Вадуц. Орлиное гнездо горных троллей.

Начнём, пожалуй, с истории. Переносимся в Вену 1699 года от рождества Христова. Столицу Священной Римской империи во главе с блистательными Габсбургами. И поясним, кто такие князи Лихтеншейны. Достаточно известная и богатенькая династия. А люди с достатком, как правило, умные. Поэтому из поколения в поколение князья Лихтейншейны подвивались придворными советниками у императоров. Но вот беда, не имея земель, подчиняющихся непосредственно императорскому престолу, династия не соответствовала основному требованию, чтобы получить право на заседание в Рейхстаге. Короче, в депутаты не брали.

Земель не то, чтобы не было вообще. Поместья имелись. И много. Но, то в Моравии, то в Швабии. Со школьных времён Вы, конечно, помните принцип:

— Вассал моего вассала, не мой вассал.

Поэтому когда на очередном балу в честь победы Святого Духа над тёмными силами Дарта Вейдера к светлейшему князю подошёл риелтор с предложением прикупить по дешёвке графство Вадуц, князь даже не спросил, где оно находится. Интересовал только один момент:

— Депутатство дадут?

Сделка состоялась. Инвестиции ушли на поддержание титулов и чести. И борьбы за независимость. А про сами земли счастливо забыли.

На дворе 1818 год. Прокатились наполеоновские войны. Туда и обратно. Европа чуток вернулась к мирной жизни. Поэтому развлекухи ради можно было заняться всякой ерундой. И решил наследный принц Алоиз Второй Лихтенштейн устроить инвентаризацию вверенного ему имущества. Помните, как в сказке:

— Один трон и одна трона.

Приносят ему, значит, купчую столетней давности. Прочитав её, принц восклицает:

— Вот оно то, чего я в своём царстве не знаю!

И собирается в дорогу. Чтобы неизвестное пощупать руками. Это был первый раз, когда князь из рода Лихтенштейн посетил таки Вадуц.

Картина предстала, надо сказать, удручающая. Как Вы хотите? Сто лет без надзора и хозяйского глаза. Разруха, нищета и безвластие. Бардак, одним словом.

С экономикой как наукой, у Алоиза Второго не очень. Зато чин офицерский. Поэтому первым делом решил навести порядок в армии. Войско большое. Аж целых 80 мужчин, годных к строевой подготовке.

На дворе век девятнадцатый. Научно-технический прогресс прёт недуром. Поэтому армия должна быть оснащена по последнему слову техники. И прикупил наш князь пушку. И решил устроить учебные стрельбы.

— Заряжай!

— Готовьсь!

— Пли!!!

Канониры с перепугу заткнули уши, а наряд улетел к соседям… Чуть дипломатический конфликт не случился. После чего в Лихтенштейне решили армию распустить вовсе и поклясться перед всем миров в вечном нейтралитете.

Я немного приврал, правда. Нейтралитет объявили только в 1868 году. Но сути это не меняет. Троллить, так троллить…

Зато в чём не приукрасил ни разу, так это в том, что в княжестве нищета царила беспросветная. На протяжении столетий. Включая половину века двадцатого. Безысходность выливалась порой в очень интересные события. В тридцатые годы, например, население Вадуца собралось на сходку, где порешили подарить себя Гитлеру на день рожденья. И отдались бы, если бы очередной князь владелец не взялся бы за ум. А за ум бы он не взялся, если б не получил по ушам. Как это часто бывает, решительный шаг вперёд является следствием хорошего пинка под зад.

Немцы устроили блицкриг, резко подмяли под себя всю Европу, и, потеряв все свои земли, князь Лихтенштейнский забурился в свою единственно оставшуюся целой нору. Есть у меня, правда, мнение, что эта самая норка осталась целой только потому, что никому была на фиг не нужна, но это к делу уже не относится.

Как бы то ни было, но в Лихтенштейне впервые в жизни появился Хозяин. Местные жители вначале стеснялись.

— Беда, однако! Князюшка приехал, а нам его даже поселить негде.

Не врали. Во всём Вадуце реально не было не то, чтобы ни одной гостиницы, не было ни одного хоть сколько-нибудь приличного дома.

Правда, быстро пообвыклись к присутствию важной особы. И даже встретив Его Благородие в местном кабаке, перестали шапку ломать, и могли запросто завести разговор:

— Не дрейфь, братан! Всё будет пучком…

Устав от такого обхождения, первым делом Князь построил себе дом. Замок-крепость на самой вершине скалы. Подальше от благодарных подданных.

