Катера идут на Север

Место очень живописное, но дохлый лось плавал около нашего бивака, аппетит не испортил, а желание умыться из реки пропало. Утро началось с приятной неги — чистое небо, солнце, легкий завтрак, хотелось расслабиться и получить удовольствие. Но Радик, наш безусловный вождь и лидер, раздумал допивать чай и закричал гагаринское — «поехали!». У меня отобрали фотоаппарат, кого-то вынули из кустов и мы помчались за катером Радика, стараясь не отстать.

Слева по курсу осталась деревня Хохловка, превратившаяся в дачный поселок, особая достопримечательность — музей деревянного творчества, со всего пермского края собрали сторожевые башни, избы, солеварни, церкви. Не проезжайте мимо! Такого вы нигде не увидите!

Далее, справа по курсу, санаторий Демидково, бывшее место отдыха нефтяников, теперь цены там кусаются, но комфортом и организацией посетители довольны. Суда были разнотипные, мощность моторов от 60-ти до 200 л.с., но скорость 50 — 55 км.ч. держали без напряга и штиль ласкал глаза. Около полазненского залива разрезали тонкую корку льда, температура воды была +1 градус.

Поселку Полазна около 400 лет, основан как типичное демидовское творение — запруженная речка Полазна, плотина с механизмами для медеплавильного завода, церковь, здание управы и поселок для рабочих. В 56-м была построена Камская ГЭС, завод был затоплен, плотина сейчас выглядит как обыкновенная дамба. Компенсацией была найденная нефть, вышки посреди Камы смотрелись замечательно, теперь их срезали, оставив основания. Место красивейшее, сосновые боры, песчаные берега и густая парма, а рыбалка… Пермяки, устав от городской жизни, перебираются сюда, тем более сейчас поселок забыл о советских временах, когда магазины вызывали чувство отчаяния от ассортимента. И корни мои отсюда…

Через 20 км виден городок Добрянка, бывший раньше типичным уральским захолустьем, в 80-х построили мощную ГРЭС, которая дала работу жителям, каменные дома и пр. После сооружения чусовского моста и реконструкции соликамского тракта, селение смотрится симпатично, из миллионной Перми люди бегут сюда.

После Добрянки возникает нечто — Камское море. Несколько рек впадают в Каму практически в одном месте, ширина достигает 33 км. Характер у водоема довольно паршивый, двухметровые волны здесь не редкость и у судоводителей одно желание — проскочить. Как у нас раньше хватало авантюризма пересекать море на утлых лодочках типа МКМ и Прогрессах, да на советских моторах, которые работали когда хотели? Главное было уцепиться за самоходку и идти в ее кильвальтере, бросает поменьше, только опасно — бревна из-под винтов вылетали. Этот способ и сейчас годится, но могучее Камское пароходство почило в бозе, крупные суда встречаются крайне редко. Нам повезло, поверхность реки была идеально гладкая.

При выходе на ширь водохранилища справа есть небольшая речка Ошва, в переводе с коми-пермяцкого — медвежья река, название свое она оправдывает, косолапые не понимают, что человек их пугается, меланхолично наблюдают за поднявшейся суетой при их виде. Кроме лохматых бандитов, там водится много экологически чистой рыбы, которая любит издеваться над рыбаками. Можно предлагать любую наживку, облизать червяка, показывая, что он очень вкусный, но поклевки ни единой не будет, ловится она только в сети.

Не стоит описывать все притоки Камы, но один из них, Емельяниха, мне памятен с детства. Клюква, грибы и приключения тянули нас туда каждый год и всего было в изобилии. Зверье нас не особо пугалось, мы и не настаивали. В 40-х годах у немцев, мечтавших дойти до Урала, сбылась мечта. Лесоповал принял их в свои теплые объятия. Сохранилась дорога-лежневка, разрушенные мосты, землянки, бараки, узкоколейка. Больше всего запомнилась груда кирзачей, голенища сгнили, а низ обуви вполне годился для использования. На старых лесных дорогах можно легко встретиться с хозяином тайги. Однажды три женщины так взревели при его виде, что зверек испугался и пустился наутек. Я бы тоже так сделал, если они так кричат, то как они кусаются?

Напротив Емельянихи есть еще одна достопримечательность — громадный плавучий остров. При затоплении вода подмыла берег, песок унесло, а болотная растительность, переплетенная между собой осталась. Постепенно выросли небольшие деревья и картина получилась сюрреалистичная. Поверхность острова колышется волнами, повторяя рельеф воды и качаются березы. Очень много крупной клюквы, но растет она в осоке, после сбора ягоды руки как кошкой драные. Ходить надо осторожно, попадаются промоины. Окуни охотно берут на отвесное блеснение, цвет рыбы почему-то черный.

