Однодневная экскурсия в бухту Тихая

Архитектурных шедевров во Взморье нет, но именно здесь предпочитают делать остановку водители, движущиеся по трассе. Во Взморье можно купить только-только пойманных и уже приготовленных крабов.

Торговцев можно распределить по гильдиям. Кто побогаче выставляет товар в багажниках авто или раскладывает на лотках, тогда как бабушки привозят пирожки в детских колясках. Мои попутчики в ажиотаже оккупируют прилавок, но цены быстро сбивают прыть.

Большой краб стоит 750 рублей, чуть меньше 500, совсем малыши по 200.

За 10–15 креветок просили 500 руб. Пирожок с картошкой — 60 руб (в Москве 30 руб), манты — 75 руб. (одна штука), шаурма из баранины — 220 руб (в Москве 120 руб). Здесь же крутилась стая голодных собак, в надежде что кто-то подкормит их недоеденным.

Напомню, в поездке по Курилам и по Сахалину вместе со мной путешествовал известный блогер г-н Старостин. Увидев такое дело, Максим отговорил меня что-либо покупать. Дороговизна сахалинских продуктов известна. В конце рассказа мы к этой теме вернёмся.

За Взморьем деревушки и посёлки исчезают. Вдоль дороги мелькают холмы, обтянутые травой и кустарником.

Далее проезжаем лес, который кажется абсолютно диким и дремучим. Вот так, сломается вдруг машина, остановишься, а из леса на помощь медведь выйдет…

На пути встречается знак — с. Тихая. За ним сворачиваем с асфальта на просёлочную дорогу. Грунтовка после дождей влажная, но не раскисшая. Переезжаем через железнодорожные пути и направляемся далее в сторону моря.

Когда-то в этой местности что-то добывали или карьеры разрабатывали. Об этом свидетельствует железнодорожная колея и один единственный вагончик, то ли брошенный, то ли забытый, то ли законсервированный. Дорогу сопровождает река, которая носит название Тихая.

Любопытно, но при подъезде к самой бухте, речушка как-то и куда-то по-тихому исчезает. Впрочем, какая речушка, кто про неё вспомнит, если перед тобой открывается море! Мы приехали в бухту Тихая.

Море приветствует рокотом бегущих волн и сильным порывистым ветром. Тихая хотя и окружена горами, названия своего не оправдала.

Справа и слева над бухтой нависают горы и скалы, вдоль и над которыми нам предстояло прогуляться.

Сюда идёт одна единственная дорога. Теоретически, здесь можно увидеть японских журавлей и нерп. Жаль, но нам в тот день не повезло — ни птиц, ни нерп не видели.

Удивительно! Мы всей группой отправились на прогулку, на поиски чего-то интересного, тогда как две женщины остались возле автобуса, помогая сопровождающим с обедом. Желая прогуляться, они поднялись на сопку и встретили медведя. Хозяин агрессии не проявил, решив ретироваться. Женщины даже испугаться не успели!

Прогулка на природе коренным образом отличается от похода в зоопарк, где звери рассажены по клеткам. Впрочем, мы узнали о медведе уже по возвращению в лагерь.

Чуть пройдя, мы набрели на рыболовецкую базу. На воде слегка покачивались обычные деревянные лодки.

На берегу трое пацанов собирали какую-то снедь.

В прежние времена рыбный промысел был основательным. Об этом свидетельствует проложенная дорога, пирс и двухэтажный дом рыбаков.

Не знаю, существуют ли теперь какие-то рыболовецкие колхозы? Наверно да, но народ приезжает сюда просто отдохнуть. Проходя мимо, я как раз приметил такую компанию. Вернее, заметили меня. Накативший мужик, начал кричать:

-Эй! Сфотографируй меня! Я чукча! Я чукча!

Было понятно, что парень представитель одной из коренных народностей Сахалина. Агрессии он не проявлял, но товарищи мои ушли вперёд. Поговорить не получилось, мне нужно было догонять группу.

Берег здесь состоит из узкой полосы пляжа, которую подпирают 30-метровые склоны. Море, наступая на сушу, медленно, но верно превращает высокие глыбы песчаника в обычный песок.

Морю помогают волны и ветер. Древние скалы, словно лица стариков, покрыты трещинами. Деревья и кустарник на склонах почти не растут. Сдержать процесс распада некому. Берег периодически обрушивается. Суша отступает.

Из скал, словно слёзы, то тут, то там вырываются тоненькие струйки родниковой воды. В некоторых случаях потоки можно назвать ручьями.

Они разрезают склоны, играя на стороне своего большого водяного собрата. Далее, словно нашкодивший мальчишка, прячутся в песок, а в некоторых случаях, как заправские хулиганы, ничего и никого не боясь, смело и гордо текут по пляжу на соединение с морем.

Возле одной такой струйки останавливаемся.

Рядом на склоне кто-то повесил верёвку. По ней можно подняться на кручу холма. В этом случае не придётся обходить по воде мыс. Один наш ловкий парень по имени Илья, раз-раз и залез наверх. Наблюдая за лёгкостью движений, подобное решила повторить одна из наших женщин. Она поднялась до середины, но далее спустилась.

