Халхин-Гол 1939 - 2019. Ч — 2. Грозовое небо Монголии. Озеро Буйр-Нуур

Степь наполнилась таинственным серебристым светом, отчего казалось, что сейчас обязательно должен появиться добрый монгольский дедушка, в национальном костюме, и рассказать сказку.

Мы ехали в то место, где уже должен был стоять лагерь. Наши водители оказались настоящими профессионалами, но при этом никто в Восточном аймаке раньше не был, как и гид Туртувшин. Семьдесят километров до лагеря мы преодолели за два с половиной часа. Когда стрелки часов показывали половина двенадцатого, а спидометр по прежнему трясся на 40 км, впереди на холме кто-то стал светить фонарём. Наконец-то!

Выгружаемся из машин, распределяемся по палаткам, ужинаем и ложимся спать. Первый день в Монголии оказался насыщенным, но он таки закончился.

Утром, проснувшись с первыми лучами солнца, я отправился изучать местность. Впрочем слово изучать в этом случае не совсем подходит. Со всех сторон простиралась безграничная степь, обтянутая вкрапинками пожелтевшей травы.

Мягенькая травка-муравка приятно шуршала под ногами.

Степь оказалась отнюдь не безжизненной полупустыней. Её огромнейшее пространство повсеместно было утыкано норками. То тут то там из своих жилищ высовывались похожие на хомячков мышки, и, углядев опасность, вновь прятались в укрытие. Шустрые ящерки, надеясь на свою юркость, были чуть смелее, но сфотографировать их также не получалось.

Солнце поднималось всё выше и выше. Вместе с ним воздух наполнялся звонким мышиным попискиванием, которому сверху вторили стрижи.

Я гулял около часа, совершенно не боясь заблудиться. Внизу под холмом виднелась дорога, машины и палатки, разместившиеся на возвышении, со всех сторон просматривались как на ладони. К моему приходу лагерь проснулся.

Зашумели кастрюлями поварихи, зашевелили голыми ногами спавшие в машинах водители.

Монголия это страна, которую нужно изучать, переезжая с места на место. Соответственно, монголы накопили большой опыт по организации и проведению экспедиций. Надо отдать должное принимающей стороне, они постарались создать для нас хорошие условия.

Судите сами: семь туристов обслуживало восемь человек. Третья машина, ушедшая раньше из Чойбалсана, везла палатки, всевозможные стулья, кровати и оборудование для кухни. В ней ехали старший повар с помощницей, а также мальчик, помогавший абсолютно всем.

Повариха Катя оказалась настоящим профессионалом. В степи в полевых условиях она готовила настоящие деликатесы: то большими монгольскими пельменями угощала, то мелко нарубленное мясо с макаронами перемешивала, то каким-то душистым супом баловала.

Отметим, что питались мы не абы как, а в переносной веранде, рассаживаясь за широким столом.

Когда мы в последующем приезжали на новое место, ребята первым делом собирали Катину кухню, после расправляли палатки. Спали отнюдь не на матрасах. В каждой палатке раскладывалось по две кровати с одеялами.

У входа ставились стулья, посидеть на которых, любуясь природой, было очень приятно…

Ну и конечно туалет. В лагере он появлялся последним. Оный представлял собой не просто яму огороженную материей, а белоснежный переносной унитаз…

После завтрака водители начинают собирать лагерь. На это уходит чуть больше часа. Ни единого фантика после себя не оставляя, загружаем вещи, рассаживаемся и тут узнаём, что у технической машины небольшая поломка. Ребята ковыряются с мотором, из-за чего теряется время, но по маршруту мы всё равно выезжаем.

Стоит отметить, если сами мы прилетели в Восточный аймак на самолёте, то машины пришли своим ходом. Их путь занял два дня. С трудом представляю, как сюда, от станции Борзя, шли советские танкисты. Безжалостное солнце, совместно с работавшим двигателем, раскаляли броню, пыль стояла столбом и удобств внутри танка было по минимуму.

Согласно программе, нам предстояло добраться до озера Буйр-Нуур, где встать лагерем. Второй день посвящался исключительно переезду, но кое-что интересное мы всё же увидели.

Проезжая по дороге, мы несколько раз наблюдали степных орлов. Машину в качестве опасности они не рассматривали, воспринимая её как что-то естественное. Но стоило нам остановиться, птицы поворачивали голову в нашу сторону, и с достоинством взлетали. Один раз их сидело аж целых четыре. Увы, сфотографировать ни разу не удалось. Появлялись они сразу и резко, вдалеке сливаясь с местностью.

