Налетали мы с мужем милей и решили их использовать на поездку в штат Мичиган. А точнее в город Детройт и в маленький близкорасположенный университетский городок Ann Arbor. Если разобрать по частям, то Arbor это лес, а Ann — имя собственное, получается Анин Лес. Впрочем, леса там уже никакого почти не осталось, так, дубовая рощица. Это была уже третья наша поездка в те края.
В самолете порадовала творческая подборка фильмов — «Трудности перевода»(Lost in Translation), «Маленькая мисс Саншайн»(Little miss Sunshine) и документальный фильм об Арете Франклин, который-то я и выбрала. Фильм был очень по теме: великая чёрная певица жила, умерла и похоронена в Детройте.
Детройт город с непростой судьбой: он пережил и стремительный взлет и затяжное глубокое падение, находясь сейчас вроде как в состоянии ремиссии. Но до выздоровления ещё очень и очень далеко.
Детройту судьба уготовила в начале 20 века стать центром автомобильной промышленности. Именно там автомобиль из дорогой игрушки для избранных превратился в средство передвижения миллионов. Там стали строить заводы с конвейерной сборкой, туда стала перемещаться рабочая сила, и население за тридцать лет (с двадцатых до начала пятидесятых) удвоилось, достигнув почти двух миллионов.
Автомобильная промышленность зарабатывала огромные деньги, которые текли в Детройт, тем самым сделав его самым богатым городом Америки на душу населения. Пик был достигнут где-то около 1950 года. Не успели детройтцы толком вкусить своего богатства, картина начала меняться, производство реструктурировалось и не требовало уже так много рабочих рук, а потом и глобализация подоспела. Начался затяжной упадок. Производство уходило в Азию и Мексику, а рабочие нищали и тоже покидали город. С 1956 года до сего дня население уменьшилось с почти 2 млн до 670 тысяч.
В годы процветания город строился. Мы побывали на экскурсии в небоскребе под названием Здание Фишера (Fisher Building), в роскошном сооружении в стиле Арт Деко, построенном на вершине богатства города семьей Фишеров.
Братья Фишер производили кареты. С уходом лошадей и приходом моторов они перестроились на изготовление безлошадных карет — корпусов автомобилей.
Экскурсовод поведал, что до Фишеров, автомобилисты были вполне счастливы и в открытых авто. И не только они. Поначалу никакая из авто-производящих компаний интереса к каретоподобной кабине не проявляла. Первым Кадиллак решил, что со всех сторон укрыться не такая уж и плохая идея. Ну потом и другие распробовали. Семья Фишеров продала уже мощное производство, заработала кучу денег и решила возвести что-нибудь серьезное, чтобы её помнили благодарные потомки.
Строить пригласили архитектора Альберта Кана и дали ему карт бланш — трать сколько хочешь. Кан успел до начала великой депрессии построить один небоскрёб, вполне завершенное сооружение, хотя планы включали комплекс из трех.
Вот это-то здание мы и осмотрели во время полуторачасовой экскурсии. Экскурсовод не скромничал, называя небоскрёб Фишера самым красивым зданием в Америке на день его создания. Ну, понятие красивого — вещь субъективная, хотя в 1928 году и Архитектурная Лига Нью Йорка назвала здание самой красивой коммерческой структурой года.
Альберт Кан был крупнейшим индустриальным архитектором своего времени. Например, в 1937 году он был ответственен за 19 процентов всех архитектурных дизайнов заводов в США. Его называют также архитектором Детройта, где он строил штаб-квартиры различных компаний, библиотеки, корпуса университетов.
Тут мы пришли к точке, где я начала сомневаться в нашем экскурсоводе, пока то же самое не нашла напечатанным в Википедии:
«В 1928 году Кан был приглашён в СССР для участия в индустриализации. Приехал в Москву с 25-ю инженерами, и в течение двух лет подготовил более 4000 специалистов, между 1929 и 1932 годами спроектировал и организовал строительство 521 объекта (по другим данным — 571 объекта). Это в первую очередь тракторные (то есть танковые) заводы в Сталинграде, Челябинске, Харькове; автомобильные заводы в Москве и Нижнем Новгороде; кузнечные цеха в Челябинске, Днепропетровске, Харькове, Коломне, Люберцах, Магнитогорске, Нижнем Тагиле, Сталинграде; станкостроительные заводы в Калуге, Новосибирске, Верхней Салде; прокатный стан в Москве; литейные заводы в Челябинске, Днепропетровске, Харькове, Коломне, Люберцах, Магнитогорске, Сормово, Сталинграде; механические цеха в Челябинске, Люберцах, Подольске, Сталинграде, Свердловске; сталелитейные цеха и прокатные станы в Каменском, Верхнем Тагиле, Коломне, Кузнецке, Магнитогорске, Нижнем Тагиле, Сормово; подшипниковый завод в Москве, Волховский алюминиевый завод; Уральскую асбестовую фабрику и многие другие.»