Попытался залезть и я. Однако, первые скалолазы сбили грунт, который после дождя превратился в кашу. Ноги заскользили и упереться было не во что. Канат стал мокрый, грязный и скользкий. Я выбился из сил, не сумев преодолеть последние 3–4 метра. Ретировался с позором, основательно измазавшись грязью.

Зато вовсе не удивительно, что именно такие отвесные кручи облюбовали чайки. Птицы галдят, обсуждая моё фиаско. Их громкие стоны и плачи сливаются с порывом ветра.

Чуть вдали, почти у самого края бухты, над поверхностью воды возвышается островок, будто специально созданный природой для птичьего базара.

Это не просто безымянная скала! Он именуется как остров Заметный.

Русский первопроходец И. Ф. Крузенштерн, отметив на карте данное побережье, назвал его заливом Терпения, в него входит и бухта Тихая.

Думаю, название бухта получила после 1945 года. На карту (атлас Сахалинской обл) также нанесён мыс Тихий, который нам предстояло обойти по воде.

Наученный Кунаширом, я взял с собой резиновые сапоги, тапочки, плавки и сменную футболку. Нам предстояло обогнуть мыс по воде, а глубина там, по словам сопровождающего, примерно по-колено.

Любитель эстонских болот в море не полез. Компанию ему составил мой друг Саша. Я же, надев плавки, сложил в рюкзак грязные джинсы, и, под крики чаек, вместе со всеми ринулся в неизведанное.

Берег оказался каменистым. Кто не взял обувь, решили не разуваться и преодолеть препятствие в кроссовках.

После Кунашира мы все расслабились, наивно полагая, что на Сахалине лазать по скалам и пробираться сквозь дебри бамбука, уже не придётся.

Море оказалось вовсе не по-колено. Кто падал, те окунались с головой. Благо ветер в тот день был хоть и сильным, но не холодным, и вода относительно тёплой. Мыс Тихий названия не оправдал.

Кто-то возможно с интересом изучил бы его геологическое строение, но мне было не до этого. Каждый поворот за скалу представлялся наконец-то последним, но далее нужно было идти ещё и ещё.

Ты внимательно смотришь, куда наступить, делаешь шаг, подгадывая под отступившую волну, а она вдруг, бац, и накатывает по-новой.

Сапоги залило. Я их снял и оставил в одном из гротов, переобувшись в резиновые тапки. В общем, путь оказался не простым. Однако мы, мокрые, но счастливые, мыс Тихий преодолели.

Убедившись, что нам всё нипочём, приутих и ветер. Движемся дальше, шурша галькой, по пляжу. Бухта Тихая осталась позади, а соседний с ней берег назвать тихим уже сложно.

В шторм сюда накатывает хорошая волна. Глядя под ноги, изучаю всё то, что море выбрасывает на сушу в качестве подарка. Вот лежат интересные раковины, чуть дальше бородатые водоросли, которые после приготовления можно употреблять в пищу.

Рядом большое опутанное рыболовной леской дерево.

Сколько ему лет? Где оно росло? К какой породе относится дерево? Определить всего этого я не смог. Море, чувствуя мой интерес, подсказывая, монотонно рычало волнами, объясняя, что оно может, как маленький камушек на сушу пригнать, так и большой корабль на скалы выбросить. Море — это сила!

Переходим вброд маленькую речушку, вслед за гидом начинаем карабкаться на сопку по крутому травянистому склону.

Ухватиться можно лишь за траву. Ногам упереться особо не во что. Тропинки как таковой нет, и, если ты идёшь позади всех, грязи под ногами заведомо больше. Меня начинают посещать мысли: на кой-вообще всё это было нужно? остался бы я лучше возле автобуса, или в городе в музей сходил?…

Подобное настроение рассеялось как туман, когда, встав на тропинку, нам удалось посмотреть сверху на пляж, на мыс и на Охотское море.

Победа над собой, над своими «я не смогу», «я не пройду» — наверно это особая разновидность счастья.

Тропинка оказалась довольно натоптанной, она петляла по краю склона, виды с которого открывались всё лучше и всё красивей!

Творец нашего мира постарался здесь на славу! Как выяснилось, особый восторг всегда и у всех вызывает скала слоник. Нежный каменный слоник вышел из моря на берег, и, свесив хобот, просит прощения у большой скалы-мамы за озорство и непослушание…

Те из моих спутников, кто не замочил фотоаппарат, щёлкали им без устали, делая, как селфи, так и просто снимки природы.

Отключившись от дурных мыслей, здесь хочется простоять как можно дольше, любуясь, как волны монотонно накатывают на берег, разбиваются о подводные скалы, превращаясь в белую пену.

Ещё, можно, расставив руки и чуть нагнувшись вперёд, попробовать обнять ветер. А можно просто лечь на траву среди красных и чёрных ягод, вдыхая соединённый с морем аромат.

Таких ягодных полян в Центральной России я не припомню.