Замок на горе стоит до сих пор. Нависает над городом, как орлиное гнездо. Горного тролля. Чтобы разглядеть его, нужно непременно голову задирать. До боли в шее. Зато сразу ясно, что это дом самого княжеского Высокородия. Выше только звёзды.

А вот в городе как была одна улица, так одна и осталась. Правда, после объявления в царстве-государстве безналогового рая её закатали в асфальт и затянули в тротуарную плитку. Грязь кончилась и настала эра благоденствия.

Теперь немножко андеграунда. Однажды у армянского радио спросили:

— В огороде, чёрное, на трёх ножках стоит… Что это?

— Рояль!

— Почему?

— Мой рояль, куда хочу, туда и ставлю.

Князь Лихтенштейна рассуждал почти аналогично, когда утыкал весь город произведениями современного искусства. Он, видите ли, большой ценитель этого дела. А что, город его. Чего хочу, то на улицы и ставлю.

Но жена моя выдвинула правдивую версию событий:

— Просто затоварился мужик всякой ерундой. У коллекционеров всегда так.

Во дворце, небось, не пройти спокойно, чтоб на железяку не наткнуться. Княгиня сто пудов все бальные платья об острые углы изодрала. Да и пыль вытирать замучалась. Вот и выдвинула князю условие:

— Или они или я!

После чего искусство пошло в народ.

Искусство, правда, сомнительное. Одна зелёная наркоманская собака чего стоит. Такого зверя заургучить можно было только на хорошем веселее. И просто водкой автор точно при ваянии не ограничился.

— Вот интересно, скульптор, случайно, не голландец?

Если да, то это бы всё объяснило.

Следующая скульптурная композиция явно навеяна русским народным фольклором. Вспомним известную фразу:

— На заборе слово их трёх букв написано, а за ним дрова лежат.

Поэтому если на городской площади раскинулась в произвольном порядке кучка железных дров, то на ближайшем заборе или стене непременно стоит поискать надпись на русском языке. Выражающую суть этого явления…

Продолжаем сказки «а-ля русс».

— Царевну-лягушку Вы себе как представляете?

Вообще-то она жаба жабой. Но в Вадуце решили, что главное, чтобы была зелёная и с короной. И счастливая. Видимо принц её уже поцеловал, и как честный джентльмен пообещал жениться.

Рядом с кафедральным собором города с выходом на единственную улицу красуется памятник неизвестно кому. Зелёный бюст бородато-лохматого чела. С первого независимого взгляда, понять кто это, совершенно невозможно. Обычная физиономия середины века девятнадцатого. С типовой стрижкой лысины и бороды. Если не уметь читать и пользоваться прошлыми впечатлениями, первое, что приходит на ум:

— Гляди, Карл Маркс собственной персоной.

И только на вопрос:

— А что он тут делает, в логове империализма? — начинаешь понимать, что основатель пролетарского движения, кажется, более лохмат и более бородат.

— Тогда Фрейд.

Это уже мысли жены. У каждого, как видите, свои ассоциации…

Начинаем разглядывать памятник более детально. Бюст на фоне красной кирпичной стены.

— Неужто здесь расстреляли кого-то?

Но нет. Рядом красуется лира. Как символ музыкального воплощения нашего мира. На входе в музыкальную школу, в которую я ходит в детстве и из-под палки тоже такая же висела. Поэтому возникает более правдоподобная версия.

— Это кто-то типа Моцарта, но явно не сам Моцарт.

Хватит гадать. Давайте читать.

— Josef Gabriel von Rheinberger.

Никогда такого не знал. Да вдобавок ещё и забыл.

Там, на месте, конечно, выяснять не стали. Но уже дома полез в энциклопедии за информацией. Потому что ученье свет.

— Йозеф Габриэль фон Райнбергер. Немецкий композитор лихтенштейнского происхождения.

Теперь понятно. Памятник мужику поставили только за то, что он имел неосторожность родиться в этом примечательном месте. Что, кстати, сродни расстрелу…

Отмечается, что Райнбергер совсем мало известен в музыкальных кругах. Писал свои сочинения, основываясь исключительно на классических постулатах. Что в переводе на дворовой ништяковский язык звучит так:

— Выучи три аккорда, и ты уже знаменитый гитарист.

