Город света, или где французу жить хорошо. Часть вторая и заключительная

Даже младенец, наверное, знает, что готических соборов во Франции — вагон и маленькая тележка. Конечно, далеко не всем из них повезло прославиться так, как, например, знаменитому парижскому Нотр Даму, Реймсскому или Шартрскому собору. Но отметиться в Истории, я думаю, удалось всем. То же самое и с кафедралом Лиона — не отличаясь ничем особо выдающимся по части своей внешности, собор меж тем оказался связанным со многими хорошо известными нам историческими личностями и событиями. 17 декабря 1600 года тут состоялось венчание Генриха IV и Марии Медичи. Хотя официально брак был заключен еще 5 октября — во Флоренции и по доверенности. Да уж какая романтика, если речь идет о политических браках!

Великому герцогу Тосканскому Фердинандо Медичи был крайне выгоден брак его племянницы с королем Франции — Медичи давно уже кредитовали французскую корону, и они не были бы Медичи, если б их интересы ограничивались только вопросами финансовыми. А Генриху IV сильно нужны были деньги. Он уже весьма прилично задолжал Медичи, и приданое Марии, по поводу которого они с Франческо вступили в ожесточенный торг, должно было помочь ему рассчитаться с кредиторами. При таком уровне взаимной заинтересованности — нужно очень сильно постараться, чтоб не договориться, так что брак был заключен. После недолгих сборов и проводов Мария отправилась во Францию — и первым городом, встретившим ее, был именно Лион.

Но пока я вам все это рассказывала — мы уже дошли до собора Сен-Жан, того самого, который в декабре 1600 года стал свидетелем пышного королевского бракосочетания. Сен-Жан — по-нашему это Иоанн, Иоанн Креститель. Хотя полное имя собора несколько длиннее — Сен-Жан-Баптист-э-Сен-Этьен. Это все потому, что изначально собор был посвящен Святому Этьену, а Иоанну Крестителю — только баптистерий. Но народу Иоанн Креститель, видимо, приглянулся больше, и постепенно собор стали называть Сен-Жан.

Строительство нынешнего собора началось в двенадцатом веке на месте церкви, построенной ранними христианами в середине пятого века. Эта церковь была разрушена во время набега сарацин в начале восьмого века и восстановлена при содействии императора Карла Великого. Его же стараниями вновь отстроенная церковь обогатилась святыми мощами, в том числе Святого Киприана, епископа Карфагенского. На соборе легко заметить отпечатки разных эпох: романский остов дополняется готическими элементами, а впоследствии приобретает черты пламенеющей готики. Это результаты бесконечных реставраций — собору сильно досталось сначала в середине шестнадцатого века, во время католико-гугенотских войн, а потом еще и от Великой французской Революции.

Мария Медичи не была счастлива во Франции, и ее эпоха не была счастливой для Франции тоже. Но ничто в этом мире не происходит просто так. Мария Медичи привезла с собой во Францию огромную свиту — центральной фигурой которой были ее молочная сестра и наперсница Леонора Галигаи и ее супруг Кончино Кончини, исполнявший при Марии роль главного конюха. Но это только сначала… а потом — фаворита и доверенного лица во всех вопросах. Особенно финансовых. Леонора и Кончино очень быстро сколотили себе фантастическое состояние, а во время регентства Марии Кончино фактически управлял Францией. Как он это делал — можно догадаться, потому что градус ненависти к итальянцам во Франции того времени достиг своего апогея, а государственная казна была почти пуста. Но как водится — именно в этот момент на политическом горизонте Франции появляется тот кто, размахивая черным плащом, спасет страну. Плащ, правда, был красным… а его обладателя звали Арман Жан дю Плесси. Пройдет совсем немного времени — и все будут трепетать при упоминании грозного имени кардинала де Ришельё. А пока…. А пока что молодой, умный и амбициозный Арман Жан дю Плесси — всего лишь епископ Люсона.

Но даже и для этого сана он слишком молод. Арман сжульничал, когда его спросили, достиг ли он положенного для вступления в сан возраста — 27 лет. И сразу же, как только его возвели в сан, поспешил покаяться в совершенном прегрешении — обратно-то не отберут уже! На что папа Павел V, проводивший церемонию, заметил: «Этот мальчик будет со временем большим плутом».

Святой отец как в воду глядел — будущий всесильный кардинал стал плутом не просто большим, а грандиозным. Вырвавшись из провинциального Люсона в столичный Париж благодаря протекторату королевы-матери Марии Медичи, которой он как-то очень удачно польстил на заседании Генеральных Штатов, епископ впоследствии вел политику двойных стандартов, одинаково пытаясь выслужиться как перед королевой-матерью, так и перед ее сыном Людовиком XIII. Вообще жизненный принцип этого человека можно описать в трех словах: «Цель оправдывает средства». А цели он перед собой ставил грандиозные….