В голове крутятся мысли о нарушенной экологии. И посему, шагая по тропинке, невольно смотришь под ноги, как бы не сбить, не раздавить ягодку.

Отмахав вдоль берега не менее двух километров, мы не увидели, ни нерп, ни японских журавлей. Животные стали пугливы и устраивают теперь лежбища всё дальше и дальше от человека.

Зато мы все без исключения испытали здесь неимоверный прилив энергии. На меня в буквальном смысле накатил приступ счастья! Жаль, но подобное состояние длится не годы, не дни, не часы, а только минуты…

Когда-то здесь жили айны. Как напоминание об ушедшем народе возвышается особо почитаемый камень-шаман, которому они поклонялись. На высоком берегу, айны совершали ритуальные обряды. Японцы также не обошли вниманием эти места.

Синтоисты почитали одну из здешних гор как священную. Монахи ежедневно поднимались на её вершину. Возможно, именно японские монахи пробили по краю склона тропинку, по которой довелось прогуляться и нам.

На здешнем побережье сформировался особый микроклимат.

Со стороны острова оно защищено горами, которые носят название хребет Жданко. Раньше хребет был покрыт хвойными лесами, но пожары уничтожили все деревья на его склонах.

Нынче можно видеть кусты шиповника и аралии, вперемешку с высокими цветками борщевика и либо термопсиса, либо невесть как попавшего сюда нарцисса.

В ботанике я не силён, но цветами любовался. Вся гигантская и не гигантская зелень казалась знакомой и незнакомкой.

Получая свет и влагу, кто-то из кустов, из цветов, из растений раскачивается на ветру в гордом одиночестве, другие же действуют сообща, захватывая пространство и отстраняя конкурентов.

Приближается обед, нам нужно возвращаться к автобусу.

Догоняю товарищей, стараясь не отставать. Нам предстоит вновь штурмовать вброд мыс Тихий. Погода начала кардинально портиться. И посему, невесть откуда появившаяся лодка также спешила на базу. Рыбаки работали вёслами изо всех сил.

Море, как женщина, любит менять образ. Море сделалось не доброй тёщей — оно пыталось стонать, рычать и бесноваться. Начинался прилив. Волна усилилась.

Быстро переодеваюсь и бросаюсь вперёд уже знакомым маршрутом. Дохожу до грота, где я оставил сапоги. Мне казалось, что я поставил их в удалённости от воды. Увы, сапоги валялись на песке. Ещё чуть, и море унесло бы их из грота. Одним словом, я успел вовремя.

Даёт знать усталость. Засмотревшись на стайку рыб, делаю неправильное движение и всем корпусом падаю в воду. Сзади слышу крики: «Максим, вставай! Быстро вставай!»

Поднимаюсь. Первая мысль — фотоаппарат! Достаю из рюкзака. Проверяю? Ура! Работает!!!

И пусть я и мокрый весь с ног до головы, но именно из таких моментов как раз и складывается простое человеческое счастье! Шаг, ещё шаг, огибаю последнюю скалу, и вот она Бухта Тихая. Здесь действительно тише и нет такого ветра.

По пути замечаю микроавтобус. С обеих сторон надпись — «Авторские экскурсии по Сахалину». Рядом мужчина и женщина раскладывают обед для экскурсантов, которые ушли гулять примерно нашим маршрутом.

Чуть дальше прохожу мимо той компании, где выпивший парень кричал, что он чукча. «Чукча» к этому моменту уже уснул, но, его спутницы, увидев меня мокрого с ног до головы, спросили, что случилось. Я рассказал про поход, описал впечатления, посетовав, что упал в воду.

Одна из женщин, чайкой спорхнула в палатку, налила мне для согрева 100 грамм водки, предложив, закусить кусочком рыбы. Разговорились. Мои собеседники оказались нивхами (малый народ Сахалина). В Тихую они всей компанией приехали на отдых.

Фотографироваться женщины не захотели, зато дети с удовольствием позировали.

Чуть дальше я увидел, как двое рыбаков, по пояс в воде, перемещали туда-сюда по воде вдоль берега что-то похожее на маленькие футбольные ворота.

Как выяснилось, ребята ходят-бродят уже около получаса, а их улов составил всего миску креветок.

Мне вспомнилось, что в придорожном посёлке за щепотку креветок просили 500 рублей. Получается, цена обоснована. Результат труда рыбаков, как и их улов, естественным образом подгоняется мысли под сахалинскую жизнь, под сахалинские цены.

В советские времена работали рыбколхозы. Теперь же они развалились, и что-либо понять о рыбной отрасли сложно.

Цены на красную икру в Южно-Сахалинске такие как в Москве, а некоторая рыба дороже. Острову необходим мост, который связал бы его с материком. Мост — вот решение многих проблем.

Проголодавшись, я, как и все, с удовольствием навернул ухи, выпил чая и закусил бутербродом.

На следующий день нам предстояла экскурсия на мыс Великан.

Просушившись на ветру, сидя в автобусе, я всю дорогу переваривал впечатления. Увиденные картинки до сих пор стоят перед глазами.

Теги: Экстремальный отдых, Культурно-познавательный туризм