Ивангород. Разные судьбы. Ч.2 А.Л.Штиглиц

(Фото ин-та)

А его знаменитая Академия — Академия Штиглица — легендарная «Муха»!

Когда Александр Штиглиц, получив великое состояние от дядюшки Николая и затем своего отца Людвига, поступил на службу в Министерство финансов Российской империи в 1840 году, многие впоследствии оценили этот факт, как одно из самых выгодных кадровых приобретений для экономики России! Вы чувствуете масштаб личности! А масштаб состояния… Известно, что дочь Александра Людвиговича, став наследницей, впоследствии только один особняк (можно сказать дворец) на Английской набережной, продала великому князю Павлу Александровичу за 1 600 000 рублей! Заметьте — золотом! Это же целое состояние!

(Белая гостиная особняка Штиглица. Фото ин-та)

 — Да. — Вновь соглашусь я и добавлю. — Если хотите, я расскажу вам о том, почему имя Александра Людвиговича Щтиглица, что гремело по всей России, сегодня отпечатано на надгробной плите именно здесь — в Ивангороде.

 — Неужели он здесь покоится?

 — Да. И это не случайно. Вот, слушайте!

Штиглицы.

Начать стоит все же с родословной. Долгое время считалось, в том числе и в научной литературе, что Штиглицы — обрусевшие немцы. Это не так. Род Штиглицев очень древний еврейский род, восходящий чуть ли ни к Ветхому Завету. Однако изучая более чем заметную деятельность представителей этого рода, обычно отсчет начинают с Лазаруса Штиглица, что служил при дворе князя Вальдекского из Арользена.

Его шесть сыновей получили блестящее образование, и стали значительными людьми своего времени. Четверо отправились в Россию, причем двое — Николай и Людвиг сделали блестящую карьеру на поприще коммерции.

Не будем входить в деловую деятельность Николая, но то, что она была блестящей, свидетельствует хотя бы тот факт, что в 1812 году Александр I пожаловал Николаю дворянское звание. Затем в 1818 году Николай получает чин надворного советника, а в 1819-м — орден Владимира IV степени.

После смерти бездетного Николая, все его многомиллионное состояние перешло брату Людвигу, который стал самым удачливым и талантливым финансистом рода Штиглицев.

Точный расчет, выдержанный характер и кристальная честность были залогом того высокого авторитета в деловом мировом сообществе, который он постепенно приобрел. Вексель Штиглица, по мнению его современников был равен наличным деньгам, а слово его «ценилось выше всякого векселя».

В 1812 году Людвиг перешел в Лютеранство и женился на христианке, кроме того перешел в Российское подданство.

В 1826 году Людвиг был возведен в потомственное баронское достоинство Российской империи, а через два года причислен к первостатейному петербургскому купечеству.

Штиглицы — это во многом промышленность России, а Людвиг Штиглиц — это и первые железные дороги, и пароходная линия Петербург — Любек, это первое страховое общество в России, свечные, сахарные заводы, бумагопрядильные мануфактуры… Нет! Это далеко не все! Перечисления заняли бы слишком много времени.

Именно Людвиг Штиглиц обратил внимание на Ивангород. Правительственный указ от 1830 года предоставлял большие льготы тому, «кто заведет на Нарвском водопаде значительные фабрики и заводы, водою действующие». Именно в это время Людвиг купил здесь земли для поместья и стал одним из учредителей «Общества Нарвской мануфактуры», которая возникла на месте бывшей суконной мануфактуры Момма.

Людвиг Штиглиц скончался внезапно в возрасте 65 лет. Как писали современники, сочетание необычайной деловой активности и сдержанности в общении с людьми, укрощение эмоций, стали той «бомбой замедленного действия», которая однажды неожиданно взорвалась.

Сын Людвига Александр не готовил себя к карьере финансиста, выпускник Дерптского (ныне Тартусского) университета, поклонник Гете и Шиллера, он желал заниматься науками, искусством. Однако именно он оказался единственным наследником не только многомиллионного состояния, но и дела, начатого его предшественниками, его отцом. Кроме того, сам император «милостиво настаивал», на том, чтобы банкирский дом Штиглица старшего перешел в надежные руки сына.

Сын вынужден был прислушаться к высочайшему пожеланию, а также к мнению делового сообщества России того времени — Штиглицев уважали, им верили. Они оказывали великие услуги как русским императорам (лично), так и России, которая стала для них настоящей Родиной.