Главное не путать мажоров и миноров.

Прикиньте, мой интерес проснулся настолько, что я решил даже прослушать несколько его произведений. Благо, скачать их можно в любом формате, потому что авторские права на них никому и в голову ни придёт резервировать. Это Вам не Донцова со Стасом Михайловым. Это Райнбергер с приставкой «фон».

Но Вы знаете, музыка оказалась лёгкой, мелодичной, скромной, нежной. Чистая классика. Католическая классика. Орган, церковное песнопение, клавесин и скрипочка. Но не запоминающаяся. Совсем. Это, видимо, композитора и сгубило. Потому что известность и слава только там, где попса.

Раз уж мы добрались до этого забытого в горах городка, то уехать отсюда несолоно хлебавши как-то не интересно даже. Решили действовать по принципу:

— Если в городе делать нечего и смотреть не на что, то хотя бы попробовать местную кухню.

Я, правда, пытался было сопротивляться, в надежде отыскать в горном гнезде хоть что-нибудь интересное.

— Может быть, пройдём ещё чуть дальше по улице? Говорят, что там сразу за городом виноградники начинаются…

На что жена резонно заметила:

— Лучше выпить вина и не увидеть виноградники, чем наоборот!

Спору нет. Довод железобетонный.

Ресторан долго не выбирали. Прыгнули практически в первый попавшийся. Да и выбора особого-то и нет. Стоит на пути отель Engel. Внизу ресторан Engel ratskeller. Столики на улице. Народ сидит. Лица довольные, как у коров на тучном пастбище. Будем считать, что и нас здесь накормят.

Сели внутри помещения. Чтобы специально не смотреть на город. Потому что Вадуц своей несчастной стометровкой за два часа нашего в нём присутствия уже надоел хуже горькой редьки.

Выпить. Была предложена, и мы согласились, бутылочка белого вина. Непонятного названия, но с понтами.

— Из погребов самого герцога, лучшего купажа. Из винограда, что растёт на правом склоне замка Лихтенштейн, и каждая ягодка собирается точно в срок вручную личной модисткой герцогини.

После чего загнули цену в 46 франков. Точно знаю, что бутылка Шабли в российских супермаркетах стоит в два, а то и три раза дешевле. Но куда деваться? Коль в Лихтенштейн врюхались, нужно попробовать всё.

— Несите.

Вино оказалось хорошим. Хотя не исключаю, что это подсознание с нами сыграло свою шутку. Потому что горячее не может быть сырым. Тфу ты, вернее дорогое — плохим.

Зато плохой может оказаться еда в ресторане. Сколько бы ты за неё не заплатил.

Меню в ресторане отличается национальным стилем а-ля «нет никакого стиля». Например, блюдо «тунец на гриле». Судя по цене, свежатинка доставлена последним рейсом вертолёта из Сомали. Потому что в местных озёрах он точно не ловится. А на вкус пресный и сухой.

Из горяченького брали ещё суп гуляш. Внешне, мутно бурая жижа похожа на оригинал. Но только цветом. Вкус, сами понимаете, выдающимся не был. Горчил. Что за ингредиент придал ему такую пикантность, осталось неизвестным, потому что супчик пропустили через миксер до состояния жидкой каши-пюре.

В общем, наш обед вновь подтвердил истину, усвоенную нами с первых минут на этой земле:

— Вадуц, он и есть Вадуц!

Виноградники мы всё-таки увидели. Как и было обещано, сто шагов дальше центральной площади, и начинается чисто деревенский пейзаж. Плантации ухожены. Каждый кустик подвязан. Ряды стройные. Красиво.

Но только вот что-то непонятное меня насторожило. Так-то я, типа, из региона, где виноград растёт. Пусть и с оговорками, но растёт. Во всяком случае, на даче у родителей лоза имеется. Напрягаюсь. Пытаюсь вспомнить, как должен куст выглядеть в конце июня.

— Ага, вот оно что…

Если виноград цветет в мае, то месяц спустя на лозе уже должны завязаться грозди. А здесь их нет. Пустышка. Короче, это не плантации, а декорации.

— Зелен он и нехорош, тотчас оскомину набьёшь.

Интересно, из какого материала князь заполняет вином свои подвалы? Выводы напрашиваются сами по себе:

— Вадуц и разводка туриста, близнецы братья.

Теги: Культурно-познавательный туризм