Африканская бабочка и её жители. Ч - 4. Мир бесконечно разный будет всегда прекрасным

Наша Тойота опять идёт третьей, глотаем пыль, пыль и ещё раз пыль… Окна закрыты, но она проникает в салон и от неё начинают болеть глаза.

Скрашивают переезд остановки в интересных местах. Люди народности моро (относятся к белла) привели на водопой стадо зебу. Парень разгоняет большого быка, и животное вытягивает из колодца привязанный к нему бурдюк. Другой пастух разливает воду по корытам.

В одной книге читал, как в малийской деревне коза упала в глубокий колодец, испортив воду. Жители пригласили арабского купца, у которого имелся ловкий раб. Старейшина, поторговавшись, договорился с арабом об оплате, тот, получив деньги, отправил раба в колодец.

Нырнувшего, в пятый раз человека, вытащили на верёвках обратно в полуживом состоянии. В руках мёртвой хваткой он держал разложившуюся тушу козы. Добавлю, что происходило всё это в 60-х годах прошлого века.

В следующем месте удаётся увидеть женщин белла, пришедших с караваном осликов и кучей коз на водопой, дабы набрать воды в канистры.

Вообще, в пустыне редко встретишь полные семьи.

Мужья заняты своими делами.

Жёны при доме и при детях.

За окном чередуются бесконечные пейзажи жёлтой выжженной саванны и полупустыни. Как-то незаметно в хвост нашей колонне опять пристраивается полицейский джип. Останавливаемся на одном из КПП для проверки. Старший полисмен, приложив руку к непокрытой голове, радостно рапортует огромному лейтенанту.

Водитель второй машины сигналит нашему Мамаду в опасных местах.

Дорога хоть и идёт по пустыне, однако везде стоят столбики обозначающие расстояние до Мопти.

Проезжаем единственное деревце, которое служит чем-то вроде торгово-оптовой базы. Множество мешков разложены по кругу, а в середине, в тени от дерева отдыхают продавцы, ожидая клиентов.

Если товарищ Сухов ходил по пустыне с чайником, то женщины фульбе перекочёвывают на осликах вместе со всем скарбом, а чайник везут на голове.

Стройная осанка, доброжелательное отношение — такими мне запомнились фульбе.

Достигнув гор, останавливаемся в одной из их деревень фульбе. Увидев подъехавшие джипы, начинают выныривать из хижин женщины и дети. На некоторых красотках блестят вплетённые в чёлку золотые украшения.

В Тимбухту гид говорил, что золото встраивают только в парик, дабы злодеи не вырвали его вместе со скальпом. Видимо времена меняются.

Дети начинают жутко кашлять, опасаясь инфекции, закругляем визит. Заезжаем потом ещё в одну деревню, возле двух живописных осколков плато.

Высматривая добычу, в синем небе парит орёл. Здесь есть что-то типа колодца и рядом растут пальмы. Молодой парень приводит своего мелкого брата, показывая его гнойную рану на шее. Мальчишке повезло, что мы сюда зарулили, водители достают аптечку и колдуют над раной.

Медицина в Мали крайне слабая.

Позже, улетая в Алжир, в салоне лайнера краем уха слышал, как работающий в Мали врач говорил, что на беспомощных малийцах испытывают новые препараты фармацевтические компании. По нынешней жизни подобное фантастикой вовсе не кажется…

В отель попадаем на закате. Здесь есть интернет. Просматриваю почту, отвечаю на письма. Ужинаем свежей рыбой из Нигера и ложимся спать.

Прогулка по реке. Деревня рыбаков фульбе

Встаю на рассвете. Наверно Мали просто рай для любителей природы. На светлеющем небе царственно проплыли клином похожие на аистов птицы. Кусты возле отеля, вчера ещё блестевшие зелёными листиками, укрылись, словно пуховой шалью, толстым слоем паутины. Пауки ночью соткали огромный и плотный ковёр.

После завтрака Пауло везёт нас в порт Мопти, чтобы прокатить по реке на лодке. Народу на пристани не много. Стесняясь играть лучами по замусоренной набережной, утреннее солнце прячется за деревьями.

Берег весь завален пакетами, пакетами и ещё раз пакетами — чёрными, синими и прозрачными. Шурша по мусору, подходим к разукрашенной лодке, загружаемся внутрь и движемся против течения по реке Бани.