Впоследствии, когда Александр Людвигович взял дело в свои руки и успешно его продолжил, один из зарубежных финансистов заметил коллеге, что тот напрасно доверяет русским финансам — хранит свое многомиллионное состояние в России. На этот совет Александр ответил: " Отец мой, и я нажили свое состояние в России. Если страна окажется несостоятельной, то и я готов потерять вместе с нею свое состояние».

И это была не «фигура речи» — это была жизненная позиция, которой придерживались все Штиглицы.

Вот слова завещания Людвига Штиглица, обращенные сыну Александру:

«Любезный сын мой, Александр! Имение, которое тебе оставляю, как ты увидишь по партикулярной книге моей, весьма значительно, имя, которое носишь — второй для тебя капитал. Вот плоды неутомимых усилий двух поколений, носивших это имя, превосходного дяди твоего Николая, основателя нашего благосостояния, и собственно моих, которому счастье весьма покровительствовало. Сохрани это имя, дабы оно перешло и к тем, которых однажды после себя поставишь».

Александр Людвигович стал достойным преемником, сохранил и приумножил… Он помнил последний наказ родителя: «Люби Россию, и она будет любить тебя».

«Она будет любить тебя»…

Я иду в сторону «Парусинки» от центральной улицы Ивангорода, что носит имя Гагарина. Название «Парусинка» произошло от производства здесь когда-то парусины для нужд флота России, да вот так и осталось до настоящего времени, хотя борьба против «старорежимного прошлого» именно в этом, пролетарском районе, была можно сказать яростной.

Современное состояние «Парусинки» я бы назвала крайним запустением и разрухой, которые, в последнее время, все же начинают преодолеваться.

Сюда даже стали возить туристов, объезжая места особо впечатляющей «живописной разрухи».

Много зданий, где на крышах растут деревья… Но люди кое-где все же обитают. Как они выживают!

Я хорошо помню, как работая в Эстонии, переходила мостик, соединяющий Нарву и Ивангород, и ждала своего автобуса у ног нелепой «девушки, кормящей птичек».

Наверное, скульптура не казалось бы такой чудовищной (в СССР много таких изваяли), если бы на ум не приходила мысль, что стоит эта «каменная работница» рядом с фабрикой Александра Людвиговича Штиглица, который обладал утонченным вкусом, был меценатом многих культурных проектов в России, среди которых учрежденное на его средства Центральное училище технического рисования с уникальным музеем, в котором барон разместил его собственную коллекцию. (К счастью, сегодня знаменитой «Мухе» присвоено имя Штиглица и это справедливо).

Здание было сооружено в 1878–1881 годах А. И. Кракау и Р. А. Гедике.

Тогда было продумано все, даже стеклянный купол, рассеивающий свет, дабы ничто не помешало общению с прекрасным…

(фото ин-та)

Стою на Парусинке у ног скульптуры и вспоминаю Шекспира: «Порвалась связь времен», а скульптура, только помогает почувствовать абсурдность столкновения разных миров, которые едва ли могут пересекаться.

Бавшая мануфактура. Запустение.

Когда четверть века назад, я останавливалась на этой маленькой площадке, в ожидании автобуса, здесь еще теплилась жизнь. Льнопрядильная фабрика, кажется, работала, а в торцевом здании был магазин. Странная конструкция, которую в интернете почему-то однажды назвали газгольдером, на самом деле, эту функцию никогда не выполняла.

Помню, что здесь была столовая. Сейчас в проемы окон видна коринфская колонна, но побродить по руинам нельзя — все рушится.

Спрашиваю у редкого прохожего — старичка, что тянет сумку на колесиках с домашним хламом — а что здесь раньше было?

 — Столовая была, — охотно отвечает старичок.

 — А в старое время, до революции, не знаете, что было? — Не унимаюсь я.

 — Всегда столовая была. Я здесь аж с 1977 года живу. Всегда столовая.

Конечно, почти полвека — это срок, но в исторических масштабах — мгновение.

Возвращаюсь домой, ищу в документах, в интернете, и понимаю, что видимо и во времена Штиглица здесь, как пишут, скорее всего, была столовая для рабочих.

Еще отец Александра, Людвиг, в 1841 году был удостоен «Высочайшей благодарности за отличное содержание людей на заводах». Александр следовал этой традиции.

Жилые здания для рабочих мануфактуры.

Кроме больницы, столовой, школы для детей рабочих, общежитий, которые были построены, для достойной жизни работающих на мануфактуре, у Штиглица платили такую высокую зарплату, что работать приходили даже из Кингисеппа (бывший Ямбург), а это 20 км в одну столько сторону.