Посетить памятные места времени у нас не было, мы проскочили море по абсолютной глади и Кама сузилась, такой я еще не видел. Первая наша остановка была в селе Таман, его показывал Парфенов в «Хребте России». Радик транспортировал на своем катере его съемочную группу, журналист оставил о себе самые теплые воспоминания. Селение не всегда было деревней, когда-то здесь был демидовский завод, теперь осталось несколько избушек, да величественный храм, потрепанный временем. Кресты и маковки до сих пор сверкают позолотой, два купола разбило молнией. Двери церкви были подперты доской и Миша (друг брата), решил действовать старым способом — не пускают в двери, влезем через окно, которое оказалось для человека узким. Когда он прочно застрял, бабка, пасущая коз и с интересом наблюдавшая за форточником, спросила — " Ты чей-то в окно лезешь, лешак? Ворота-от есть! Открой, да закрой потом? Пошто в окно?» Миша, смутившись, выпал обратно. Внутри сохранилось немного фресок и жутко ржавая лесенка на колокольню, самые отчаянные на нее залезли. Пока мы фотографировались и осматривались, Коля (единственный непьющий среди нас) познакомился с отшельницей, которая зиму прожила на Чусовском озере. Женщина была абсолютно лысой, объяснила, что волосы потеряла там и место это проклятое. Моя лысина добавила мне оптимизма (все равно терять мало), я с удовольствием рассказывал остальным, что на парикмахерской они сэкономят. Никто не передумал.

Следующей остановкой был небольшой симпатичный городок Орел. На берегу стоит красивый ухоженный храм. Народ разбежался прикупить мелочей и осмотреться, мы с Мишей решили попить пива. Вкус и качество местного напитка шокировало, мы заказали еще, набрали в емкости, скупили всю вяленую рыбу и пошли получать люлей за опоздание. После первых глотков пива уже никто никуда не спешил, решили не портить продукт и употребить его сразу. Через неделю я сидел в мюнхенской пивной и пил идентичное пиво! Нам бы только свое ругать.

Березники поразили своим береговым промышленным пейзажем — трубы, причалы, пакгаузы. Мы робко протискивались между самоходными баржами, попади мы под них, они бы даже не заметили. Желание было одно — выскочить из этого торжества производственного процесса.

Задний план украшал рукотворный горный хребет из отработанной породы, побочный продукт соледобычи. Почти рядом красовался террикон из отработанной щепы, такой же величественный, это достояние принадлежало Соликамску. Набережная города чуть покрасивее березниковской, но древняя строгановская столица строилась вдали от берега, ближе к соляным скважинам и там есть, что посмотреть. Рядом с городом горела сухая трава, причем в нескольких местах. Среди дыма бродили люди, не верится, что пожары возникли сами по себе.

Кама сужалась, вода была мутная и несла всякий хлам.

Что-то сильно ударило по днищу катера, но 5 мм алюминий выдержал, повезло, что не попало в мотор. Вошли в Вишеру, она в тех местах равнинная, знаменитых горных берегов мы не увидели, т. к. повернули в Колву, где нас ждала заправка бензином в древнем городе Чердынь. При подходе к пристани нас приветствовали лобовой атакой, старенькая «Казанка» смело шла на столкновение. Маневрировать было особо некуда, весовые категории разные, мы не свернули. Местный судоводитель разочаровался и напал на наш другой катер, та же история. Поняв, что с нами неинтересно, исчез.

В Чердыни нас ждал однокурсник Миши и моего брата, который организовал нам транспорт для бензина и провел очень неплохую экскурсию. Городок стоит на высокой горе, виды просто восхитительные, вдали гора Полюд, где раньше была застава, зажигающая костер при нападении местных нехристей. Жители были зажиточными, купеческих домов больше, чем хрущевок в рабочем городе. При накоплении богатств возникает проблема с избытком денег, да и совесть просыпается, появляется необходимость отмолить. Посему купцы строили церкви, которых здесь множество, красивых и величественных.