Я этого никогда раньше не слышала. Впрочем, я никогда индустриальным строительством и не интересовалась.
Оставим архитектора и вернёмся к его творению.
Экскурсовод показал нам мозаики на стенах
Впечатляют фонари, в них квинтэссенция Арт Деко.
Поднявшись на третий этаж, мы рассмотрели вблизи расписной потолок и дуги арок.
В здании по прежнему функционирует театр. Вот вход в зал.
Сейчас небоскрёб снимают в аренду разные скучные конторы, а поначалу это был торговый центр. Магазины занимали три первых этажа и торговали всем от цветов до одежды.
Покупатели могли бесплатно пользоваться чём-то вроде детского сада — сдавали своих чад в оборудованную играми и игрушками территорию.
И, что уж совсем удивительно, можно было оставлять автомобиль у дверей, где его забирали в гараж и опять же бесплатно проверяли на неисправности, заправляли бензином и мыли, пока хозяин авто примерял наряды. Согласно экскурсоводу, гараж, где работало около ста человек, пользовался бóльшим спросом, чем магазин.
Напротив гаража бывшая штаб-квартирa Дженерал Моторс.
Кадиллак. Бывшая штаб-квартира Дженерал Моторс.Архитектор Альберт Кан.
Архитектурный стиль Неоклассицизм.
Здание Фишера пребывало в заброшенном состоянии, когда население схлынуло из Детройта, но разрушению не подвергалось (чего не скажешь о многих других сооружениях этого города). Вот довольно типичная картина.
Резиденция Джеймса Скотта сейчас восстанавливается. Фото с интернета.
Мы не видели своими глазами многого, но из источников типа интернет можно легко понять степень разрухи.
Инфраструктуры, созданные на 2 млн человек не могут поддерживаться семистами тысячами. Денег нет, налогов не хватает. Город, где не было войны, выглядит так, как будто война закончилась год назад — мусор подубрали, но здания развалены.
Детройт пережил банкротство, что тоже вещь довольно редкая в истории Америки.
Когда нет денег, взоры властей обращаются к самому ценному, что город имеет. Если есть значительные произведения искусства, над ними невисает опасность быть проданными в первую очередь.
В годы процветания в основном на деньги Форда в Детройте был создан прекрасный музей — Детройтский Институт Искусств (Detroit Art Institute или кратко DAI). Этот музей — один из самых богатых в Америке. Хотя и не Национальная галерея в Вашингтоне и не Метрополитен музей в Нью Йорке, но всем остальным музеям США думаю, не уступает.
Я ждала этой встречи с того дня, когда три года назад впервые побывала в DAI. Я боялась, что принимающая сторона не захочет нас туда везти, ведь все гости просят об одном, а хозяева уже пресытились музеем. Нас планировали развлекать в зеленом лесу, но на счастье жара так раскачегарилась, что на природе только безумец захотел бы гулять. Было градусов 35 по Цельсию.
Итак по кóням и в музей.
Я расскажу здесь лишь о нескольких шедеврах из DAI, может быть сделаю подробный отчёт позже.
Центральный зал музея — Ривера Корт (Rivera Court) — представляет собой трех-этажный атриум. Как понятно из названия, его расписал (пятью крупноформатными фресками) Диего Ривера. Гениальный художник, как известно, был с коммунистическими мозгами и все время норовил изобразить что-то революционное, чем вызывал негодование заказчика.
Печально знаменита история уничтожения его фресок в Рокфеллер центре в Нью Йорке, когда Диего нарисовал одного из вождей пролетариата и не пошёл на переделки. Фрески варварски срубили со стен. Работа художника с такой репутацией и в Детройте была в некоторой опасности. Но Едсель Форд (Edsel Ford), сын Хенри Форда (Henry Ford), который музей финансировал да и создавал, говорят, сказал, что если фреску тронут, то денег музей больше не увидит. Вот так — просто, но эффективно.
Диего Ривера увековечил создателей музея Едселя Форда и Вильгельма Валентине в одном из фрагментов росписи
Тема этой грандиозной работы — Индустрия Детройта или Человек и Машина
Музей-счастливый обладатель полотна Брейгеля. Есть мнение, что в этой работе половина стоимости музея (гипербола).
