По долинам и взгорьям национального парка Лангтанг

Одно из преимуществ парка Лангтанг — его относительная близость к Катманду, столице Непала. Хотя между ними каких-то 120 км, район разительно отличается по укладу жизни, самобытной культуре, поскольку населяющие эту северную часть страны жители в основном выходцы из Тибета — таманги.

Треккинг — самый лучший способ увидеть, как протекает повседневная жизнь обычных непальцев в отдаленных от цивилизации местах, в настоящей глубинке, да к тому же высотной, куда дойти только пешком. И Национальный парк Лангтанг, простирающийся до границы с Тибетом, такую возможность даёт.

Мои воспоминания, может, подтолкнут тех, кто давно мечтает о Гималаях, стоит ли туда им стремиться, или чтобы просто купить красивый рюкзак. Только нужно помнить: проходят треки в Непале осенью и весной. Конечно, в нынешней обстановке из России добираться будет сложнее, но страна-то безвизовая по сути (виза оплачивалась в аэропорту), и, если не осенью, то весна точно еще впереди. А она здесь прекрасна!

Один из маршрутов, каким проследовали мы к подножию семитысячника Лангтанг Лирунг, проходит от селения Сябру Беси (Syaphrubesi) до селения Кьянгджин Гомпа (Kyangjin) с разницей высоты в 2390 метров. Казалось бы, ерунда, полчаса по равнине, а в действительности эти два селения разделяло три дня пути размеренным шагом, с остановками и ночлегами в лоджах. Конечно, и быстрее можно пройти этот путь, только зачем на такой высоте торопиться.

Трудная дорога к Дунче

До селения Сябру Беси сначала нужно было доехать. Горные дороги в Непале еще те: дождь идет — проехать нельзя, дороги размыты; дождя нет — становятся они пылевыми. Дорога до Сябру Беси, непредсказуемая и местами опасная, оставила след не столько в фотографиях, сколько в глубинах моей памяти.

С каждым поворотом наша Тойота оказывалась на другом ярусе, затем, обогнув гору, медленно переползала на соседний, где начинался новый затяжной подъем, за которым все начинали следить с содроганием. С одной стороны поднималась стена, с другой уходящий вниз склон сливался с террасами соседней возвышенности. Террасы — самое настоящее произведение земледельческого искусства с совершенством линий и невероятных изгибов, словно гигантские ступени ведут на вершину горы.

С каждым новым ярусом дорога становилась круче и хуже, заметно снижая скорость нашей и впереди идущих машин, терявшихся в клубах пыли. Не приведи оказаться снаружи, как шедшему навстречу «партизанскому» отряду, впрочем, ему пыль нипочем. Это были крепкие «ребята» в камуфляжной форме, по внешности мало похожие на непальцев, при оружии и всем прочем, так необходимым в полевых и пылевых условиях. Замыкал отряд командир, сверливший проезжающие машины цепким взглядом.

В их появлении ничего не было удивительного. Мы приближались к району, прилегающему к границе с Китаем, до которой, по словам водителя, при хорошей дороге доехать можно уже к ночи. Впрочем, уповать на хорошую дорогу не следовало. Начинался самый сложный участок с камнями и следами засохших селей, свалившихся когда-то с вершин. Машины буксовали, с трудом преодолевая подъем. Мы остановились в ожидании, когда впереди идущая машина заползет чуть выше, на более или менее безопасную площадку.

Но сцепление у той не сработало, и автомобиль покатился… на нас, грозя увечь за собой в пропасть. Все замерли в оцепенении, как кролики под взглядом удава, даже водитель намертво сросся с рулем. Еще какое-то мгновение, и автомобиль, сумев чуть развернуть корпус влево, встал как вкопанный на краю обрыва перед нами почти в самый впритык.

После небольшой заминки, словно очнувшись, наша Тойота взревела и с остервенением дикого зверя двинулась на штурм упрямого, как осёл, пригорка. Когда с первого раза всё получилось, все облегченно вздохнули, толком еще не придя в себя. Разве такое забудешь. Как и спуск, не помню уж где, на очередной нижний ярус, напоминавший скорее скоростное скатывание лыжника с крутой горы без вариантов виража. Так что прежде, чем наступит время наслаждаться природой Лангтанга, придется пройти испытания трудной дорогой. 