Но причем тут Лионский собор? Да просто именно тут состоялась интронизация в сан кардинала де Ришельё. А раз уж мы сейчас заговорили о Лионе религиозном — пойдемте, я покажу вам еще одну красивую церковь. Это не очень близко — нам нужно перебраться в Прескиль, ну, а пока мы туда идем, я расскажу вам еще немного из истории Лиона. В 12–14 веках Лион находился под властью католической церкви — император Фридрих Барбаросса передал управление городом архиепископу Лионскому. Как отцы католической церкви управляли городом — можно легко и просто догадаться, принимая во внимание тот факт, что за эти два столетия в Лионе произошло множество народных восстаний, а закончился сей эксперимент тем, что жители побежали к королю Франции Филиппу Красивому с просьбой избавить их от такой радости. Но тем не менее, за это время в Лионе успело произойти два важных по меркам тех времен события — первый и второй Лионский собор.

Первый отметился в истории тем, что на повестке дня стояло отлучение от церкви императора Священной Римской империи, внука того самого Фридриха Барбароссы, Фридриха II. За что? Да элементарно. Фридрих вообразил себя этаким новым Константином, священным императором всего христианского мира. Ватикан такого, естественно, пережить не мог. Вопрос о супрематии, как ни странно вообще это звучит, возникал практически все время существования христианской церкви. Власть религиозная всеми правдами и неправдами пыталась заполучить еще и власть светскую — и разумеется, любое посягательство на себя воспринимала крайне болезненно. А Фридрих решил, что если и есть наместник Бога на земле, то это уж никак не Папа, а он — император. За что, собственно, и был отлучен от церкви. Причем не один раз.

Второй Лионский собор имел значительно более широкий общественный резонанс, ибо вопрос, вынесенный на повестку дня, висел на ней уже не одно столетие. А точнее с 1054 года. Наверное, вы уже поняли, что речь идет о попытке воссоединения западной и восточной церкви. Если не вдаваться в детали — потому что это будет долго и для большинства довольно нудно — попытка эта закончилась грандиозным провалом, потому что изначально было понятно, что ни о каком «объединении» речь не идет. Папа преследовал свою цель, византийский император — свою, и они, эти цели, не совпадали совершенно. К тому же клубок взаимных разногласий, претензий и обид был так велик, что распутать его уже абсолютно не представлялось возможным. Но византийский император был загнан в угол, а в таком положении, согласитесь — выбор обычно невелик. Поэтому Лионская уния была подписана — за что Михаила Палеолога возненавидела еще и большая часть его собственных подданных. Но это уже не имеет к истории Лиона никакого отношения.

Но вот мы, собственно, и на месте. Эта изящная готическая церковь называется Сен-Низье, а по-русски — Святого Никиты Лионского. Несмотря на ее готический облик — точнее, даже неоготический, потому что церковь сильно пострадала во время революции и работы по ее восстановлению велись все последующее столетие — информация о первом святилище на этом месте относится ко времени появления в Лионе первых христиан. Только называлась она тогда — церковь святых апостолов Петра и Павла. А Никита этот был профессиональный святой в третьем поколении — внук святого Рустика, архиепископа Лиона (странные то были времена, к лику святых причисляли, по-моему, каждого второго…), так что он довольно быстро тоже дослужился до должности архиепископа лионского. При исполнении обязанностей своих был особо набожен, целомудрен и милосерден, так что после его кончины на могиле его, расположенной тут же, в базилике Петра и Павла, стали случаться чудеса. Поэтому базилику, собственно, и переименовали, отдав всецело под покровительство святому Низье…

А пока вы наслаждаетесь интерьерами — я расскажу вам еще одну историю из жизни Лиона. Как известно, французский юг в средние века французским-то был весьма относительно. Точнее-де-юре-то был, а вот-де-факто… А-де-факто существовали Аквитания, Окситания, Бургундия… которые хоть и приносили присягу французскому королю, но на деле отличались гораздо большей самостоятельностью, чем можно было бы предположить. Та же самая история имела место и в Лионе, который, как я уже говорила, вообще два века находился под управлением церкви. И недовольство этим самым управлением выразилось не только в народных волнениях. Бунт против существующих религиозных порядков связан с именем богатого лионского купца Пьера Вальдо — а религиозное движение это получило название вальденсов, или «лионских бедняков».