Питер Брейгель Старший. Свадебный танец. 1566г
Я не могу пройти мимо вот этого букета. Его написала Рашель Рюйш. У России с этим именем есть некоторая связь. Петр Первый был в дружеских отношениях с отцом Рашель — естествоиспытателем Фредериком Рюйшем и приобрёл у него многие экспонаты для Кунсткамеры.
Сама Рашель сделала себе имя, рисуя цветы. Художниц-женщин в те времена (конец 17-го — начало 18-го века) вообще почти не было, только дочери художников могли ремеслу научиться у своих отцов, всем остальным пути к обучению были отрезаны. Так вот, Рашель, будучи матерью 10 детей, доросла до позиции придворной художницы у курфюрста Пфальцского в Дюссельдорфе, независимо путешествовала по Европе, а главное, достигла высочайшего мастерства в изображении цветов и всяких мелких букашек. Судите сами.
Говоря про Рашель, хочется упомянуть ещё одну художницу — караваджистку Артемизию Джентилески (Artemisia Gentileschi). По фамилии понятно, что она дочь Орацио Джентилески, картины которого висят и в Лувре, и в Прадо, и ещё много где. Сама она несколько менее известна. Ее драматическую жизнь я опускаю, хотя зная жизнь легче понять, почему Артемизию так увлекала тема отрезания (мужской) головы. Вот одно из нескольких полотен на любимый ею сюжет — Юдифь с головой Олоферна.
Музей, как я уже упомянула, висел на волоске от распродажи, и опять же тут «сказал» своё слово Форд. Деньги он завещал музею при условии, что собрание останется цельным. Если уйдёт одно полотно, уйдёт и весь музей в Вашингтон. Якобы это умно составленное завещание и спасло коллекцию.
Уходя, покажу парочку, параллельно с которой мы двигались по залам — молодая монашка и столетняя.
Многих интерес к жизни покидает раньше, чем жизнь, а тут наоборот.
Перекусив в музейном буфете-атриуме в стиле средневекового дворика, мы отправились в Анн Арбор.
Анн Арбор — это университетский городок с населением около 120 тыс человек, значительная часть которых как-то связана с Университетом штата Мичиган. При университете есть госпиталь. Госпиталь и медицинский факультет огромные, поэтому местные и говорят, что это университет при госпитале. Колледж финансируется штатом Мичиган, одновременно система финансирования привлекает много частного капитала. Обучение дорогое, но называть цифры бессмысленно, все относительно. Университет в табеле о рангах стоит высоко, по многим дисциплинам входя в тройку-пятерку лучших по стране, где высших учебных заведений тысячи.
Ниже фотографии учебных корпусов и лабораторий.
Зал Ангела.Архитектор Альберт Кан.
Музей современного искусства
В университете сильно преобладает белое население. Это неприметное здание построили для меньшинств, чтоб собираясь там вместе, студенты не чувствовали, что их мало.
Библиотека юридического факультета
Один из наших знакомых — биолог, пригласил посмотреть новое здание, куда его лаборатория недавно переехала.
В этом корпусе работают ученые и там же открыли музей, где мы быстренько освежили свои знания в эволюции.
Оказывается, в эволюцию не все верят, как это ни дико звучит в 21-м веке.
Исследователи работают в комнатах, выходящих окнами в гигантские холлы, где подвешены скелеты существ из вымершего мира и реконструкции птиц-динозавров.
Я в естественно-научных музеях люблю только минералы. Оставив спутников разбираться с эволюцией, пошла искать камни.
Выйдя на улицу мы поняли, что надо спешить. Небо тяжелело и темнело, надвигалась гроза.
Анн Арбор — это оазис, где нет никакой преступности. Наши друзья часто работают до глубокой ночи и возвращаются домой пешком, не боясь ни ограбления, ни других видов насилия. Не особенно они озабочены и запиранием дверей. В городе очень распространены велосипеды, народонаселение сильно бережёт окружающую среду.
Хотя автобусы ещё, слава Богу, не отменены.
Прогуливаясь на следующий день, я сделала несколько фото в городке:
вот парочка кинотеатров в стиле Арт Деко.
Много переделанных фабричных коробок из красного кирпича.
Бывшая штаб-квартира братства Дельта-Каппа-Епсилон
Нам понравился Анн Арбор и университетский люд там обитающий. Столетние домики, изначально населеные рабочими, теперь самое желанное жилье для молодых профессоров. Эти дома имеют симпатичные крылечки, вокруг которых создалась своеобразная культура общения. Летние вечера обитатели городка проводят на крыльце. Они разговаривают с прохожими, заходят к соседям. «Культура крыльца» навевает теплоту и душевность, чему способствует и пиво, как важная часть этой культуры.
Нам приятно было пожить немного в том мире. Словом, поездка удалась.
Теги:
Культурно-познавательный туризм