Мы двигались по степи, не встречая ни машин, ни какого-либо жилья. Через пару часов езды, показались какие-то постройки, огороженные квадратным забором. Рядом возвышался холм, вершину которого обрамляла погранвышка.

Всё понятно, рядом граница с Китаем, мы попали в погранзону и нам необходимо на заставе отметиться.

Как только машины остановились, из открывшихся ворот вышел лейтенант в полевой форме. Поздоровавшись по-русски, собрал паспорта, пообещав быстро их вернуть и ушёл. Позже выяснилось, офицера звали Тафтуш, он учился в Калининграде.

Лейтенант попросил ничего не фотографировать и я его просьбу выполнил, запечатлев только въездной шлагбаум.

Позже мне удалось пройти на территорию заставы, где домики вместе с забором выстроены в каре. От прежних времён осталась ровная линия засыпанных окопов. Когда-то, согласно боевому расчёту, погранцы выбегали по тревоге, занимая каждый своё место.

Теперь всё не так. Дабы навредить, диверсанты могут приехать туристами, или того хлеще, что-то придумать с помощью компьютера. Ну а граница, что в России, что в Монголии, по-прежнему охраняется, и пограничники на заставах живут.

По степи бегают друг за другом две монгольские девчушки. В кузове грузовика привязанная лошадь. Две другие стреноженные, мотают головами, словно тоже желая куда-то поехать. Перед воротами два каменных льва. Мне вспомнилось, что в Китае их устанавливают возле дома, где живут люди знатного рода. Я спросил об этом Туртувшина, тот замотал головой, дескать нет, львы это исключительно монгольская традиция.

Пусть будет так, интерьер заставы они скрашивают. Внутри всё оказалось ещё более скромно. Солдатики перекладывали крышу. Жена лейтенанта развешивала на верёвке бельё. С водой совсем худо, вода привозная… Ей же, молодой женщине, ни развлечений, ни общения.

Невольно вспомнился фильм «Благословите женщину», как Балуев привозит молоденькую Ходченкову примерно в такое же захолустье, и как она наводит порядок в их скромном жилище, моет полы, не успевая приготовит мужу обед…

Прямо по центру, с другой стороны от входа, взгляд притягивала стела с выцветшими портретами героев. Я стал изучать, кто-то погиб в 20-х, кто-то в 39-ом, а один совсем молоденький парень в 43-ем. Когда Советский Союз воевал с Германией, маньчжурцы периодически устраивали провокации. У советско-монгольских частей существовал строгий приказ — ответного огня не открывать и на провокации не поддаваться.

Получив паспорта, отправляемся дальше. Трясёмся на кочках, подпрыгиваем, но курса не меняем — только вперёд, на Халхин-Гол.

Монотонную дорогу скрашивают таблички и дорожные указатели.

Но попадаются они не часто. Текст на английском не дублируется, вся информация только по-монгольски… Возле одного подобного щита устраиваем фотосессию.

Фотографируюсь возле указателя на Халх Гол. Так именуется небольшой посёлок, построенный в 70-х на одноимённой реке.

Останавливаемся на обед. Водители расставляют стол и стулья. Повар раздаёт контейнеры с едой. Рис с мясом и чай со сникерсами на свежем воздухе идут на ура.

По голубому монгольскому небу спешат куда-то похожие на манную кашу облака. Их тени скользят по степи, отчего земля и трава переливаются разными цветами.

Здесь, на перепутье России и Китая, где сходятся две большие плиты, окружающее пространство наполнено своей, непонятной на первый взгляд аурой, и облака, выполняя чью-то волю, движутся то в одну, то в другую сторону.

Монгольское небо удивительно — второго такого нет ни где. Мы же сделаем отступление, и поговорим про авиацию.

* * *

К началу конфликта в составе ВВС корпуса имелись два авиационных полка. 70-ый истребительный авиаполк состоял из трёх эскадрилий, 24 истребителя И-16 и 14 истребителей И-15. Последние считались устаревшими и подлежали замене.

150-ый смешанный авиаполк насчитывал три эскадрильи бомбардировщиков СБ (29 самолётов) и две эскадрильи лёгких штурмовиков ЛШ-5, которые в виду их низких лётно-технических данных для боевых действий не применялись.