Подобный процесс вовсю уже шел в Аквитании — где движение катаров стало настолько сильным, что они, при полном попустительстве тогдашего графа Тулузского Раймона VI, уже были недалеки от создания своей собственной церкви. Если не вдаваться в подробности — то идеология вальденсов была в чем-то схожа с идеологией катаров, хотя по многим моментам они и имели непримиримые разногласия. Но разногласия разногласиями, а общая суть всех этих движений была одна — возврат к чистым евангельским истинам в противовес погрязшей в стяжательстве материальных благ официальной церкви. Как видите, идеи Мартина Лютера носились в воздухе еще задолго до его появления на свет. Больше всего не повезло катарам — они были более многочисленны и представляли собой реальную угрозу для Ватикана, так что папа Иннокентий III устроил жестокую травлю под названием Альбигойский крестовый поход. В Аквитании запылали костры инквизиции — да, именно этому папе мы должны быть признательны за ее появление на свет, катарское движение было уничтожено, а Лангедок включен в состав королевского домена. Все довольны.

За вальденсов, разумеется, тоже взялись, и папа Сикст IV в. пятнадцатом веке даже объявил против них крестовый поход, но было уже поздно. Реформаторская «зараза» уже прочно укоренилась в Европе, и чем большим гонениям подвергались вальденсы — тем большую поддержку они получали от стран, затронутых реформаторским движением, в частности Англии, Германии и Швейцарии. Хотя Франция постаралась сделать все, чтоб избавиться от них — и французские вальденсы сбежали в Италию, осев в альпийских долинах Пьемонта. И даже получили там официальную прописку — указ короля Пьемонта Карла Альберта от 1848 года признавал их деятельность законной. Церковь вальденсов существует в Италии и по сей день и, между прочим, в годы Второй мировой войны они активно участвовали в спасении итальянских евреев от Холокоста. В отличие от официального Ватикана, который придерживался политики невмешательства…

Но наверное я вас уже слегка перегрузила всеми этими заморочками. Пойдемте гулять по Прескилю, тем более что день сегодня такой чудесный и солнечный, а гулять тут очень приятно. Прескиль — это наконец-то долгожданная Франция. Прескиль действительно похож на Париж — потому что они братья-погодки, облик района тоже формировался в эпоху Наполеона III стараниями мэра Клода-Мариуса Ваисса, которого прозвали «лионским Османом». Благодаря ему «почти остров» наконец-то приобретает законченный вид и застраивается, подобно парижским бульварам, вычурными пяти-шестиэтажными особняками из светлого песчаника.

Нет, я никого не хочу обидеть, «почти остров» — это дословный перевод с французского, и сейчас Прескиль — это действительно полуостров, у южной оконечности которого встречаются в едином порыве Рон и Сона. Хотя так было не всегда — еще совсем недавно, каких-то четыреста лет назад, вся южная часть полуострова представляла собой множество островков. Кому первому пришла в голову смелая идея передвинуть к югу место слияния Рона и Соны и осушить освободившиеся площади — история умалчивает, но над этим проектом бились лучшие умы своего времени. Один проект был слишком дорог, другой — недостаточно хорош… пока не появился некто Антуан-Мишель Перраш. Вообще-то скульптор по образованию и призванию, Перраш так увлекся идеей осушения Прескиля, что это стало делом всей его последующей жизни. На самом деле Перраш просто реанимировал и модернизировал проекты, предложенные Жаном Ардуэн-Мансаром и Гийом-Мари Делормом. В итоге площадь Прескиля была увеличена в два раза, а русла Рона и Соны передвинуты почти на два километра к югу.

Прескиль — это рай для тех, кому нравится эклектичный османовский стиль в архитектуре — тут можно очень долго бродить, разглядывая причудливые лепные декоры особняков. Но даже если на осмотр Лиона у вас, как и у нас, совсем немного времени — все равно постарайтесь уделить Прескилю хотя бы полденька. Тем более что, вероятно, вам повезет намного больше, чем нам — и шикарный барочный фонтан работы Фредерика Огюста Бартольди, настоящая гордость площади Терро, будет наконец-то открыт после реставрации.

Я была немного разочарована — потому что я очень хотела увидеть этот фонтан, он действительно очень хорош! Особенно интересно то, что этот фонтан тоже называется фонтаном «Четырех рек» — только символизирует он не крупнейшие реки мира, а четыре великие реки Франции. А также то, что вообще-то Бартольди проектировал этот фонтан для Бордо, но по каким-то причинам его проект был отвергнут. Но это было в самом начале его карьеры, появление на свет знаменитой Статуи Свободы изменило все. Муниципалитет Бордо вдруг вспомнил о забытом проекте и даже решился его реализовать, но необходимого количества денег не нашлось… Поэтому проект фонтана по сходной цене продали Лиону. Хотя…. Всего каких-то пару лет спустя в Бордо появился другой фонтан, точнее большая скульптурная композиция, известная как памятник жирондистам. Совсем скоро я буду рассказывать вам и о Бордо тоже… квест для внимательных читателей — не забудьте обратить внимание на этот фонтан (фото фонтана Бартольди, разумеется, из интернета).

