Alba Reincarnate — роза Флоренции

Отвечу воспоминанием о том, что случилось когда-то в Париже… Случилось не со мной, но так запало в душу.

Однажды Анна Ахматова пришла к своему другу и любимому, к Амедео Модильяни. Художника не было дома и, дожидаясь на лавочке, Ахматова стала задумчиво бросать розы, которые были у нее в руках в раскрытое окно Амедео. Потом поняв, что ей сегодня не дождаться, ушла неторопливо, щурясь от ласкового закатного солнца. Когда через несколько дней они встретились, художник спросил Анну, не скрывая удивления: я догадался, что это были твои розы, но как ты попала в мою комнату, у тебя же не было ключа! Получив объяснение, подаренное с той улыбкой, на которую была способна лишь она, влюбленный Художник пылко воскликнул: Не может быть! Ведь они лежали так красиво!

Я мчалась на Frecciarossa из Венеции во Флоренцию, мчалась со скоростью 250 км в час по согретой усталым осенним солнцем Италии и знала, что кроме всего прочего, хочу увидеть во Флоренции свою розу, ту, живую, прекрасную, загадочную, о которой узнала совсем недавно. Это была моя маленькая тайна, ведь расскажи я кому-то о том, что мечтаю во Флоренции увидеть розу — решили бы, что это красивая выдумка не больше…

Но именно эту розу постоянно писал Боттичелли, с которым — о, счастье — я скоро встречусь в Уффици! Именно этими розами он щедро осыпал на своих живописных полотнах, даму своего сердца, ту, единственную, черты которой, невольно видел во всех женских образах, которые писал. Одни и те же любимые черты! Симонетта!

Все сошлось, переплелось — Боттичелли, Симонетта, Медичи — Джулиано и Лоренцо и эта роза…

Розу звали удивительно — Alba Reincarnate! В переводе, вроде бы «Рождение зари», но перевод неказист, да и можно ли выразить словом удивительное чувство, которое возникает у вас в то мгновение, когда солнце еще за горизонтом, но уже голубое небо, впитывая нежный розоватый отблеск запредельного, дарит загадочный колорит предчувствия той определенности, которая вот-вот наступит. Роза была именно такой — она являла собой не определенный цвет, но предчувствие, намеки на голубое, розовое, что рождались из всесодержащего белого и в то же время предчувствие не осуществлялось, но оставляло сладкое ожидание возможного. Может быть, в этой розе вся загадка Боттичелли… Его великие творения, нередко передающие состояния преображения…

Еще до моей поездки, интернет обещал, что эту розу я смогу увидеть в садах Боболи. В то же время, предприимчивые продавцы, отслеживающие мой поиск в Интернете, предлагали привезти эту розу уже в Питере. Ну, где им, жаждущим выгодно продать свой товар, понять разницу! Я ехала во Флоренцию, к камням le vecchie tombe, что хранили древние тайны, отболевшую боль, отзвучавшую любовь, и только эта роза, живая, питающаяся от корней могла стать голосом прошлых эпох! Можно ли сравнить хотя и красивый, но забальзамированный цветок, взращенный на чужой холодной земле, купленный в Петербурге, с живой розой Флоренции! Да, я искала ее на холме Боболи…

Я хотела, чтобы именно она поведала мне о делах давно минувших дней. Поверьте! Я была готова услышать ее негромкий голос…

Художника, который всегда вызывал мое искреннее восхищение и душевную радость звали Алессандро ди Мариано Филипепи, хотя в историю он вошел под именем Сандро Боттичелли. В России нет его работ. Зато во Флоренции, в которой он прожил всю свою жизнь, хранится множество его полотен. Он выезжал лишь дважды: в недалекую Пизу, где была нужда в завершении работ над фресками Кампосанто, и в Рим, расписывать Сикстинскую капеллу. Когда он уехал в Рим, тут все это и случилось… Но начнем с начала.

Вначале Сандро учился на ювелира, с тех пор у него остался навык четкости контуров и любовь к золотистому колориту. Сандро родился в 1445 году — ранний Ренессанс «Кватроченто», таланты были востребованы, а то, что у giovanotto талант есть, объявил Веспуччи, который жил по соседству. Он и порекомендовал Сандро для учебы у Филиппо Липпи, потом талантливый юноша оказался в мастерской самого Вероккио, где познакомился с юным Леонардо да Винчи. Конечно, протекции и в то время тоже были очень важны, так что когда Веспуччи представил юношу влиятельному политику Томазо Содерини, карьера художника стремительно пошла в гору.