Запомнился и блок-пост посреди дороги у селения Дунче на подступах к Лангтангу с проверкой разрешений-пермитов на въезд в регион. Дунче — административный центр района Расува, относительно нетронутого цивилизацией северного уголка Непала. На его территории и находится природный парк Лангтанг. Строгие военные, сославшись на некое высокое начальство, запретили фотосъемку их самих и всё, что их окружало, попросили выйти из машины и пройти с десяток метров пешком. Ну и ладно, низя, так низя, и двинулись мы вперед. Любопытно, у попавшихся навстречу местных жителей никто документов не спрашивал. Но мы-то не местные.

Спустя 7 часов, как выехали из Катманду, наши автомобильно-дорожные мытарства с нюансами приключений закончились в селении Сябру Беси, деревне тамангов. Впереди дорога лесными тропами с трудностями, но иного рода.

Тибетские мотивы селения Сябру Беси

В небольшой деревушке с красивым названием Сябру Беси, куда прибыли еще засветло, было непривычно тихо, немноголюдно, что объяснялось просто — туристический сезон толком еще не начался. Само селение, зажатое с трех сторон горами в нешироком ущелье на высоте 1460 метров, разделено на две части протекающей по ущелью и заваленной камнями мелководной, живописной речкой Лангтанг-кхола.

Одна часть деревни — туристическая, с улицей, застроенной лоджами для туристов, среди них и наш «Отель Лхаса». До границы далеко, но повсюду чувствовались мотивы Тибета.

Другая часть по ту сторону реки на первый взгляд ничем не отличалась от «туристической»: те же двух- и трехэтажные домики, разбросанные по ущелью на разных уровнях. При ближайшем рассмотрении разница между двумя половинками всё же обнаружилась — дома выложены из камня, да и колориту больше. Мы попали туда через узенький мост, трясущийся от каждого шага, и, если навстречу шел кто-то с поклажей, с трудом разошлись.

Живут здесь таманги. Первые письменные упоминания о них относятся к 13 веку, но эта народность появилась на территории Непала намного раньше, мигрировав из Тибета. Тибетское происхождение имеет и само слово «таманг», что означает «много лошадей» или «продавец лошадей». Так или иначе, вся жизнь тамангов веками связана с этими животными, мы не раз видели их в деле позднее.

По одной из версий предками непальских тамангов были тибетские воины конных отрядов. Подчинившись в 18 веке еще более воинственным гуркхам, с годами таманги превратились в абсолютно мирный, дружелюбный и трудолюбивый народ. Убедились в этом сами, подсмотрев, чем занимаются таманги вне дома. Здесь вся жизнь — без претензий, на виду, и настолько все естественны, добродушны, что даешься диву этой граничащей с детской непосредственностью открытости.

Побродив по деревне, успели до темноты и на соседний холм, где стояло сооружение из поросших мхом камней, своими очертаниями напоминавшее ступу. В этих местах ступу называют чортеном. Обычно в нее замуровывают какие-то артефакты, будь то прах или священные свитки. По внешнему виду это был, несомненно, старый, потрепанный временем чортен, над которым, шелестя от ветра, колыхались поблекшие молитвенные флажки. Кто знает, какие секреты таил он в себе.

За чортеном поджидала новая тайна. На полустёртых каменных плитах просматривались таинственные знаки, судя по всему, тибетской письменности, зародившейся в 7 веке. Словно боясь стереть орнамент, я осторожно провела рукой по нагревшемуся под лучами весеннего солнца шероховатому камню со странной вязью.

Что мог поведать миру безвестный летописец, и кто поведает о тайнах этих надписей на камнях? Может, простодушная селянка, с кем встретились на тропе. Может, старик, в задумчивости отшельника сидевший на краю обрыва, или всё же немой свидетель — валун, приютивший одинокую сосенку.

Вокруг благоухала весна, расцвечивая деревья бледно розовым цветом. Здесь она была не так заметна и красочна, как в лесных чащобах парка Лангтанг, куда мы отправились следующим днем.

По долинам и взгорьям Лангтанга

Новый день стал началом треккинга. Это когда ноги в руки и вперед налегке по живописным местам за неизвестностью, не зная, где и сколько придется идти. Возможно, кому-то покажется, что треккинг — занятие утомительное. Если не зацикливаться только на тропе и не смотреть все время себе под ноги, через какое-то время наступает момент, когда меняющиеся вокруг картинки полностью тебя поглощают. Вряд ли равнодушным можно быть к такой красоте!