Увидели здание сумасшедшего дома, где излечивался Мандельштам. Но у поэта возник кризис, это Пушкин мог в Болдино творить, Осип же Иваныч бросился из окна, благо было невысоко. После этого его отправили в Москву, где он был признан совершенно здоровым. Чердынь процветала до революции, да и после нее было чем заняться, но недавно запретили молевой сплав, теперь народ выживает чем может, в том числе сплавом металлолома по реке. Частушка про топор из села Чугуева нам вспомнилась, но мы зря смеялись. Вверху по течению осталось множество железного хлама, оставшегося на месте бывших артелей. Берется емкость из-под топлива, загружается металлом, герметизируется и на буксире плывет до ближайшего приемного пункта. Россия! Переночевали на другом берегу от Чердыни, все устали, но сил на ночной балаган с выпивкой и общением хватило. Компания очень приятная, люди состоятельные, но о работе и деньгах ни разу не слышал, что в наши времена большая редкость.

Следующая наша остановка была в окрестностях Ныроба, забирали наших знакомых. Небольшая пристань с не очень живописным пейзажем. Два вагончика на берегу, очковый туалет над обрывом, затопленная баржа, затонувший катер-плотогон и три однотипных обшарпанных собрата пока на плаву, душа переворачивается при такой картине.

Некогда могучее Камское речное пароходство в современных реалиях. Не завелся мотор у катера-красавца Квик Силвера, совершенно случайно у Радика нашелся исправный топливный насос, двигатель ожил. Затем стартер вхолостую раскручивал Судзуки 140 на нашем катере, настроение резко упало. Это у старых водномоторников поломка была рядовым явлением, имелся инструмент и пуд запчастей, а в эту япону мать надо еще рискнуть сунуться. Сняли колпак с мотора, сделали умные физиономии, результатов никаких. Оказалась банальная воздушная пробка в топливной системе, подкачали грушей и помчались вперед. Колва узкая, извилистая, езда напоминала гонки по горному серпантин.

Мимо мелькали брошенные деревни, затопленные катера и баржи. Летом картина, наверное, более ласковая, зелень прикрывает, но в начале мая просто кадры из Апокалипсиса. Особенно впечатлил наполовину утонувший плакат, гласивший, что это заповедник и баловаться здесь нельзя. Слово «нельзя» в России никто не любит, посему плакат был прострелен крупной дробью и пулями 12-го калибра.

Вышли на Вишерку, семь изгибов на версту, из воды торчали верхушки елок и берез, только GPS мог рассказать, где русло, ездить по полянам все-таки опасно.

Совершенно внезапно безобразие с гонкой промеж елок кончилось, берега раздались, мы увидели широкую гладь Чусовского озера.

Ширина, простор, красота! Но дозиметры достали! Ничего. Альберт заявил, что электронике не доверяет и потребовал алкоголя, чтобы загнать показания радиационного поля в минус, все согласились. Ни местность, ни рыба не фонили, говорят, что около устья взрыва счетчик Гейгера может зашкалить, но искать эпицентр мы не стали, нам надо было найти место для стоянки. Это оказалось трудно, все удобные стоянки были залиты водой. С удивлением увидели два нехилых дома и пристань рядом, отдых у людей соответственен доходам. Побеседовали с хозяевами, анкету спрашивать не рискнули, нас вежливо попросили удалиться на другой берег, где раньше стояла артель по добыче местных богатств, каких так и не поняли.

Бивак оказался хорошим, большая удобная поляна с остатками строений. Люди здесь явно не бичевали, дома из бруса, правда, сгнившего. Остатки загадочных механизмов, нашли панцирную кровать, где сетка была заменена коваными полосами, спать на нее, видимо, ложили тех, кто плохо себя вел. Мы ее использовали как стол, за которым и устроились поудобней.

