«Русский свет» в темные дни Петербурга

Но период, когда солнцу с трудом и только иногда удаётся пробиться, всё же наступил.

И нам пора отправиться поближе к свету — в музей фонарей. На самом деле, «музей» — это очень громко сказано, но именно так звучит официально. Несколько фонарных столбов на очень маленькой и очень тихой улочке. Одесская улица, всего в 4 дома, начинается от Суворовского проспекта, совсем рядом со Смольным.

Естественно, со времён революционного Петрограда, когда Смольный стал «святая святых», этот район стал весьма респектабельный, чего нельзя сказать о его прошлой жизни. Вот и Одесская улица хранит в своей неофициальной истории название Грязный переулок, но было это очень и очень давно. В начале XIX в. она была уже Старой Офицерской, и неслучайно. На несколько кварталов раскинулись казармы гвардейских полков со всей полковой атрибутикой. До сих пор можно пройтись по улицам, сохранивших в своих названиях эту страницу истории: Кавалергардская улица, Саперный переулок, Преображенская площадь, Госпитальная и Парадная улицы. Даже интересно, как с течением времени наименования всё дальше уходили от реальной жизни, становясь более абстрактными и всё менее связанными с конкретным местом. Так, в 1859 г. было принято решение называть улицы в этой части города в честь губернских городов Российской империи. И появились: Тверская, Тульская, Ярославская, Ставропольская, Одесская, Новгородская улицы и т. д.

Маленькая Одесская улочка вошла в большую Историю, но об этом известно далеко не всем. Я иду с человеком, который с изрядной частотной периодичностью ходит на заседания в Смольный, предпочитая пройтись пешком по Одесской улице. «Как я прохожу по территории музея? Да, скульптуру видел, ну и что? А музей где?» А музей, созданный в конце 90-х, и представляет собой несколько (если быть точным — 6) уличных фонарей, памятник фонарщику да пару мемориальных досок на стене дома. И все-таки, музей. Из категории «бесплатные музеи Санкт-Петербурга».

Мне кажется, было бы уместным в здании, в котором находится сейчас очередное учреждение власти, действительно создать музей, чтобы люди смогли узнать о реальной истории открытий, к примеру, такого знакомого предмета быта как электрическая лампочка. Ну, куда мы сейчас без электрического освещения? А что можем ответить на реплики типа: «Что Попов, когда был Маркони?», «Весь мир знает о патенте Эдисона на электрическую лампу, что говорить про Яблочкова, а тем более про Лодыгина, про которого даже у нас мало кто слышал?». Не хочу играть в «ура патриотизм». Техника не моя стезя, но когда я что-то узнаю в своих путешествиях, а тем более, когда рассказываю об этом, хочу докопаться до истины. Так после поездки в Боблово, пришлось выяснять о первых радиопередачах сигналов: «Маркони подал заявку на изобретение 2 июня 1896 года, то есть через два месяца и восемь дней после первой радиопередачи Попова» (цит. ВВС, чтобы было понятно, что не только у нас это признают). Полагаю, сравнивать свечу Яблочкова и лампочку Эдисона не вполне корректно: одно дело — дуговая лампа, другое — лампа накаливания.

Посмотрим внимательнее: патент Эдисона — 1880 г. Конечно, у свечей Яблочкова было много недостатков, но уже в начале 1877 года электрическим светом от них были освещены фешенебельные магазины Лувра, затем Оперный театр, первая улица — Avenue de l’Opera, ипподром. С лета того же года ими начинает освещаться Лондон, Берлин и т. д. и т. п. «Русский свет» так его называют, или «Северный свет из России». Вот, думаю, не будет карантина, попаду я когда-нибудь в Париж или буду прогуливаться по Volksgarten в Вене (что более вероятно), обязательно вспомню про Русский свет. «Впрочем, песня не о нём, а о…" лампах накаливания. На стене увиденного здания есть мемориальная доска о том, что здесь находилась мастерская А. Н. Лодыгина.

По данным некоторых западных историков, лампу накаливания до Эдисона изобретали в XIX в. 22 раза, большинство из проектов было после открытия Ладыгина. На мой непросвещенный взгляд, на первом месте среди изобретателей должен стоять сэр Хамфри Дэви, который обнаружил эффект свечения спирали накаливания в 1802 году, а через 7 лет создал лампу, подсоединив два провода к батарее и расположив угольную нить между двумя свободными концами проводов. Получилась первая безопасная шахтерская лампа, которая могла светить даже в присутствии гремучего газа. До изобретения реальной лампы накаливания было еще далеко, но первый шаг был уже сделан, хотя до следующего потребовалось еще почти полвека. В 1872 году Лодыгин подал заявку на изобретение лампы накаливания, а в 1874 году — получил патент на своё изобретение. В целом, суммируя сделанное им по данному вопросу: первым предложил применять в лампах вольфрамовые нити, первым закрутил нить накаливания в форме спирали, первым стал откачивать из ламп воздух, чем многократно увеличил их срок службы.