Таким образом 67 самолётов должны были прикрывать с воздуха сотни километров монгольской территории. А самый ближайший аэродром находился далеко, тогда как в Тамцак-Булаке, за 140 км. от Халхин-Гола, была всего одна посадочная площадка. С неё и начали вылетать советские истребители.

Боевой и лётной подготовкой в полках занимались 40% пилотов. Лётчики были обучены только технике пилотирования и не владели навыками воздушного боя. Из-за нехватки жилья и в отсутствии нормальных условий многие писали рапорт о переводе в Союз. Руководство бригадой оценивалось как безобразное, а дисциплина в полках самая низкая.

Монгольская авиация располагала всего одним смешанным авиаполком (36 самолётов Р-5 и Р-5ш).

22 мая в 12 ч. 20 мин. состоялось первое столкновение над Халхин-Голом. Три наших И-16 и два И-15 вели бой с пятёркой японских И-96. В результате оказался сбит советский истребитель.

В МНР спешно перебросили 22-ой истребительный авиаполк включавший 63 истребителя И-16 и И-16, плюс 38-ой бомбардировачный авиаполк располагавший 59 бомбардировщиками СБ. Таким образом на аэродромах и посадочных площадках советская сторона имела 88 бомбардировщиков и 191 истребитель.

Следующий бой произошёл 27 мая. Соотношение сил было в пользу в пользу советских ВВС. Однако, увы, японцы сбили три советских самолёта, тогда как ещё семь не вернулись на аэродром из-за технических проблем и нехватки горючего.

Если 27 мая можно считать поражением, то 28 мая это самый настоящий разгром советской авиации на Халхин-Голе. 13 истребителей И-15 вели бой с 18 японскими самолётами И-96 и И-97. В результате на аэродром вернулся один единственный истребитель. Советская сторона потеряла 9 лётчиков и 12 самолётов.

После побед в Испании и в Китае подобные результаты казались ужасающими. В результате Ворошилов запретил последующие вылеты. Советское командование сформировало группу из 35 опытных лётчиков, во главе с героем Испании комкором Смушкевичем. Среди них несколько Героев Советского Союза, отличившихся в небе Испании, в том числе и сам Смушкевич.

В 39-ом комкору Смушкевичу всего 37 лет, однако каждый год его жизни можно считать за три. Увы, в настоящем про столь достойнейшего человека мало кто знает.

(Фото из музея в городе Халхгол)

Яков Владимирович Смушкевич родился в еврейской семье. Его отец был портным. В 16 лет добровольно вступил в Красную Армию. Дослужившись до комиссара, в бою под Барановичами получил сабельное ранение в ногу, попав в плен к белополяками. Смушкевичем заинтересовалась польская контрразведка. Просидев в Вильнюсской тюрьме 13 месяцев, Яков Владимирович сумел бежать.

После окончания гражданской, работал уполномоченным ЧК города Клинцы Гомельской области. Отличился при разгроме крупной банды. С 22-ого года стал осваивать лётное дело, где добился больших успехов.

В Испанию комбриг Смушкевич отправился с самой первой группой лётчиков, где под псевдонимом Дуглас руководил воздушными силами республиканцев, а также противовоздушной обороной Мадрида. Всех поражали его храбрость и мастерство. За восемь месяцев боёв общий налёт составил 223 часа, в том числе — 115 часов боевых вылетов на И-15.

В июне 1937 года комкор Смушкевич удостоился звания Героя Советского Союза.

30 апреля 1938 года, накануне парада, Смушкевич выполнял тренировочный полёт, который закончился аварией. Якова Владимировича вытащили из-под обломков и отправили в Боткинскую больницу.

Все мысли лётчика были только о небе. Врачи удивлялись его выдержке и силе воли. Он заново учился ходить. Раны кровоточили, стоять долго не мог, однако сумел-таки встать в строй. 7 октября 1938 года Смушкевича назначили членом Военного совета при народном комиссаре обороны СССР.

Боевых вылетов в монгольском небе Смушкевич почти не делал. Главной задачей являлось обучение молодых лётчиков.

Тот факт, что удалось ликвидировать преимущество японских ВВС и в последующем завоевать господство в воздухе, во многом именно его заслуга! Ну и в Кремле тоже начали понимать, что лозунг «летать выше всех, дальше всех, быстрее всех» в случае начала войны становится пустым звуком.