Рыбаки на тоненьких остроугольных лодках забрасывают в воду сети. Проплываем основной порт, который представляет собой квадратную бухту естественного происхождения. Здесь уже суетятся люди, загружая и выгружая тюки с товаром.

В какой-то момент городская застройка исчезает.

Справа и слева тянутся пустынные берега, иногда скрашенные кустарником, либо деревцем.

Редкие деревеньки переносят нас из настоящего, в средневековое прошлое. Кажется, что за прошедшие 100–200 лет жизнь здесь совершенно не изменилась.

У воды гуляют коровы и белые птицы, которых я видел на небе два часа назад. Если в полёте птицы соблюдали строевой порядок, то тут, где нужно быстро ловить клювом рыбу, каждый за себя.

Наша лодка называется пинассе. Её салон поделён на 2 отсека, где посередине столы, а по бокам лавки. Перемещаться по лодке можно, выйдя на широкий борт и держась за специально привязанные к крыше бамбуковые палки.

Сзади двигатель и закрытый досками туалет, над которым гордо трепещет национальный флаг.

Речной ветерок ласкает щёку, ладонь невольно тянется в воду. Чтобы не обгорели руки я надел рубаху с длинным рукавом поверх футболки.

Через час пути пинасса причаливает у высокого берега возле какой-то деревушки. Стирают в реке женщины, мужчины заделывают лодку. На первых порах наш визит не вызывает особого интереса.

Наташа говорит, что здесь живут рыбаки фульбе. Рыбаками они бывают редко, основное их занятие — скотоводство.

На бамбара фульбе не говорят. Наша Наташа пёль (язык фульбе) не понимает.

Я раздаю подарки, фотографирую, обрастаю хвостом из детворы. Гуляем по узким глиняным улочкам, выходим к мечети. Она старая, построена в суданском стиле. Здесь мусульманство наложилось поверх древних верований, в каждом доме имеется спрятанный идол.

Хорошо, что я одел рубашку с длинным рукавом, дети, увидев у меня игрушки, которых на всех не хватает, постоянно теребят меня грязными руками. Нужно будет стирать рубаху.

Сейчас сухой сезон, Бани отступила в своё законное русло. Большая рыба не ловится, рыбачки коптят и сушат речную мелочь, а на освободившейся от воды земле фульбе устроили рисовые поля.

Наташа обращает моё внимание на статную женщину с пышной причёской. Её платок сзади завязан особым способом — это целительница. Такие женщины у фульбе ходят по деревням, лечат травами, занимаются ворожбой и гаданием.

Узнать что-либо о их жизни тяжело. Насколько я понял, целительницы представляют собой что-то типа монашеского ордена и дают обет безбрачия.

Провожать нас выходит почти вся детвора и машет уплывающей пинассе рукой.

Деревня рыбаков бозо

Следующая деревня народности бозо оказалась полной противоположностью. К причалившей лодке, словно цепные псы, летят наглые дети.

Деревня разбита на высоком острове. Бозо живут только рыбной ловлей, кочуя по реке. Язык у них свой, но они понимают бамбара. Рисовых полей не сажают, довольствуясь маленькими огородами. Если сравнивать с фульбе, национальной одежды женщины почти не носят, довольствуясь футболками.

Сразу бросается в глаза грязь и неухоженность. Многие семьи не имеют металлических решёток для копчения рыбы, отчего процесс упрощается. Круглого речного карпика рыбачки сжигают вместе с сеном на берегу.

Всё это так и сохнет, валяясь в грязи. 60% улова пропадает от такой переработки. Вонь стоит жуткая, и над всем этим победоносно кружат мухи.

Нахожу богатую семью, которая выделяется неким подобием дома на фоне убогих лачуг. Здесь есть металлическая решётка для копчения, на которой, свернувшись глистом, жарится нильский сомик. Увы, затем продукция также ссыпается на землю.

Очень красивое место избрали бозо для своей деревни, но загадили его вокруг мусором. Я весь облапан детьми и бабами.

-Кадо! Кадо! Кадо! — галдят женщины и дети, им подпевают мухи на воняющей рыбе.

Хочется быстрее вернуться в спасительную пинассу. Фотографирую в наглую, не спрашивая разрешения, раздавать подарки здесь желание не возникает. Наверное Михаил Кожухов, если бы он приехал сюда снимать сюжет про копчение рыбы, долго бы не продержался……

Но снимать нужно! Найдя двух приятных девушек, вступаю с ними в фотокадографичные отношения. Кадо девицы берут и позируют, но в кадр лезут наглые дети.