Одно из фабричных зданий.

Как я упоминала, развитие производства, в частности льнопрядильного, было обусловлено на Парусинке, природным ландшафтом — энергия воды, должна была служить людям.

Это фабричное предместье, ограниченное с юга Нарвским водохранилищем, с востока подводящим каналом Нарвской ГЭС, с севера железнодорожной веткой из Петербурга в Таллинн, с запада старым руслом реки Наровы, где ныне проходит государственная граница между Россией и Эстонией, расположено в очень живописном месте.

Александр Штиглиц, учившийся в Дерпте, не случайно любил эти края, близость Эстонии была ему мила, и в определенный период своей жизни, когда он решил несколько «отойти от дел», решил здесь обосноваться.

По проекту того же Кракау был построен деревянный двухэтажный дом, в неорусском стиле, с изящной деревянной резьбой, балконами, башенкой. Вокруг дома был разбит великолепный пейзажный парк, в конце которого было задумано строительство храма.

В этом доме в 1890 году, уже после смерти Штиглица, когда имением владел наследник — А. А. Половцов, состоялась встреча императоров: России Александра III и Германии ВильгельмаII.

Рисунок XIX века. Фото ин-та.

Признаюсь, всегда думала, что утрата уникальной дачи — результат военных действий, ведь здесь шли жестокие бои, во время Великой Отечественной.

Каково же было мое удивление, когда, узнала, что война-то как раз и пощадила деревянное здание, а вот потомки сломали, и не так давно, в 1972 году. Сломали безо всякой на то нужды…Просто так. Зачем…

Как и подобает в приличном месте, сегодня для туристов имеются указатели направления к достопримечательностям: Нарвские водопады, Парк усадьбы барона Штиглица, церковь Святой Троицы.

Однако о парке я бы сказала так: место, где когда-то был парк…

Да, сегодня еще остались дерева, что помнят то время, которое, все же, вопреки летоисчислению местного жителя, было, текло, бурлило, сродни Нарвским водопадам, причем и «до 1977 года»…

А в целом сегодня, это неухоженная «зеленая зона».

Найдется пара скамеек, поляны потрясающих по размеру лопухов, и стыдливо прикрытые буйной зеленью те же «руинированные останки» былых строений.

К Нарвским водопадам туристов возят, видимо рассказывают о Штиглице и о том, как это было красиво, когда водопады радовали глаз. Сейчас водопады молчат, а если случаются, то не по расписанию, а по производственной нужде. Тогда у людей, живущих в домах, еще постройки Штиглица, маленький праздник. Впрочем, у них уже однажды случилась большая радость, которую теперь не отнять.

Поскольку туристов возят на водопады, набережную обустроили.

Однако есть большая разница между одной фасадной стороной улицы, и тех же домов с другой -«изнаночной стороны».

О водопадах, конечно же, стоит рассказать особо. Это действительно местная достопримечательность, которую воспел в своих стихах еще поэт П.Вяземский.

Когда-то один из Нарвских водопадов сформировал известковый уступ в старом русле реки. Этот мощный водопад стал источником энергии для производств.

Вот здесь слева — бывшая льнопрядильная мануфактура Штиглица, а справа Кренгольмская мануфактура, основанная в 1857 году Людвигом Кноопом.

Таким образом здания мануфактур должны были бы быть историческим обрамлением водопаду, но пока, на мой взгляд являются памятниками бесхозяйственности, как с одной, так и с другой стороны.

Водопад ныне — это и государственная граница между Россией и Эстонией, ее небольшая часть.

Нарвский водопад находится в районе деления русла реки Наровы на рукава, обтекающие Кренгольмский остров.

На западном рукаве шириной около 40 метров находится Йоальский водопад, высотой до 6 метров. На восточном рукаве, шириной около 85 метров находится Кренгольмский водопад, высотой до 7 метров.

Сейчас русло бывает или мелководным, или вовсе обнажает сухое дно — сброс воды бывает редко.

Направляюсь снова к зеленой зоне, чтобы по дорожке дойти до третьей достопримечательности — Троицкой церкви.

Свято-Троицкая церковь.

 — Вы еще не устали от моего рассказа? — спросила бы я у своего бывшего собеседника, а ныне, внимательного слушателя.

 — Нет-нет! Мне интересно. Я все жду про захоронение Александра Людвиговича. Хотя уже начинаю понимать, почему его жизнь закончилась именно здесь. Оказывается, места то были красоты необыкновенной!

 — Хорошо! Тогда я продолжу.