То скрывалась среди зарослей, то вновь появлялась в ущельях горная речка Лангтанг-Кхола с изумительным цветом воды, время от времени сопровождая в пути. Если бы рисовать я умела, то нарисовала бы в стиле импрессионистов, как постарался за меня фотоаппарат.

Повезло один раз с животинкой — обезьянка лангур вовремя спустилась из леса к реке, когда мы проходили мимо. Из лесов парка к реке могут выйти желтолицая макака, красная панда, кабан, горный козел, а еще гималайский медведь, а к нему, как известно, лучше не приближаться совсем, впрочем, ко всем предыдущим тоже.

Самым впечатляющим как раз оказался лес, на второй день особенно, с мощными деревьями, сплошь покрытыми мхом, огромными валунами, нависающими над тропами. Горные леса Лангтанга необычайно красивы, наполнены пьянящим ароматом трав и разноцветьем рододендронов — символа весеннего Непала, переливами из зарослей птичьих трелей.

На высоте 2400 метров лес преобразился и стал цветным, его словно раскрасили в детской книжке-раскраске. Это цвели рододендроны, густо обсыпанные соцветиями. Рододендроны начинают цвести в апреле. С каждым днем цветов становится всё больше, и уже в мае весь лес полыхает в красном "пожаре".

От яркого света, прорывавшегося сквозь листву, цветы искрились новогодними гирляндами и казались огромными. От игры теней их сияние становилось всё сочнее, пока не зарябило в глазах, но отводить взгляд не хотелось. Когда еще такое увидишь! Вот почему в Непал приезжать лучше весной, чтобы застать невероятно красивое цветение. Один минус — воздух не столь прозрачен, как осенью, колышется и пронизан дымкой.

Потом горы расступились, и мы оказались в той части долины, где проходит смена природных и климатических зон. Деревья рододендронов стали ниже и постепенно превратились в кустарники, не растеряв, однако, своей красоты. Напротив, их великолепие стало заметней на фоне сверкающих снегами гор, словно драгоценные самоцветы переливались всеми гранями в идеальной оправе.

Рододендрон для Непала — нечто большее, чем просто дерево. Недаром его цветок красуется на гербе страны. Вот уж действительно в непальских горах весна красна так красна.

Вскоре рододендроны исчезли, и долина приобрела другой вид. Появился можжевельник, крохотные ирисы и другие цветочки.

А впереди забелели вершины гималайских гор. Среди них главная достопримечательность долины Лангтанг — гора Лантанг Лирунг (7225 м) правильной конусообразной формы.

Недалеко от ее подножия и расположилась деревня Кьянгджин Гомпа, в которую мы шли. Чем ближе к деревне, тем чаще попадались чортены, плиты с непонятными надписями и россыпи обыкновенных камней.

О портерах, лошадях и яках

Не надо думать, что треккинг в Непале — это сплошная ходьба до изнеможения, пока не свалишься с ног.

Встретились и такие, кто по взгорьям и долинам преодолевал путь на колесах. Вот смельчаки!

Маршрут в парке построен так, что мимо небольших селений-лоджей, специально обустроенных для ночевки и передышки, никак не пройти. Здесь же можно отобедать или перекусить. В любом случае за 6–7 часов ходьбы в день кратковременный отдых потребуется, и в парке Лангтанг условия для этого есть, пусть без особого комфорта, почти спартанские, но любой турист точно знает, без ночлега в горах он не останется. Может, потому туристических палаток, так привычных в наших краях, ни разу не видела.

Если нести свой скарб самому лень или силенок маловато, туристу в помощь портер, носильщик вещей, разумеется, за деньги, если вещи это чужие. Очень удобно, не сгибаешься сам под тяжестью ноши, утыкаясь взглядом в впереди идущие ноги.

Профессия портера востребована в непальских горах и не только туристами. Автомобильных дорог сюда нет, и приходится жителям тащить что ни попадя в горы самим. Вот только представьте, теми тропами вверх-вниз, что прошли мы, непальцы идут груженные досками, железками, даже годом ранее видела с холодильником, не говоря о какой-то простой снеди. Носильщикам не до красот пройденных уже не раз троп.

Как им это удается, спросите. Всё просто. С детства непальцы бегают по горам, так что к физическим нагрузкам давно привыкли. А тащить помогает им.... собственная голова. Но удивляло даже не это, а то, ЧТО у них на ногах, почти тапочки.