Начинаю на них орать, отмахиваясь рукой, и…. Вытираю рукавом жирные сопли мелкому малышу. Холодные сопли проступают через ткань, остужая мои разгорячённые мозги.

Люди живут так как умеют, осуждать их за это нельзя.

Тут приходит мысль, что носить рубаху не смогу: поднося ко рту котлету, или поднимая рюмку с водкой, всегда будут вспоминаться холодные детские сопли.

Вместе с соплями, отдаю её капитану и загружаюсь в пинассу.

Помощник мальчишка стирает рубашку и вешает её сушить.

Когда мы выходили на пристани в Мопти, капитан уже красовался в обновке.

Мопти

Город Мопти — рыболовная и экономическая столица страны. Он расположен на берегу реки Бани при впадении её в Нигер, на трёх островах, соединённых дамбами. На языке пёль Мопти обозначает сборище. Здесь в основном живут бозо и фульбе.

Во время паводка Мопти со всех сторон окружён водой, сообщение между островами происходит по воде, поэтому город называют «малийской Венецией».

Когда реки отступают, люди вокруг города высаживают рисовые поля. Дорога в Мопти проходит по дамбе длинной 12 км. Главная улица это набережная, в некоторых местах она обрамлена забором.

Количество нищих и попрошаек превышает все допустимые нормы, или просто они, не давая опомниться, справа и слева, с тыла и в лоб, атакуют белых гостей города.

Весь берег усеян мусором, но в этом есть даже некий колорит. Причаливают длинные лодки, выгружается товар и бросается новый мусор.

Воздух пропитан запахом рыбы. Её продают прямо с лодок, на набережной и в городе. Здесь же рыбку перерабатывают, упаковывают в огромные тюки и отправляют в разные концы страны и за её пределы.

В определённом месте порта выгружают, распиливают на кусочки и вновь загружают в пинассы, приплывшие из Тимбухту соляные плиты. Для употребления в пищу, соль ещё не раз подвергнется обработке.

Часть территории порта занимает судоверфь. Как и 100 и 400 лет назад, используя старинную технологию, ремесленники мастерят речные суда. Весь процесс происходит только здесь. Они сами изготавливают длинные гвозди, скрепки, скамейки и крышу, сами разрисовывают лодки.

В правом углу порта возвышается ресторан, куда нас привёл на обед Пауло. Отсюда удобно фотографировать людей на длинном кадре.

Если посмотреть на напоминающую бабочку карту Мали — Мопти посередине. Мопти — это тельце бабочки между двух крыльев.

Моптиянки, как самые центровые в Мали, облачили чёрные тела в цветастые платья, надушились ароматными маслами, и, украсившись золотыми побрякушками, сами словно бабочки, порхают по грешной земле, над открытыми канализационными стоками, по мусорным отходам, переступая с пакета на пакет…

Всё! Нужно заканчивать запивать противомалярийные таблетки вином! Ещё и не то может привидеться…

От мыслей отвлекает вспыхнувший пожар на одной из лодок. Речники буквально живут в пинассах, там же и готовят. Видимо обеденный огонь вырвался наружу, пламя быстро охватило крышу.

Капитан вывел судно подальше от других лодок. Он и его команда, рискуя жизнью, стали выбрасывать тюки с товаром в воду. Глубины там не было, груз не утонул, и пламя, пообедав крышей, дальше не пошло.

Через некоторое время неудачливый речник, опустив голову, уже слушал монолог хозяина тюков.

Торгуют в Мопти всем, его центр — сплошной базар.

Основной товар: посуда, зерно, рыба, соль, фрукты, овощи, инструменты, скобяные изделия, яркие ткани.

Беспрерывно, словно привязанные руками и ногами к швейным машинкам, строчат заказы в базарных лавках портные, хвастает музыкальными новинками продавец дисков.

Места под строительство мало. Мечеть окружена жилыми домами.

Многие из таковых являются интересными образцами глиняной застройки: толстые стены, с высокими потолками, где летом не жарко, обрамляют фасады из зубцов и башенок, с террасой на крыше.

На всех мечетях в Мали, символизируя совершенство ислама, тянутся к небу яйца страуса. Обычный дом украшать таким образом — богохульство.

Продолжение — Африканская бабочка и её жители. Ч — 5. Страна догонов

Теги: Экстремальный отдых, Культурно-познавательный туризм