Предполагали, что место дикое и безлюдное, но через полчаса к нам приближался большой водоизмещающий катер. Хозяина посадили за стол, предложили выпить и закусить, а потом знакомиться. Мужчина на шестом десятке, мой тезка — Юра, обветренный и просоленный, общительный и вежливый человек. Сидел в этих краях, затем был на поселении, вернулся в родной Крым и заскучал. Делать там нечего, да и красота здесь, а люди какие? Из леса вышел статный мужчина в тельняшке и резиновых сапогах, портрет довершала длинная борода явно религиозного типа. От застолья не отказался, перекрестил скатерть-самобранку, пир был освящен по всем правилам. Священник, живет в скиту, пишет иконы и молится за нас, грешных. Водку пьет справно, если Юра к вечеру был несколько расслаблен, то служитель культа не имел ни в одном глазу. Речь поставлена и заточена под миссионерство, на протяжении всего общения вел среди нас агитационную работу, мы относились к этому снисходительно. Занервничал только непьющий Коля, незатуманенные мозги которого не готовы были к проповедям. На горизонте показался еще один катер. На берег выгрузились трое в защитной форме и с оружием различной мощности. Представились областным рыбнадзором и предложили официальный тон. Грешны мы были во всем — нерест, навигация не открыта, да и сетки собирались закинуть. Но жена Радика сумела сменить гнев на милость и усадила за стол старшего по званию. Выяснилось, что все гости отлично знают друг друга, живут в мире и согласии. Беспокоили перспективы не откушать местной рыбки, неудобно же браконьерить после всего, да и чужие мы здесь. Радик как всегда был прям и честен — «мужики, я вам сетки отдам, а вы нам рыбу!». Старший рыбнадзоровец вызвал кого-то по рации, через пятнадцать минут бесконвойник на моторке привез солидный улов. На вопрос, где ловили, получили ответ — отобрали. В 200-х метрах от нас стояло еще два катера, экипажи которых, не ознакомившись с обстановкой, побраконьерили и были на этом пойманы. В разговоре пытались хвастаться своей крутизной где-то там, за что были наказаны. Хорошо, что дело обошлось без штрафов и изъятия транспортных средств. Когда гости (вернее, хозяева этих мест) нас покинули, лишенцы подошли к нам и спросили -«это ваши друзья?». Наивные, неужели их не учили вежливости?

Отметив 9 мая ночью, утром начали собираться в обратный путь. Мы отчалили первыми, сплавлялись по сильному течению. Светило солнышко, температура за двадцатник, настроение отличное. С берега раздался тихий голос — «Мужики, сахарку не найдется? Два месяца сахара не ел…». На берегу стоял мужчина неопределенного возраста, заросший и худой. Сердце облилось кровью, мы оставили себе минимум продуктов, остальное отдали. Слышали от местных, что живет здесь отшельник Вован, теперь увидели.

По течению и уже знакомому маршруту путь был гораздо легче. Видели брошенный поселок Чусовской, где была зона, заключенные валили лес и сплавляли его. Пустые дома, железный хлам, запустение. К берегу подходить не стали, из воды торчали сваи, баржи и прочий мусор. Понятно, что место было невеселым, когда здесь кто-то жил, но разруха всегда угнетает. Как все-таки природа быстро уничтожает следы человека, железо ржавеет, дерево гниет, селения зарастают травой и деревьями.

Заправлялись топливом снова в Чердыни, которая тоже праздновала День Победы. Тихо, пристойно. Купили что-то в магазине, но никак не могли найти транспорт, который бы нас доставил до пристани. Еле уговорили молодую пару довезти нас, хозяин оправдывался, мол, спешу очень. Я спустился загружать канистры с бензином, через час мы рассчитались на первый-второй, обнаружили отсутствие двоих. Вызовы по сотовым не помогли, аккумуляторы у многих давно сели. Выговорив весь запас нехороших слов в адрес пропавших, догадались поднять головы. На пригорке стоял знакомый автомобиль очень спешившей парочки, которая пьянствовала с Альбертом и Мишей. А чё не выпить с хорошими людьми? Логика водителя сразила своей простотой, действительно, зачем куда торопиться, если есть хорошая компания и амфора с напитком? Путь до камского моря прошел без приключений, но потом река разбушевалась. Крутые волны с «баранами» ставили катера носами кверху, затем резко опускали вниз. Всё незакрепленное путешествовало по пайолам, выловили и установили на место. Мы лидировали, на идущих следом было жутко смотреть. Нехилый по размеру Квик Силвер то взлетал на волну, то пропадал за очередным валом, остальных трепало еще сильнее.

Вдоволь накатавшись на «камских горках», зашли на ночлег в Ошву. Остаток пути прошел буднично, как поездка на машине в магазин, да по хорошей знакомой дороге. GPS показал 1200 км незабываемого путешествия. Подобные походы не любят одиночек, вы идете в места, где сотовой связи не было и не будет, докричаться можно только до близлежащего медведя. Поломка мотора, будь он трижды импортный, вполне реальна. Запас необходим во всем. Коля единственный, кто имел двухтактный двигатель, остался без масла, в Чердыни ему предложили только лукойловское и он замаялся чистить свечи. Желательно иметь радиостанции для связи друг с другом. GPS тоже необходим, если вы не хотите оказаться матросом Железняком, который шел до Одессы, а вышел к Херсону. А самое главное — хорошая и проверенная компания! У меня она была именно такая, за что я им очень благодарен. Добро пожаловать в Пермский край!