Судьбоносным стало и знакомство Сандро с братьями Медичи, которые приходились Томазо племянниками и принадлежали к знаменитому роду, правящему Флоренцией.

Богатство, талант, власть, восхищение прекрасных дам — блестящие молодые люди имели все, и это вызывало зависть.

В то время Флоренция была городом празднеств, городом рыцарских турниров. Вот здесь, на площади Санта Кроче в январе 1475 года состоялся турнир, главным героем которого стал Джулиано Медичи.

Джулиано не дорос до титула «великолепный», как его брат, но был настоящем красавцем и смелым воином. Перед турниром, который ждала вся Флоренция, Джулиано избрал своей Прекрасной дамой Симону Веспуччи.

На знамени, что по заказу Джулиано, было расписано самим Сандро Боттичелли, Симонетта была представлена в виде Афины Паллады. До наших дней, это знамя, не сохранилось, а вот представление о том, что Симонетта была возлюбленной Джулиано, сохранилась с тех пор и до наших дней, ведь одержав победу в турнире, Джулиано провозгласил Симонетту королевой турнира. В то время победы на рыцарских турнирах были принято посвящать даме — избраннице сердца. Отношения более близкие, нежели публичное поклонение и готовность отдать жизнь за недосягаемую красоту — не предполагались. Думается, что если бы мог, Джулиано не раз обнажил бы шпагу против каждого, кто готов был всуе опорочить имя и честь его Прекрасной Дамы. Если бы мог…

По словам современников, Симонетта Веспуччи была на редкость кроткой и доброй, она никогда не давала своему мужу поводов для ревности. Это был ангел во плоти…

Ставшая музой для нескольких великих художников, эта девушка навеки вошла и в историю искусства Ренессанса.

Есть свидетельства, что до раннего замужества, в 16 лет, Симонетта терпела много невзгод, так как ее семья была гонима. Однако после замужества и переезда к мужу во Флоренцию, жизнь изменилась. Как ни странно — ее любили все, от придворных дам, которые особенно были склонны к зависти, до простых горожан, а уж о мужчинах и говорить не приходится. Многие знатные мужчины были влюблены в Симонетту, в том числе и Лоренцо Великолепный, и особенно Джулиано, — все добивались ее благосклонности, но ее искренность и чистота была защитой.

О, мадонны Боттичелли с чертами любимого лица…

После того турнира Симонетта прожила недолго и скоропостижно ушла в иной мир в возрасте двадцати трех лет. Симонетту оплакивала вся Флоренция. Несмотря на то, что она покинула этот мир от опасной болезни — говорили о ее заражении чахоткой, ее хоронили в открытом гробу и флорентийцы на руках несли этот гроб от дома до фамильного склепа в древнем храме XIII века — «Chiesa di Ognissanti» — Церковь Всех святых.

Впоследствии ее муж, женившись вторично, родил сына и назвал его Джулиано, в честь влюбленного воздыхателя своей жены, доказывая этим, что верит в чистоту отношений прекрасного Принца (так Джулиано называли во Флоренции), и Симонетты.

Когда Боттичелли вернулся из Рима, он смог придти к Симонетте только в ее Капеллу…

Боттичелли никогда не писал Симону с натуры — только по памяти. Его картины, запечатлевшие ее образ, появились уже после смерти красавицы. Черты ее лица навсегда остались в памяти художника, воплотив его представление об идеальной красоте, где лицо лишь отражает красоту души, являя ту гармонию, которую искало Возрождение.

Боттичелли никогда не был женат. Он завещал после его смерти, похоронить его «в ногах» Симонетты Веспуччи, что флорентийцы и выполнили.

Я готовилась к своему походу в Уфицци еще в России. Когда я вошла в знаменитый «Храм искусства», я знала даже номера залов, в которых находятся те или иные работы великих художников и скульпторов.

Нужно ли сейчас в этом очерке, рассказывать о великих творениях Боттичелли и о моем вполне сокровенном общении с ними! Однако о чем-то все же хотелось упомянуть.

Не ожидала, что так хорошо знакомое мне «Поклонение Волхвов» — полотно столь небольшого формата… В картине запечатлены люди — современники Ботичелли, можно сказать, что это «Портрет флорентийской элиты», в одеждах и образах Волхвов.