Размеренный треккинг чем и хорош, что к высоте 3430 организм у всех уже хорошо акклиматизировался, и к ночевке в горном селении Лангтанг мы были морально готовы, но не к холоду, накрывавшему селения по ночам. Так что спальник в треке был обязателен. Вот уж кому точно не бывает здесь холодно — это якам.

Здешнего яка отличают небольшой горб на холке, низко посаженная голова, широко расставленные, загнутые к верху рога и длинный, как у лощади, хвост. Кстати, шерсть не такая длинная, как у монгольских. Как правило, расцветка у яков темная и однотонная, но встречалась и такая, что делала похожими их на панду.

В высокогорье як незаменим — его можно использовать как вьючное животное. Считается, что домашними яки стали в 1 тысячелетии до нашей эры. Диких почти не встретить, разве что в самом Тибете, боятся они людей, хоть и обладают грозным оружием. Вон какие рожища.

Чем дальше продвигались, тем чаще встречали этих меланхоличных мохнатых животных, имеющих прямое отношение к названию долины. Лангтанг (ланг — як, танг — идти) значит «следовать за яком». По легенде один монах достиг долины в поисках убежавшего от него яка. Нашел ли он беглеца, история умалчивает, искать пасущихся в горах яков жителям долины приходится не часто.

Позднее узнала от Джеду, хозяина нашего отельчика в селении Кьянгджин Гомпа, конечной точке треккинга, что яки, которых мы видели в долине, действительно домашние, предоставлены сами себе до поры до времени. Никто их не пасёт и домой к вечеру не загоняет. И в суровую зиму к хозяину они не возвращаются, куда глаза глядят, туда и гуляют, питаясь тем, что выросло на склонах.

— А вот весной, ближе к лету, — рассказывал Джеду, — иду искать своих яков. По особым меткам их нахожу. И так делает каждый, у кого есть яки. У меня сейчас их пять, а к лету будет больше.

Спустя годы у Джеду, наверняка, яков целое стадо. Оказывается, горцы разыскивают своих яков, когда у животных появляется приплод. Это происходит в конце мая — начале июня. Теленка забирают и закрывают в сарай, куда и приходит с гор его горбатенькая мамаша, четко зная по голосу, её это теленок или нет. Каждое утро будет она приходить и кормить не только его, но и делиться молоком с человеком. А уж он-то знает, куда молоко приспособить. Вот такие умные яки в Непале или всё-таки люди?

Но чаще яков видели лошадей, незаменимых помощников и единственного грузоподъемного средства в горах, не считая головы человека. Эти умные, выносливые и благородные животные встречались почти на всем протяжении похода в парке.

Грациозными их вряд ли можно было назвать. Непальская лошадь низкоросла с крепкими, как столбики, ногами, мохнатой шерстью, красивыми и добрыми глазами. А ведь когда-то в Непале существовал обряд, когда государева коня отпускали на волю, и где он пройдет, та земля уже считалась собственностью короля. Правда, через год коня приносили в жертву.

Помните сказку про Сивку-Бурку? «Сивка-бурка, вещая каурка, встань передо мной, как лист перед травой!». И Сивка-бурка бежит, лишь земля дрожит. Уже много веков из поколений в поколения передаются сказки и сказания о летящем, как птица, коне, уносящем героев через горы-реки в тридевятое царство. Есть такой фольклор и в Непале.

В одной из таких легенд встречается образ белого коня, спустившегося с заснеженных гор и спасшего непальских торговцев, на которых по дороге домой из Тибета напали жестокие демоны-ракшаси.

По поверьям непальцев-индуистов на белом коне явится в своем последнем воплощении бог Вишну и избавит Непал от всех бед. Будда тоже покидал свой дом, восседая на белом коне.

Легенда легендой, а в Непале до сих пор отмечается день спасения тех торговцев, как и празднуется день коня. В Гималаях с белым конем издавна связывали свое представление о счастье, которое наступит тогда, когда белоснежный конь сойдет с гор, неся на своей спине сияющее сокровище мира. Есть такая картина у Николая Рериха.

Стать обладателем белого коня в далёком горном селении — тоже счастье. А нам счастье, что на третий день добрели таки до селения Кьянгджин Гомпа, о котором расскажу в другой раз. А еще про то, как потрогать небо руками. Сделать это в национальном парке Лангтанг вполне реально…

Теги: Культурно-познавательный туризм, Экстремальный отдых