К 21 июня численность советских ВВС достигла 301 самолёта. По сведениям разведки, у японцев насчитывалось 260, 125 из которых являлись истребителями.

22 июня вражеская авиация произвела первый массированный налёт, задействовав 120 самолётов. Советско-монгольские войска подняли в воздух 95 истребителей. Бой проходил на высоте от 2-х до 4-х тыс. метров и продолжался около двух с половиной часов. В результате японцы потеряли 31 самолёт. У нас было сбито 11 истребителей.

Воздушный бой 22 июня над Халхин-Голом получил громкую известность на Японских островах. Самолетную армаду Страны восходящего солнца возглавлял известный японский ас Такео Фукуда, чье имя не сходило со страниц мировой прессы во время войны в Китае. Однако в первые минуты воздушного боя в Монголии его сбил летчик-испытатель ВВС Виктор Рахов. Такео сумел выброситься с парашютом из горящего самолета и приземлиться на монгольской территории. Японский летчик на земле пытался застрелиться, но был взят в плен.

Оказавшись в плену, Фукуда Такео попросил показать ему летчика, который так мастерски вел самолет и сбил его. Когда подошел Рахов, японец отвесил ему большой поклон, приветствуя победителя. Впоследствии старший лейтенант В. Г. Рахов стал одним из самых известных асов боев на Халхин-Голе, сбив 8 японских самолетов лично и еще 6 — в группе.

27 августа 1939 года в воздушном бою Рахов получил смертельное ранение, а через два дня умер в Читинском госпитале. За боевые заслуги ему присвоили звание Героя Советского Союза.

24 июня 25 советских самолётов вылетели на перехват 20 японских, по итогам боя сбили 7 истребителей, потеряв 2 чвоих.

В вечернем бою того же дня с советской стороны участвовало 54 самолёта. На высоте 1000 метров была атакована японская группа из 20 машин. Японцы боя не приняли. Чуть позже они вновь отклонились от столкновений…

Воздушная война в небе продолжалась до 29 июня.

После этой даты какое-то время самолёты не летали, так как погода ухудшилась.

Подводя итог, историки делают вывод — не смотря на значительный рост численности машин и улучшения состава, советским ВВС удалось выровнять ситуацию, но переломить не получилось. Японские лётчики стали вести себя осторожней.

Мы же чуть позже разберём простую и казалось бы вполне понятную — погода ухудшилась и самолёты не летали.

* * *

Пообедав, с новыми силами направляемся дальше. Едем-едем и вдруг видим знак — столовая. Дальше появляются две юрты, внутри коих столы. В компаньоны грунтовке набивается линия ЛЭП. Откуда всё это посреди степи? Павел смотрит по Гуглу, в этом месте ничего не должно быть. Мы же, по мере приближения, видим промышленные объекты.

Нас останавливают полицейские. Передвижной пункт ДПС расположился в юрте. Ну где ещё такое встретишь?… Ребята проверяют документы. Через гида начинаем задавать вопросы.

Оказывается, несколько лет назад в этом месте американцы нашли нефть, и теперь друзья китайцы на монгольской земле чёрное золото добывают.

Надо отдать должное, за четыре года их усилиями в степи вырос целый городок.

Ухают вверх вниз нефтяные качалки. Ими заставлена огромная территория. Нефть сливается в резервуары и цистерны, число коих подсчитать сложно, как и курсирующие в сторону границы бензовозы.

Ну а сама Монголия, как покупала нефтепродукты в России и в Китае, так и продолжает покупать. Ни Москва, ни Пекин, при всех заверениях о дружбе, НПЗ на её территории строить не намерены.

Выходит, японцы рвались в эти на первый взгляд пустынные места не зря. Ни про какую нефть они не знали, но интерес чувствовали. Я нашёл об этом месте вот такую информацию:

В результате разведочных работ на месторождении нефти в сомоне Матад приграничного монгольского аймака Дорнод подтверждены установленные ранее запасы в 19 миллионов баррелей. Кроме того геологоразведка показала, что прогнозные запасы данного месторождения могут составить 58 млн. баррелей.

После нефтяного городка дорога ухудшилась. Бензовозы своим весом набивают колею, и после каждого дождя она становится всё глубже. Монгольская земля протестует, требуя, остановить вмешательство в её недра, но руководство страны, по всей видимости, родную степь уже не понимает.

Пуповина, соединявшая чиновников с родиной, разорвана.