Строительство храма было связано и с печальными событиями в жизни Александра Людвиговича — его любимая жена Каролина тяжело болела. Однако закладка храма произошла уже после ее смерти — 29 июня 1873 года.

Не успели…

Было испрошено разрешение у митрополита Исидора построить храм над ее могилой и впредь подклеть храма сделать фамильной усыпальницей семьи Штиглиц.

Однако любая церковь — это дом молитвы, так и Свято-Троицкий храм предназначался не только для семьи владельцев, но и как указано в документах «для духовных нужд местного населения», а рабочих у Штиглица в то время было под две тысячи человек.

Стилизованную под шатровый пятиглавый храм XVII века, по проекту того же, любимого семьей архитектора А. И. Кракау, церковь освятили в 1875 году.

Внутри храм впечатлял богатым убранством.

Колонны с лепными капителями были сооружены по образцу портиков Константинопольской Св. Софии. По главной стене, во всю нишу славянской вязью были начертаны слова пророка Исайи: «Той язвен быть за грехи наши… Язвою Его мы исцелимся» (Ис.53. 30)

Поэт Константин Случевский, сопровождавший Великого князя Владимира Александровича в его поездке по Европе, так описал впечатление от посещения храма: «Над невысоким двухъярусным иконостасом бросается в глаза и царит над всем храмом громадный фреск работы Плешанова с картона Бруни, изображавший один из моментов Откровения Иоанна, глава IV. Благодаря этому совершенно исключительно видному положению фреска, он как бы властвует над всей церковью и внушительно смотрит на молящихся своими громадными, апокалиптическими изображениями; такое расположение чрезвычайно благодарный архитектурный мотив, имеющийся и в знаменитой Сикстинской капелле в Риме.

Справа от алтаря есть сход по белой мраморной лестнице в склеп церкви, где похоронен барон Штиглиц, основатель мануфактуры и его жена; над могилами их белые мраморные гробницы; множество посохших цветов и венков с различными надписями прислонились к белым мраморным стенам склепа на память о дне погребения».

Александр Людвигович пережил свою жену на 10 лет и скончался от воспаления легких. Как и завещал, был похоронен рядом с женой.

Кроме того в усыпальнице покоится и приемная дочь Штиглицев — Надежда Михайловна Юнина.

По преданию, Александр Людвигович нашел ребенка у себя в саду, на даче, что располагалась на Крестовском острове. Поскольку найден был ребенок в июне — фамилию дали Юнина, а вот отчество Михайловна намекает на истинное родство. Считается, что девочка была незоконнорожденной дочерью Великого князя Михаила Павловича.

Якобы сам Император Николай I в. сокровенной беседе со Штиглицем, высказал пожелание, чтобы тот позаботился о ребенке со всей тщательностью и любовью.

Что ж! Штиглицы были верными людьми, могли выполнить и эту миссию, хотя выполняли они ее не по принуждению, а с радостью, ибо были бездетны. Единственный родной ребенок супружеской четы умер во младенчестве.

Девочка стала, по-настоящему родной в приемной семье, впитав все лучшие традиции рода Штиглицев. Впоследствии Надежда Михайловна вышла замуж за служившего в Сенате Александра Александровича Половцова, ставшего впоследствии известным историком и политическим деятелем.

Надежда Михайловна унаследовала все капиталы отца, а распорядителем ее огромного состояния стал ее муж.

Кстати, знаменитый Дом Архитектора в Петербурге (Большая Морская 52) — это малая часть ее приданого. Красота особняка (особенно внутреннее убранство) удивительны и несомненны. Экскурсия в Петербурге в знаменитый «Дом Архитектора» — это незабываемые впечатления от встречи с Прекрасным сегодня.

Половцовы достойно восприняли и благую традицию рода Штиглицев — благотворительность. Об их деяниях на этом поприще можно было бы рассказывать много.

Впоследствии и А. А. Половцов был похоронен рядом с женой, в родовой усыпальнице Штиглицев.

Однако далее следует страница более чем печальная…

Хотя, как и деревянный дом-дача в парке, уникальный храм устоял во время войны, несмотря на активные боевые действия в этих приграничных краях (последние службы в храме отслужили в 1945 году), потом началось медленное непростительное разрушение.

Три из пяти глав были снесены, кресты погнуты, желающими соскрести позолоту, портал входа в склеп разрушен, гробницы сдвинуты с мест и осквернены.

В храме не сохранилось ни одного деревянного предмета, все было разграблено для печного отопления местного населения и склада стройматериалов, в который «преобразовали» храм.

