной заказчицей. Конечно, женщина обо всем догадалась и попросила зодчего поторопиться со строительством мечети, пообещав подарить ему любую из рабынь, которую он только пожелает.

Тот отказался, признавшись, что его сердце и мысли занимает лишь одна-единственная красавица. Тогда старшая жена эмира принесла зодчему на завтрак два вареных яйца. Одно было покрашено в чёрный цвет, второе в золотой.

— Съешь их оба, и ты убедишься, что лишь снаружи яйца выглядят по разному, а на вкус одинаковы.

Архитектор понял намёк и попросил принести два кубка, наполнив один белым вином, а другой — обычной водой.

— Посмотри, сказал он царице, — с виду эти кубки одинаковы. Но опорожнив один, я лишь утолю жажду, а когда выпью другой — он обожжет меня, опьянит, вскружит голову. Такова и любовь!

Рядом с мечетью Биби-Ханум и поныне находится базар, где мы с удовольствием побродили, прикупили сухофруктов и сувениров. А я приобрела аж 30 штук разных ярких магнитиков, чтобы раздарить по возвращении коллегам и знакомым.

После посещения Регистана и мавзолея Гур-Эмир я успела по уши влюбиться в красоты Самарканда. Казалось, уже ничто не превзойдёт увиденного, но по плану было посещение комплекса Шахи́ Зинда́. И, признаться, он поразил меня ещё больше.

Комплекс расположен неподалёку от мечети Биби-Ханум, и поначалу мне показалось, что нас привели к месту старинных, но достаточно обычных восточных построек. Ветхие мечети, купольные сооружения, и, возможно, что-то вроде караван-сарая для прибывающих паломников.

Один из внутренних двориков почти целиком занимал огромный дастархан — традиционный стол, который используется для трапез в Средней Азии. Обычно дастарханы рассчитаны на 6–8 человек, но этот был просто гигант. Вскоре стало понятно его предназначение — очевидно, дастархан приготовили, но ещё не сервировали для одной семьи, которая именно «на подступах» к Шахи Занда проводила празднование Келин салом.

Келин салом — это второй день свадьбы, так называемое «приветствие невесты». По обычаю этот день новоиспеченная жена проводит с родственниками своего мужа. Семья жениха собирается во дворе, где все вместе молятся о счастье молодых, одаривают молодую жену дорогими подарками, а девушка в ответ обязана низко поклониться каждому. После этого обычая она может считаться полноправным членом новой семьи. Если в день бракосочетания многие узбекские невесты предпочитают надевать европейское белое платье для торжества, то на Келин салом являются в традиционном восточном наряде.

Ко входу в комплекс вела высокая лестница, и было непонятно, что же там, наверху.

А когда крутые ступени были преодолены, мы все дружно замерли, распахнув рты в едином выдохе «Аххх!». А после короткого ступора я начала скакать с фотоаппаратом не хуже, чем горная коза, пытаясь запечатлеть окружающее великолепие. Вот только техника не в силах его передать.

Узкая средневековая улочка зажала нас меж высоких гладких стен, сплошь покрытых узорчатой глазурованной плиткой. Они переливались всеми оттенками синевы и лазури!

Пожалуй, Шахи Зинда — это самое загадочное и неповторимое место в Самарканде. Оно представляет собой комплекс захоронений, созданных в1370—1449 гг. для особ царских кровей и знати. По большому счету, это древнейшее элитное кладбище, а кладбищ за редким исключением, я не выношу. Но Гур Эмир и Шахи Зинда оказались как раз тем самым, редчайшим исключением. По силе произведённого впечатления я могу это сравнить, разве что, с городом мертвых в иорданской Петре.

Этот древний ансамбль усыпальниц, вереницей тянущихся вдоль склона холма, иногда называют улицей-кладбищем. А по-моему, необычная улица воспринимается ни разу не кладбищем. Скорее, какой-то идеальной декорацией к восточной сказке.

В самом её начале склепы стоят друг против друга, открытой галереей. Все они построены в едином композиционном стиле — квадратные купольные здания с роскошными массивными портиками. От великолепия майоликовой плитки с разнообразным мозаичным узором просто кружится голова.

Здесь расположены мавзолеи близких родственников Тамерлана. А основным мавзолеем некрополя считается мнимая могила двоюродного брата пророка Мухаммеда — Кусама ибн-Аббаса. Это его называли «Шахи Зинда», что в переводе с персидского означает «Живой Царь»: надгробную плиту святого украшают строки «Тех, которые убиты на пути Аллаха, не считайте мертвыми: нет, они живы…»

По преданию, Кусам ибн-Аббас пришел в Самарканд примерно в середине 7 века, чтобы проповедовать ислам, и прожил в городе 13 лет. «Живой царь» принял святую и мученическую смерть- был обезглавлен язычниками во время молитвы, а потому очень скоро его могила стала важным местом паломничества. В средние века посещение Шахи Зинда даже приравнивалось к хаджу в Мекку.

Сейчас в комплексе тоже множество посетителей, и не только религиозного или духовного толка, но и обычных туристов. Многие местные сочетают «приятное с полезным», и покончив с молитвами, вовсю развлекаются фотографированием святого места на мобильники. Да и как удержаться? Здесь же любой архитектурный элемент — настоящее произведение искусства средневековых виртуозов-зодчих.

Гробница Куссама ибн Аббаса является основой всего ансамбля, вокруг неё и сформировался некрополь из одиннадцати мавзолеев, которые были построены друг за другом в 14 — 15 веках. Усыпальницы пристраивали друг к другу почти вплотную, чтобы могила была как можно ближе к месту захоронения святого. Каждый считал, что такое соседство после смерти искупит все его грехи.

Среди прочих выделяется формой и декором восьмигранный мавзолей, построенный во второй половине 14 века. Он имеет открытые стороны, а хилхона — место захоронения — выполнена в виде круга.

Цветовые решения в оформлении усыпальниц весьма многообразны, от терракотового и фиолетового до бирюзы. Однако в целом ансамбль воспринимается и запоминается, как лазурно-голубой.

Мне кажется, увидев однажды, уже невозможно стереть из памяти образ этого лазурного некрополя. Как невозможно переоценить значение удивительной улицы мавзолеев — с исторической, культурной и конечно, с художественной точки зрения.

Это настоящий музей глазурованных декораций и керамического орнамента, созданный под открытым небом руками тысяч творцов дотемуровской эпохи и времён великого Амира Тимура.

Теги: Культурно-познавательный туризм