Но если полюбоваться фонтаном Бартольди вам все-таки не удастся — то Отель де Вилль, я уверена, уж точно никуда не денется. А там тоже есть что поразглядывать — ратуша построена в пышном стиле Людовика XIII с большим количеством скульптурного декора и барочных завитушек. Что только слегка портит внешний облик этого роскошества — так это местный клошар, который видимо давно и основательно уже окопался на ее ступенях. Ну что тут скажешь… полное эгалите…

С обратной стороны от Отель де Вилль, на площади Комеди, стоит крайне необычное здание — это лионская опера. К сожалению, до нас не дошло первоначальное здание, построенное по проекту Жака Суффло. Вот уж не знаю, чем и кому так не угодил знаменитый Суффло, но та опера простояла всего 75 лет, после чего была безжалостно снесена, а на ее месте появилось новое здание в античном неоклассическим стиле. Но и это не все — в 1989 году к опере приложил свою руку еще один знаменитый француз Жан Нувель, надстроив над существующим зданием огромный стеклянный купол.

Я не сразу поняла, что же мне так мешает фотографировать оперу… наверное, это потому, что любой питерец привык к подобным пейзажам с детства. Да да, и это не галлюцинации — это самые настоящие троллейбусные провода! Вот только троллейбусы лионске выглядят не в пример нашим — намного симпатичней.

А в завершение прогулки по Лиону я хочу показать вам еще одну местную фишку — уличные тромплёи, или лионские фрески. Проще говоря — это разрисованные стены, но сделано это просто необыкновенно здорово, в лучших традициях техники «обмана зрения». Да и неудивительно — потому что рисовали тут не просто уличные товарищи с баллончиками краски — а целая ассоциация профессионалов. Подобных стен в Лионе — около 350, но разыскивать их все у нас совершенно не было времени, поэтому я покажу вам только самую знаменитую из них — Ле мюр де Каню. Этот огромный тромплёй площадью 1200 квадратных метров (самый большой в Европе, между прочим!) принадлежит кисти художников объединения под названием «Город созидания». Этому плодовитому коллективу принадлежит еще множество фресок по всему городу.

Ну и совсем уж напоследок — несколько моих личных размышлений на тему того, почему же французы выбрали Лион лучшим городом для жизни. Как известно, рейтинг этот составляется по совокупности множества параметров, куда входят и цены на недвижимость, и цены на еду и прочие необходимые для жизни вещи, и общий уровень комфорта для проживания. Что касается комфорта для проживания — Лион действительно очень комфортный город. Он не перегружен исторической застройкой, основной жилой фонд составляют очень приятного вида новые дома и кварталы, количество мигрантов (больная тема!) не идет ни в какое сравнение с Парижем. Тут есть метро, аэропорт Лиона — один из крупнейших во Франции, к тому же он очень удачно интегрирован в железнодорожную сеть — вокзал скоростных поездов TGV, который сам по себе уже является произведением искусства, находится прямо в аэропорту. И еще… какой француз не любит вкусно поесть??? Еда во Франции — это культ, это национальная идея. А Лион, как известно, носит гордое имя столицы французской гастрономии… Именно тут зажглась и продолжает сверкать звезда первого и главного небожителя на французском гастрономическом Олимпе — Поля Бокюза. Только в Лионе находятся сразу пять заведений именитого шефа.

А вообще, когда говорят о лионской гастрономии — сами французы в первую очередь вспоминают не Бокюза, а «Бушон льоннэ». Это типичные для Лиона небольшие демократичные заведения, где подают довольно простую, но очень-очень вкусную и сытную еду по принципу «как дома у бабушки». Порции огромны, практически во всех заведениях есть на выбор несколько вариантов комплексных меню, стоимость которых туриста, привыкшего к дороговизне парижских брассери, очень приятно удивит. Так что даже если бы у Лиона не было бы больше ничего другого — от прославился бы только своими бушонами.

Ну, а пока я писала эти заметки о Лионе — я узнала, что совсем недавнее очередное социологическое исследование сместило Лион с этих привилегированных позиций, на этот раз отдав титул «Лучшего города Франции» Бордо — столице Аквитании и одноименного винодельческого региона. И совсем скоро мы с вами отправимся и туда тоже, в очередной раз выяснять, где же французам жить хорошо;)