По льду Байкала к его сердцу — Ольхону

Утром снова в путь — впереди 120 км по льдам залива и Байкала по накатанной, но незаконной трассе Усть-Баргузин — мыс Хобой — Хужир (о. Ольхон). Сначала буханки, отчаянно петляя и подпрыгивая на снежных кочках, едут по заснеженному Баргузинскому заливу, затем выезжают на лед собственно Байкала, где снега много меньше. Однако, и тут буханки закладывают крутые виражи, выделывая замысловатые вензеля на льду. При этом, машины скачут, как молодые козочки, приходится крепко держаться, чтобы не пробить головою потолок.

Вдруг остановка, впереди нежданчик — огромная по длине, но узкая по ширине, трещина во льду. Такие трещины называют становыми — это результат «дыхания» Байкала, когда от перепада температур лед трескается на много км. Машина переехать ее не может, и тут нам показали аттракцион «летающие буханки». Машина как можно дальше отъезжает от края трещины, потом педаль газа в пол, и авто, окутанное снежным вихрем, на полном ходу перелетает трещину — невероятное зрелище!

Еще час назад на берегу в Усть-Баргузине сияло утреннее солнце, озаряя весь белый свет своими яркими лучами. А тут — на границе залива и Байкала, небо застилают темные низкие тучи, под колесами стелится черный и пугающий лед, местами присыпанный снегом, а под ним-то бездна.

Леденящий ветер обжигает лицо, а если сняв перчатку на минуту, чтобы сделать селфи на телефон, рука быстро и надолго немеет. Впереди на десятки км безбрежная ледяная пустыня, далеко позади мыс полуострова Святой нос, на его траверсе предстоит остановка для поклонения Байкалу.

Святой нос считается священным полуостровом с незапамятных времен — там шаманы вершили свои дела и простым людям в те места лучше было не соваться. На бурятском языке называется Хилмэн хушуун — «морда осетра», на которую он похож. А в недавнее время, в 1981 г. за одну из гор полуострова зацепился самолет — 48 человек погибли, случайность или предупреждение духов?

Мы будем бурханить — задабривать духов озера-моря, чтобы они были благосклонны к нам. Как бедняга гид на пронизывающем ветру строгала промерзшего омуля и разливала замерзающий джин по рюмочкам — не представляю. На черном льду одиноко стоит стопка голубого джина, на ней кусочек омуля, сразу вспоминается — «рюмка водки на столе…«)))

Стынущими руками нужно взять стопку, макнуть туда безымянный палец, брызнуть каплями на четыре стороны света, выпить и подумать о хорошем — и мы это сделали! В машине согрелись быстро, а прекрасные ощущения прикосновения к экстриму останутся на всю жизнь!

Ближе к Ольхону ветер чуть теряет свою ярость, и тут мы видим необычную группу, нет-нет, не в полосатых купальниках, а укутанных по самые глаза пешеходов! Да-да, есть такой экстрим-маршрут, граничащий с мазохизмом, — пересечение Байкала пешком за три дня! Бедолаги, сгибаясь от усталости и холода, на леденящем ветру бредут по льду много часов, таща за собой салазки со скарбом — палатки, печурка, дрова, продукты. Когда темнеет и кончаются силы, разбивают лагерь и пытаются согреться. Ночуют на льду — представить, как они выживают и не околевают, я не могу…

Эти бедняги столпились у очередной становой трещины — еще вчера ее не было, а теперь есть. Трещина широкая, буханке ее уже не перепрыгнуть, народ с восторгом полощет в ней руки — не каждый день в середине Байкала можно потрогать воду. Бывали случаи, что такие трещины быстро смыкались на глазах изумленных туристов. Буханки уехали, и в паре км нашли объезд, а мы аккуратно перешагнули через трещину, пытаясь не поскользнуться и не упасть в ледяную воду.

А вот и остров Ольхон, точнее его самая северная точка — мыс-утес Хобой, у подножия которого нагромождения тысяч полупрозрачных льдин с голубым оттенком.