Картина написана по заказу состоятельного флорентийца Гаспаре ди Дзанобе дель Ламы, придворного Медичи, для его погребальной часовни в базилике Санта-Мария-Новелла (Basilica di Santa Maria Novella).

Этот храм находился недалеко от нашей гостиницы и мы, конечно же, в нем побывали. Считается, что Боттичелли изобразил заказчика справа в светло-синем одеянии, седовласый человек смотрит прямо на зрителя и кажется, что придерживая край одежды, указывает на себя. Боттичелли исполнил и автопортрет — белокурый юноши в светло-коричневой мантии у правого края картины — это сам Сандро.

Заказчики в эпоху Возрождения нередко заказывали свои портреты в образах святых, «очеловечевание» Божественного было свойственно эпохе гуманизма. История этой картины видимо связана с деятельностью так называемого Братства волхвов, которое во Флоренции учредили Медичи и в которое входили как представители их семейства, так и их приближенные.

На Праздник Рождества, Братство устраивало уличные мистерии, его члены, переодевшись волхвами, шли пешком и ехали верхом на конях по улицам Флоренции.

На картине Боттичелли в центре характерной треугольной композиции восседает Мадонна с Младенцем, перед ними благоговейно опустился на колена Козимо Медичи — старший. Рядом с ним его сыновья — Пьеро и Джованни. К моменту написания картины и отца и сыновей уже не было в живых, Флоренцией правил Лоренцо великолепный.

Он горделиво стоит слева от зрителя, а напротив него, справа, в черно-красных траурных тонах одежды, его брат — Джулиано. Трагический профиль юноши, обращенный в сторону от восторженных присутствующих, словно предчувствие страшного злодеяния, что произойдет вскоре после написания картины и это производит сильное впечатление. В сущности — это предчувствие самого Боттичелли, которое он неожиданно для себя воплотил на холсте. Провидчество искусства… Так бывает.

Джулиано вероломно убили в кафедральном соборе Санта Мария дель Фьоре, прямо во время Мессы. Это случилось 26 апреля в день смерти его Симонетты, только с разницей в два года.

Заговор организовали и осуществили представители конкурирующего с Медичи семейства Пацци, в первую очередь Якопо и Франческо Пацци. Предполагается, что заговором на самом деле руководил сам папа римский Сикст IV, которому не нравилось, что Медичи обладают такой властью, которую должна была бы иметь только Папская церковь и недовольный тем, что Медичи отказали ему в кредите, когда он хотел приобрести болонский городок Имолу. На стороне папы был Франческо Сальвиати, которого Медичи не признавали в качестве архиепископа Пизанского. Вероломство было во всем. Место и время служения Мессы было выбрано не случайно, чтобы братья Медичи были совсем не готовы отразить нападение. Это должно было случиться в тот момент, когда все присутствующие в храме (в тот момент там находилась едва ли не вся Флоренция, ибо служил сам кардинал), должны были опуститься на колени.

Известно, что когда Лоренцо вошел в храм, он прошел к алтарю и встал справа. Джулиано же неожиданно для всех, решил в тот день к Мессе не ходить, потому что повредил ногу на охоте и кроме того был простужен. Однако заговорщики пришли под окна Джулиано, привели уличных музыкантов и стали петь серенады, выманивая бывшего друга из дома. Шутками, песнями, насмешками, они добились своего и, поддерживая больного юношу, повлекли его в собор.

Когда Джулиано вошел в храм, он нашел глазами Лоренцо и направился было к нему, однако дойти ему не пришлось. Хотя и было задумано, что нападение на братьев случится тогда, когда они окажутся вместе, ненависть завистников была так сильна, что один из них не выдержал и напал на Джулиано раньше времени, нанеся ему до девятнадцати ножевых ранений.

В многострадальную историю человечества, этот политический заговор войдет как самый вероломный… Это действительно так.

Лоренцо успел защитить себя и скрыться.

Заговор провалился. Расправа над заговорщиками была жестокой.

Лоренцо похоронил брата с величайшими почестями. Прекрасный принц, был погребен в Капелле Медичи, а впоследствии, когда пришел срок, там нашел свой покой и сам Лоренцо.

Сегодня капелла Медичи — мемориальная часовня рода Медичи, при церкви Сан Лоренцо. Это место, куда непременно приходит каждый, кто приезжает во Флоренцию.

Однако посетителей влечет не столько вспоминание об исторических событиях, сколько желание познакомиться со скульптурным убранством, которое начал воплощать, хотя и не закончил сам Микеланджело Буонарроти.