В жизни изобретателя нет места скуке, но разочарований может быть полно. Александр Николаевич Лодыгин, династия которого восходила к Андрею Кобыле, от которого пошли и Романовы: правда, Лодыгины — от Семёна Жеребца, а Романовы — от Фёдора Кошки, родился в деревне Липецкого уезда Тамбовской губернии, закончил Московское юнкерское училище. И первое большое разочарование в выбранном пути. Через 2 года, в возрасте 23 лет он выходит в отставку. Думаю, главное в жизни заниматься тем делом, которое тебе интересно. Вот Ладыгин и занимается: изобретает электролёт — летательную машину с электрическим двигателем. Электролёт он не изобретет, зато изобретет лампочку для него.

А мы на Одесской улице, где находилась мастерская. Хочется процитировать из моего любимого фильма: «А вот как стемнеет, то наверху он творит чудеса.». Фантазии мало, чтобы представить себе те чудеса, стоя на улице рядом с существовавшей когда-то мастерской, но чтобы приблизить их к реальности даже мостовая около дома выложена булыжником.

Но знаменита Одесская улица стала событием мирового масштаба — именно здесь впервые в мире зажегся уличный электрический фонарь в сентябре 1873 года! Сохранилось воспоминание очевидца: «Я страстно желал увидеть этот новый электрический свет… Вместе с нами шло много народу с той же целью. Скоро из темноты мы попали в какую-то улицу с ярким освещением. В двух уличных фонарях керосиновые лампы были заменены лампами накаливания, изливавшими яркий белый свет». Как, наверно, удивительно-здорово это было наблюдать. Уличное электрическое освещение в городе появится на Невском спустя 10 лет. Об этом можно будет как-нибудь поговорить по случаю, а пока посмотрим на экспонаты музея.

Это копии уличных фонарей, но выполнены по архивным чертежам и повторяют фонари XIX — начала XX века. Один курьезный вопрос: на какой улице Петербурга уличные фонари никогда не работают? Правильно, на этой.

Центральное место занимает памятник фонарщику.

Причем, памятник так скромно установлен сбоку от тротуара, что можно и мимо пройти, не заметив. Но большинство приходят именно к нему, что можно определить по отполированной до блеска бронзе. Почему выбран нос неудивительно, но не могу взять в толк, почему надраены носки у сапог? Это все-таки фонарщик. Иронией судьбы считается, что установили его на том месте, где зажглись первые электрические фонари, оставившие людей этой профессии без работы.

Дальше мы идём по «наводке», чтобы найти граффити.

Была надежда, что мы их найдем и упускать шанс не хотелось: «Власти Санкт-Петербурга ввели мораторий на закрашивание граффити до 1 февраля 2021 года», что будет дальше неизвестно. Даже говорить об этой войне властей с горожанами не хочется, чего стоит уничтожение портрета Бродского (весьма художественного) — наверно, закрашенная стена лучше выглядит, ведь больше в городе покрасить нечего. Ладно, будем надеяться на лучшее, а пока я чувствовала себя весьма сомнительно, таща на поиски в подворотню.

Зато и радость находки была больше.

Кроме того, я была воодушевлена темой. Памятуя, какие симпатичные фонарные столбы поставлены сейчас на Конюшенной, решила выйти на работу пораньше, чтобы зайти туда сфотографировать, а после работы пройдусь по Петроградской, уж там то встречу по пути что-нибудь интересное.

На работу пораньше не вышла. Но после неё замысел стал воплощаться.

Переходя через Малую Неву по Биржевому мосту, уже предвкушала «продолжение банкета».

Дальнейшее повергло меня в лёгкий шок — я не обнаружила фонарных столбов! Вообще! Уличное освещение, конечно, было, но представлено лампами, висящими над проезжей частью. А я-то была уверена, что освещаются фонарями, стоящими на тротуаре. Я помню эти столбы. Пофотографировала фонарики, которые удалось обнаружить.

моём пути. Но фонарных столбов я не обнаружила и около дома. Когда это произошло? Сколько лет назад? Ни разу не заметила!

Не надо думать, что Петербург остался без фонарных столбов. Несколько дней я смотрела на улице исключительно их наличие. Кое-где огромные железные они стоят — логику их установки не постигла, но эстетической ценности в них нет никакой.

А вот в туристическо-исторической части фонари не только остались, но и преумножились.

Но вернёмся к их прямой функции — освещать нашу жизнь. Особенно когда становится темно.

Теги: Культурно-познавательный туризм