Мыс Хобой — одна из девяти святынь Азии. Его считают земным дворцом владыки Ольхона — самого старшего духа-божества — хаата. И сегодня на мысу шаманы проводят свои ритуалы, прося благословления у духов. На деревянной табличке у мыса начертано: «свято место чистым должно быть», как жаль, что многие туристы игнорируют этот призыв.

Бродить рядом, любуясь небесными переливами, безмерное удивление и большое удовольствие, можно забраться и на сами льдины, но осторожно — очень скользко, падать больно. Вся нижняя часть огромного утеса на сотни метров покрыта живописными наплесками, кое-где можно отыскать гроты — очень классное место. Народу очень много. Большая часть зевак просто глазеет, кто-то бродит меж льдин, некоторые с комфортом устаиваются на ледяных столиках с закусью и выпивкой.

«Война-войной, а обед по расписанию» — старая истина, и мы ей тоже следуем: несмотря на льды, ветры, трещины и холод, организуем обед, пытаясь укрыться от выстуживающего ветра за авто. Тут внезапно поплохело моей жене — замерзание в первый день не прошло даром, и наслаждаться зимними красотами она уже не смогла…

Через час комфортной поездки по ровному льду Малого моря, мы прибыли в Хужире

Остров ОЛЬХОН Турбаза Ольхон, расположенная в главном поселении острова — Хужир, поразила своей простотой и аскетизмом, но это ерунда, страшнее другое — моя жена слегла. Двигаться она уже не могла: опухшие глаза, дикая слабость, головная боль, потоки из носа… Даже в обычное время в экстремальной поездке такая история крайне неприятна, а во времена ковидного беспредела — это уже полный финиш!

Лекарства у нас были, но, как оказалось, не все. Я бегал по поселку и безрезультатно искал недостающие снадобья, хорошо попутчица выручила. Жена провела в постели двое долгих суток, наполненных тревогой (не ковид ли это?), ожиданиями и надеждой на лучшее.

Оставив болящую жену в номере, отправился я побродить по поселку. Ну, настоящая деревня: сотни деревянных домиков, бесконечные столбы электропередач, грунтовые дороги. В центре магазинчики и «Позные» — нет-нет, женщин там не учат принимать правильные позы, это кафешки, похожие на наши пельменные. Местная бурятская фишка — «позы», аналог грузинских хинкали и дальний родственник русских пельменей. По-простому — мясной фарш в оболочке из теста с открытым верхом.

В реальности их называют «буузы», но, как стебутся буряты, русским трудно было выговаривать это слово, вот и переиначили его на свой манер. Идешь по улице — с одной стороны Позная, а с другой — Буузная, названия разные, а внутри суть одна.

Торговля, туризм и общепит — вот немногие занятия для местных. Государство, типа, заботясь о сохранении экологии и чистоты Байкала, запретила аборигенам любую деятельность, включая земледелие и разведение скота. Даже постройка нового дома — это проблемная история. В результате, безработица тотальная, народ пытается работать в туризме, либо едет батрачить в дальние страны. Буряты ржут, что их легко берут на работу в азиатских странах — монголоидный тип позволяет сходить за местного.

Лишив работы и заработка местных жителей, чиновники смотрят сквозь пальцы на беспредел с вывозом леса в Китай, выдавая все новые квоты, по которым весь лес вырубают под корень. Его вывозят в сопредельную страну, оставляя на месте вековой тайги лишь пеньки, горы опилок и целые завалы срезок, которые летом горят… а пожарники стоически их пытаются тушить. Это подлинная экологическая катастрофа в масштабе Байкала и преступление без наказания в масштабах страны.

Любой, кто приехал на Ольхон, ни имеет права пропустить соседний необитаемый островок Огой, знаменитый своей буддистской ступой. По пути туда мы посмотрели удивительную скалу с наплеском, напоминающим огромного пещерного медведя с оскаленной мордой. Если подойти к ней совсем близко, кажется, что попал в пасть дракона, утыканную сотнями острых зубов-сосулек. Таких наплесков на Байкале множество — они прекрасны и удивительны, но… есть большие проблемы — это люди.

Отдельные хамовитые граждане отламывают сосульки, безвозвратно калеча прекрасные, но очень хрупкие творения матушки-Природы. А еще все люди писают и какают — казалось бы, естественный процесс, но на Байкале он приобретает катастрофические очертания. На морозе людям до зарезу приспичивает по малой и большой нужде, и делают они это не в туалетах, которых там немного, а именно среди наплесков и в гротах. Представляете, как это портит первозданную красоту и свежесть?