Микеланджело прибыл во Флоренцию в 1514 году. Вначале он получил заказ на создание нового фасада церкви Сан Лоренцо — семейного храма рода Медичи. Фасад должен был стать воплощением лучших черт позднего Возрождения, и как тогда говорилось «Зеркалом всей Италии». Однако работы при отсутствии достаточных средств сошли на нет, и тогда Микеланджело в 1519 году получил новый заказ — создать в церкви Сан-Лоренцо часовню — усыпальницу братьев Медичи.

Конечно, интересно побывать, можно сказать в творческой мастерской самого Микеланджело, где далеко не все проекты и наброски оказались воплощены.

Однако интересно, что это состояние вынужденной незаконченности сегодня производит на современников грандиозное впечатление!

Самым завершенным оказалось надгробие Джулиано.

Микеланджело с самого начала не собирался делать скульптурные портреты Джулиано и Лоренцо, ему хотелось выразить глубину чувств через аллегории.

Он представил братьев как двух идеализированных героев, полного созерцательности (Джулиано) и решительного, действующего (Лоренцо). Мимолетность жизни передавали аллегорические фигуры течения суток: Ночь, Утро, День, Вечер.

Мекеланджело желал воплотить главную тайну человечества — разговор со Временем…

Разговор поколений перед древними камнями. Кажется, что Флоренция, это то место, где такой разговор может быть особенно содержательный. Старые камни, которые так много помнят, да вот рассказать не могут, наверное, мучаются этой невысказанностью и может быть поэтому так пронзительно зовут прислушаться. Но вслушивается ли пестрая толпа туристов, что плотным, разноцветным ручейком, каждый день, независимо от времени года, переливается по узким средневековым улочкам! Какие мы все разные…

Итальянская девочка подошла и зажгла свечу у надгробия Симонетты, а еще положила написанную от руки записку — наверное просьба. И у Сандро Боттичелли записка…

На площади Санта-Кроче, где когда-то состоялся рыцарский турнир, скачет трансвестит, поет «Прощание Карузо»… Плохо поет, но громко. Небольшая группа молодежи слушает, аплодирует…

В Базилику Санта-Кроче не пускают — наоборот спешно выводят посетителей. Собор окружают карабинеры… Я вижу как несколько, соскочивших с машины, бегут мимо меня, к боковому входу, который для них, ожидаемых, нешироко приоткрывается. «Никаких вопросов! Никаких вопросов!»- взволнованно говорит седовласый мужчина у выхода, но слова «опасность», «террористы» звучат среди собравшихся…

А где-то в своих уютных квартирах, у компьютеров сидят мальчишки и девчонки (а может быть и взрослые люди) и увлеченно играют в компьютерную мультиплатформенную игру «Assassin’s Creed II» — Кредо убийцы. Это как раз о заговоре Пацци. Можно стать виртуальным участником «action-adventure», перенестись во Флоренцию XV века… Они все тут — исторические герои: Братья Медичи, Леонардо да Винчи, Николо Макьявелли, Джироламо Савонарола, Родриго Борджия… И хотя игра признана лучшей в 2010 году, мне неуютно в этом игровом пространстве. Неловко играть судьбами людей, судьбами, которые уже случились во всей их высокой, прекрасной и одновременно жестокой, иногда коварной правде.

Но… «Играть судьбами людей» — страсть и болезнь нашего времени…

Ну, а пока еще цветут розы и они дарят нам не только тонкий аромат, но и надежды на истинную любовь и чистое голубое небо, что неустанно ожидает свою зарю.

Прекрасную розу Alba Reincarnate можно услышать только в тишине, но, право, она может рассказать намного больше, чем виртуальные выдумки.

Да, встреча с Флоренцией для меня оказалась похожей на благоухающий, растрепанный букет из цветов — так начала я свой рассказ… Но, знаете! Случайно избранный образ цветка, оказался совсем не случайным, ведь Флоренция — это «цветущая»! Конечно, в букете не один цветок и все они разные, крепко перевитые, порою неразделимые. Я еще послушаю и расскажу вам их истории. А пока, я рада, что избрала своим гидом розу, с таким тонким и нежным названием «Рождение зари» — Alba Reincarnate… Сегодня она прекрасна так же, как и много веков назад, когда ею любовались совсем другие люди.

Другие… Так ли это! Ведь все мы, как и розы, от одних корней растем… Понять бы это каждому.

Теги: Культурно-познавательный туризм