Едем по грунтовке. Техническая машина периодически отстаёт. Один раз, свернув в разные стороны, теряемся. После, понимая, что не туда едем, возвращаемся назад, где находим друг друга. Степь при всей её простоте, весьма коварна и заблудиться здесь легко и просто.

В какой-то момент впереди появляется стадо баранов, после лошади, затем коровы и вновь барашки.

Чуть в стороне, на обязательном расстоянии друг от друга, мелькают юрты, за которыми блестит озеро. Информационный щит своими картинками красноречиво рассказывает, что мы попали в особую природоохранную зону, где нельзя мусорить и разводить костры. Второе слегка непонятно, ибо деревяшек в округе попросту нет, ни деревца, ни кустика.

В любом случае мы на месте, как и планировалось, мы добрались до озера Буйр-Нуур. Наши водители в этих краях не бывали. Намереваясь разбить лагерь у самого озера, ребята свернули с дороги, углубляясь в пески. Не вышло. Мы едва не завязли. Пришлось ставить лагерь на расстоянии.

Пыльное тело каждой своей клеточкой требует воды. Выгрузив вещи, устремляемся к озеру.

Увы, нас ожидало лёгкое разочарование. Пологий и илистый берег, избитый множеством копыт, назвать пляжем оказалось сложно.

Застоявшаяся вода обросла тиной.

Ну и так как сюда наведываются отнюдь не пляжники, а коровы и лошади, то тут то там просматривались следы их жизнедеятельности. Нам же, после трудного переезда, жутко хотелось освежиться и потому на все эти прелести мы не стали обращать внимания.

Вода оказалась тёплой, однако, чтобы погрузить в неё тело, приходилось искать песчаное дно и залегать на мелководье.

Сказать по-правде, я вроде как и дружу с географией, но про столь крупное пресноводное озеро, находящееся на востоке Монголии, до поездки ничего не слышал.

По озеру проходит граница с Китаем. Противоположную территорию прежде называли Внутренней Монголией. Высота Буйр-Нуур над уровнем моря 583 м. Площадь 610 км². Глубина до 11 м, средняя — 6,5 м. До 40 км в длину и до 20 — в ширину. Объём воды — 3,8 км³. Замерзает в ноябре, вскрывается в мае. Впадающая река — один из двух рукавов Халхин-Гол. Вытекает река Оршон-Гол, впадающая в озеро Далайнор.

Буйр-Нуур богато рыбой, водится сазан, щука, налим. Озеро является важнейшим местом линьки гуся-сухоноса, занесённого в Красную книгу. Идёт работа по организации природоохранной зоны на монгольской территории озера. Китайская часть водоёма уже входит в состав заповедника «Далайнор».

На севере на первых порах просматривался китайский город. Небо над ним грохотало, надуваясь чёрными тучами. Китай погрузился в сумерки, но мне казалось, что до нас не дойдёт. Так, погремит тучка, и прольёт землю грибным дождиком. Однако, по мере приближения тучи, мы решили-таки возвращаться в лагерь, благополучно дойти до которого не успели.

Сперва сверху падали просто крупные капли. После, когда мы оказались у машин, усиленный ветром дождь забарабанил конкретно. Водители успели установить только Катину кухню и столовую.

Я намеревался вслед за женщинами сесть в машину, дабы не мокнуть, но тут вижу, налетевший ветер вот-вот сорвёт кухню. Выскакиваю, хватаю конструкцию за верхнюю перекладину и пытаюсь удержать. Не обращая внимания на покатившуюся посуду, на помощь приходит сперва повариха, потом кто-то из водителей.

Ветер жутчайший, я таких сильных порывов наверно и не видел. Стою, из последних сил держу конструкцию. Что касается монголов, они никакого удивления не проявляли. Их действия были скоординированными и чёткими.

В общем я держал сперва сборный домик кухни, потом верхнюю перекладину столовой. Весь этот кошмар продолжался минут тридцать, после чего туча начала удаляться, вместе с ветром.

Не уверен, что Алла Пугачёва была в Монголии, но её песня «Улетай туча» именно про эти места.

Как только небо прояснилось, показались гусиные стаи, клином скользившие над озером. Над кустами вспорхнули птички, и начали выводить своё радостное Ти-Ти, Ти-Ти… Из укрытий вылетели диковинные для степи пчёлы, за ними бабочки. Пережив ураганный ветер и бьющий каплями, как пулями, дождь, окружающий мир очистился и преобразился.