До ступы на Огое надо подниматься в гору — сама ступа абсолютно ничего особенного, ее не сравнить с произведениями буддистского искусства Тая или Бирмы. Зато виды на окружающие заснеженные просторы замечательные. Далеко внизу видны десятки серых коробков — это «буханки» на бескрайнем заснеженном льду, которые привозят туристов на остров.

Покидая остров Огой, нельзя обойти вниманием живописный мыс Дракон — обязательное место для фотосессий всех туристов

Мороз и солнце быстро нагоняют аппетит, мы отправились на юг Ольхона к полуострову Хорин-Ирги (Кобылья голова), там, где расположен залив Тангобэр с пузырьковым льдом и озеро-сердце. Впервые мы проехались не по льду, а по дорогам Ольхона — да уж… это был экстрим, трясло и подбрасывало нещадно. У водил все оказалось с собой — столики, горелки, котелки, рыба, закусь, и, конечно, «огненная вода» для белых туристов.

Пока мы забирались на скалы, чтобы увидеть озеро-сердце Нуку-Нур, водилы раскочегарили горелку и готовили уху из омуля. А соседи развели костер прямо на льду — это было необычно. В ожидании обеда, полюбовались необыкновенным льдом со множеством пузырьков — в этом месте метан постоянно газит со дна, а пузырьки газа замерзают в толще льда, образуя забавные цепочки-гирлянды. Говорят, если вскрыть большую полость с газом и поджечь, может быть даже небольшой взрыв.

Конечно же туристам тут же предлагают местную забаву — «Поцелуй Байкала»: во льду бурят лунки, туда заливают красную настойку и народ, лежа на льду, пьет ледяной коктейль через трубочку. Очень прикольно, весело и неординарно. Ну, а походная трапеза на свежем морозном воздухе, на столиках, установленных прямо на льду, это всегда прекрасно.

Вернувшись к Хужиру, мы сошли на лед у ледового городка с ледовыми скульптурами, во как: всюду лед-лед-лед. А потом, опять же по льду, потопали к знаменитому и священному мысу-горке Шаманке. Намоленное, мистическое, шаманское место с загадочной пещерой внутри — обычным людям туда соваться не стоит.

По легенде, когда-то в древности боги отправили с небес на землю тринадцать своих сыновей, чтобы те помогали людям, старший из них — царь всех шаманов Хан Хутэ-Баабай и поселился в пещере. Раньше только шаман мог приближаться к скале. А путники обматывали копыта своих коней войлоком и кожей, чтобы их стук не потревожил покой хозяина Ольхона. Существуют невероятные легенды о том, что тут бывали Чингиз-хан и повелитель монголов Гэгэн-бурхана.

Любоваться Шаманкой лучше всего со стороны высокого островного мыса позади Шаманки. Тут не только замечательный вид, но и установлены 12 ритуальных сэргэ — деревянные коновязные столбы у бурят и якутов. Они символизируют «древо жизни», корнями уходящее в нижний мир бесов, а ветвями в небеса, где живут нойоны. Около сэргэ можно попросить духов об исполнении своих желаний. Для этого надо повязать на столб хадак (ритуальную ленту), положить на камень медную монету и обойти столб три раза.

Считается, когда ветер треплет ленточку с написанными на ней молитвами, они возносятся на небеса. До сей поры сюда приезжают бездетные буряты с просьбой о даровании детей. Я тоже повязал свою ленточку и попросил о сокровенном — вдруг исполнится? А жена в это время пыталась выздороветь на турбазе.

Дни на острове пролетели мгновенно, но, жена полностью пропустила программу по Ольхону-Огою. Это было малой платой за то, что через две трудных ночи, как раз к утру расставания с уникальным островом, жена встала почти здоровой и смогла ехать дальше. Горячий чай с лимоном, водка с перцем, растирания, мази, покой и непрерывный сон дали результат, и мы облегченно выдохнули — это был НЕ ковид!

Теги: Экстремальный отдых