Однако особенно храм пострадал от строительства в 50-е годы Нарвской ГЭС.

Нарвское водохранилище.

Я не специалист, чтобы оценить продуктивность замысла строительства ГЭС мощностью 123 МВт в этом месте. Но можно констатировать, что под водами Нарвского водохранилища, на берегу которого сейчас стоит восстановленный красавец-храм, в то время оказались тысячи га сельскохозяйственных угодий, несколько деревень, а также железнодорожная ветка Нарва-Псков.

Из-за повышения уровня грунтовых вод были затоплены подвалы и усыпальницы храма.

Восстановление Свято-Троицкой церкви началось в 1997 году.

Иногда, с каким-то нездоровым чувством ковыряясь в еще не старых ранах богоборческих времен, мы, в то же время, разочарованно разводим руками: но мы-то что можем сделать! Что может один человек перед нашествием варваров…

Может!

Нашелся один батюшка о. Александр (Салыкин), который и сейчас является настоятелем восстановленного храма. Именно он ударил в уже давно несуществующий колокол о беде и его, несмотря на мифологичность этого звона услышали!

Не хочу называть тех влиятельных людей, участвовавших в восстановлении, дежурным словом «спонсоры».

Их имена перечислены на памятной таблице у входа в храм. Шрифт не броский, довольно мелкий, что в традициях и православных христиан, и Штиглицев, построивших церковь. Не нужно отнимать у Бога похвалу…

Попечители Центра Национальной Славы и простые прихожане Нарвы, Ивангорода, Петербурга, Москвы… Бабушки, живущие на нищенскую пенсию и небедные руководители ведущих ведомств России,- все откликнулись и реставрация началась…

Мы зайдем в храм вместе с моим внимательным слушателем и молчаливым собеседником.

 — А знаете! — скажет он мне негромко. — Наверное, все же стоит, хотя бы в малой части, напомнить современникам о конкретных делах Штиглицев, ну хотя бы Александра Людвиговича, который для отечества сделал так много.

Если позволите, я просто процитирую текст из интернета…

 — Пожалуй вы правы, — соглашусь я. — Такое напоминание не будет лишним.

Причем читатели должны понимать, что эти ваши перечисления — лишь некоторая часть тех благодеяний, которые этот достойный человек совершил за 70 лет своей жизни…

«Заслуги Александра Людвиговича Штиглица перед Российской империей весьма велики. Начав службу в Министерстве финансов, он в 1846 году был избран председателем Биржевого комитета и вслед за покойным отцом стал придворным банкиром, а впоследствии получил и высший чин в Табели о рангах — действительного тайного советника. Он субсидировал строительство Петергофской и Балтийской железных дорог, став соучредителем Главного общества железных дорог России. Управляющий Государственным банком, крупный пайщик Московского купеческого банка, он был отмечен и беспрецедентной благотворительностью.

Во время Крымской войны жертвовал значительные суммы в пользу Чесменской военной богадельни и неимущих морских чинов в Севастополе; помогал воспитанникам учебных заведений, основал ссудо-сберегательную кассу для банковских служащих. А основанное им Центральное училище технического рисования (ныне Санкт-Петербургская художественно-промышленная академия), с богатым профильным музеем и фундаментальной библиотекой ещё более прославило его. И вовсе не случайно, в 2006 году этой Академии было присвоено его имя.»

 — Статуя барона А. Л. Штиглица работы М. М. Антокольского, размещается вновь (после долгого отсутствия) на парадной лестнице главного выставочного зала музея. — Замечу я.

И другой памятник Александру Штиглицу открылся в 2009 году на станции Новый Петергоф, строительство которой спонсировал барон. — Добавит мой собеседник.

 — Да, отвечу я, с некоторой надеждой в голосе. — Как хорошо, что несмотря на страшные деяния вчерашнего дня, мы все же пытаемся связать нити времен и добрых, честных традиций, которыми славилось наше Отчество. Славу России испокон составляли люди разных национальностей, разных вероисповеданий, но все они были связаны одной любовью — любовью к той земле, которая дала им силу, воспитала их талант.

Мы выходим из храма в теплый, солнечный июльский день.

P/S После революции многие члены семьи Штиглиц -Половцовых эмигрировали. Сейчас их потомков можно найти в Германии, Бразилии, Америке. В 1958 г. в Германии была издана монография Бодо фон Майделя «Штиглицы, их предки и потомки», где прослежены все ветви этого некогда пышного генеалогического древа.

Теги: Культурно-познавательный туризм