Прощай, Парамарибо

Возле въезда двухэтажный дом плантатора. Рядом памятник индонезийцам, приехавшим на заработки в 1890 г.

Нас встречает маленький старичок индонезиец. Ему 79 лет, но выглядит он на 60. Дедушка начинает рассказывать про фабрику, на которой трудился более 40 лет. Показывает вырезки из газет и какие-то старые фотографии.

Ром в Мариенбурге перестали разливать 30 лет назад, но старик буквально живёт прошлым. Он с удовольствием рассказывает редким туристам о временах своей молодости.

Мы смотрим его фотографии, как на ныне ржавеющем поезде привозили сахарный тростник, как в заброшенных цехах, где теперь растут деревья, тростник перерабатывали, как на ныне безжизненной фабрике хранили и разливали ром.

Ржавеют остатки брошенного оборудования, а когда-то здесь кипела жизнь, крутились большие колёса, и куда-то по желобку стекал выжатый из тростника сок. На старых машинах красуются таблички, где в конце обязательно написано фабрика Новый Амстердам.

Современного россиянина разрушенными цехами не удивишь.

Сворачиваем экскурсию, стремясь быстрее уехать из этого депрессивного места.

За окном мелькают разрезанные водоканалами поля. Вот только бурьяна теперь больше, чем тростника.

В чём заключается независимость? В возможности разгромить собственное производство? Люди, во многих странах обретя свободу, кусают локти. Ну и сам мир вступает в эпоху чего-то совершенно другого под названием глобализация.

В Мариенбурге у меня неожиданно сел аккумулятор фотоаппарата. Вернувшись в Парамарибо, я сразу поставил его на подзарядку. Наш отель Торарика находился недалеко от форта Зеландия.

Время было на тот момент 16.15, а музей, в который нас не повёл гид, работает в форте до 17 ч. Когда я туда прибежал, оставалось 8 мин до закрытия. Увы, меня не пустили. Сфотографировать уютный голландский дворик внутри форта, тоже не разрешили.

Я отправился бродить по городу.

Центр Парамарибо относительно мал.

За полтора часа его можно обежать в ритме вальса.

Обстановка на улицах спокойная и даже дружелюбная.

Люди без проблем фотографируются.

Но народ из центра после 17 ч начинает потихоньку рассасываться.

Появляются бомжи и попрошайки.

В киосках продают цветы.

А вот влюблённых в городском парке нет.

Возле набережной несколько кафешек, но посетителей я опять-таки не заметил.

Довелось увидеть, как по центру, наполняя город музыкой, колесил открытый двухэтажный автобус. Это местные мамы, устроив праздник, катали своих маленьких деток. Взрослые и дети танцевали под музыку, но их искра веселья беззаботной гульбы городу не навевала.

Нет в Парамарибо прожигающих деньги туристов, а местные воротила предпочитают кутить в закрытых ресторанах и клубах.

Мисс Совершенство давно уже здесь не живёт. Уехали в Европу и её белые воспитанники.

Зато темнокожие дети кухарки и прислуги строго соблюдают установленный Мери Поппинс распорядок дня.

С другой стороны, город, как и сам Суринам, оставил ощущение недосказанности и непонятости.

Военными переворотами, которые периодически случались в нестабильных странах, никого не удивишь. А вот чтобы их устраивали не генералы, не офицеры, а сержанты — такое было только в Суринаме.

В эту ночь в 4 часа утра мы уезжали из отеля в аэропорт, и ехали через город, который полностью спал. Подобное я видел только в Пхеньяне.

Заканчивая про Суринам, хочу пару слов сказать про суринамцев.

Местный люд необычайно колоритен.

Основные народности в это потомки африканцев,

индусы,

пакистанцы,

индонезийцы, китайцы, есть и немного индейцев.

Белые в Суринаме встречаются редко.

Темнокожие люди в городе Парамарибо составляют большинство. Их пращуры отпахали своё на плантациях, и деды устремились в города.

Если Юрия Гагарина можно назвать ярким представителем русского народа, то типичным суринамцем я считаю, футболиста Руда Гуллита.

Во внешности суринамцев есть что-то от филиппинцев или от индонезийцев. Высокие и стройные чем-то похожие на Гуллита парни заплетают волосы в тонкие косички.

Неухоженность в форме бредов в суринамские парни особо не демонстрируют.

В Парамарибо имеется синагога, так что теоретически должны быть и евреи.

Редких местных дамочек можно назвать красавицами. Будучи в Западной Африке (оттуда завозилось большинство рабов) полных женщин я там почти не видел.

Если провести параллель, Суринам намного богаче многих государств Западной Африки, соответственно, люди лучше питаются.

Это находит отражение в эталонах женской красоты.

Самое главное, народы в Суринаме живут дружно.

В Парамарибо меня порадовала одна случайная встреча. Иду по улице уже почти возле отеля. Навстречу, как говорил классик «старик пятидесяти лет». Спрашиваю, можно ли его сфотографировать? Говорит — да.

Старик интересуется, откуда я приехал. Отвечаю. Тогда этот человек, казавшийся бомжом, начинает перечислять: Ахматова, Достоевский, Лермонтов, Цветаева, Чехов, Куприн и ещё, ещё, ещё.

Кто он такой, кем он работает, я так и не понял. Человек был слегка странный и на вопросы уже не реагировал, дальше и дальше перечисляя наших писателей и поэтов.

Остаётся добавить, что в его списке, как пел В.Высоцкий «…а нынешние как-то проскочили».

Выходит, в этой самой маленькой стране Южной Америки про Россию знают. У нас же полно таких, кто про Суринам даже не слышал. Надеюсь, мои рассказы дадут какое-то представление.

Продолжение — Порт-оф-Спейн

Теги: Культурно-познавательный туризм