Степь с кустами разительным образом отличается от той, что обтянута травой. Тут голосят не только мыши, но и цикады, и разнокалиберные птицы, и, наверно, сама трава.

Идёшь куда-то, вдруг перед твоим носом падает раненная птаха, и пытается убежать. Ты понимаешь, что это игра. Она старается увести от гнезда. Ради интереса появляется желание гнездо отыскать. Видя, что трюк не удался, «раненая» хитрованка взлетает, и начинает беспокойно кружить, тревожно попискивая. Предупреждённые мамкой птенцы, замирают, превращаясь в камни…

Да ладно, думаешь ты, не буду вторгаться в ваш мир и уходишь, так ничего и никого для истории не сфотографировав…

Будущий маршал Кулик приезжал на Халхин-Гол с инспекцией. С Георгием Константиновичем у них вышел конфликт, после чего Кулика вызвали в Москву, где Ворошилов объявил ему выговор. Впрочем, я не об этом…

Кулик в своих мемуарах упоминает множество комаров, досаждавших бойцам в ночном дозоре. В свою очередь у японцев имелись специальные противомоскитные сетки, закрывавшие лицо и руки. Кулику, дабы он ночью оценил обстановку, одну такую трофейную солдаты подарили.

Советская военная промышленность об удобствах солдата не думала. Кулик написал рапорт. Увы, подобные сетки изготовили и привезли, когда боевые действия уже закончились.

Удивительное дело, но я ни одного комара так и не увидел. Наверно их перебили из пушек, вместе с японцами.

После ужина я услышал, как где-то рядом заработал бензогенератор. Решив подзарядить батарейку, направился на звук.

Заблудиться я не боялся, ориентиром служил берег озера. Как оказалось, шумел кемпинг. Он состоял из шести юрт, куда на отдых приехали монголы из Чойбалсана.

Кто-то жарил шашлыки, кто-то играл в нарды… В общем, народ отдыхал. Монгольские дети, увидев европейца, округлили глаза от удивления. Шестидесятилетний хозяин говорил по-русски с трудом, но проблему понял и мою зарядку сразу воткнул в розетку.

Из разговора выяснилось, раньше его семья кочевала со своим стадом. Теперь оным занимается старший сын, тогда как родители решили начать небольшой бизнес. Кемпинг они разворачивают с мая по октябрь. Основной поток соотечественников, приезжающих на море (он назвал Буир-Нуур именно морем) приходится именно на эти месяцы. Есть даже и такие соотечественники, кто приезжает из Улан-Батора. Зимой гостей не бывает и они просто живут в юрте.

Самое главное, по его словам, в этих местах в 39-ом располагалась советская воинская часть. Японцы до озера не дошли, но их самолёты бомбы сбрасывали. Из земли до сих пор периодически вылезают осколки.

Любое место, даже самое пустынное, имеет свою историю. Позже из Википедии я узнал, в 1388 у озера Буйр-Нуур прошло сражение между китайской империей Мин и монгольской ордой Усхал-хана, закончившееся безоговорочной победой китайцев.

Вернувшись в лагерь, я завалился спать, но уже через час проснулся, сразу не разобрав в чём дело. Сверху гремело и ухало. Молнии сверкали совсем рядом. Ураганный ветер пытался сорвать палатку. Мне уж было подумалось, что сейчас будет ещё один "перевал Дятлова"...

Однако нет, рядом замелькал свет. Разбуженные водители, за нас за всех побеспокоившись, решили дополнительно укрепить палатки туристов, и делали это под ураганным ветром и проливным дождём.

Так что, монгольское небо коварно. Летом часто гремят грозы и дуют ураганные ветра. Вспомним сухие фразы историков про нелётную погоду в районе Халхин-Гола. В такие моменты не то что в небе, но и на земле также опасно.

Список использованной литературы:

Д. Ф. Устинов «История Второй Мировой войны 1939 — 1945»

Е. А. Горбунов «Восточный рубеж: ОКДВА против японской армии»

О. С. Смыслов Халхин Гол; За кулисами забытого конфликта»

Открытые информационные источники

Следующая часть — Халхин-Гол 1939 — 2019. Ч — 3. Святилище Их Бурхант. Гора Баин-Цанг

Теги: Культурно-познавательный туризм, Событийный туризм, Экстремальный отдых