Немного Парижа

Вечером, уже в темноте приземлились в Дюссельдорфе. Быстро преодолели 40 км до Кельна и заселились в гостиницу.

С утра была экскурсия по Кельну, не оставившая большого впечатления. Собор поразил не слишком, показался мрачным и без соответствующего обрамления: рядом с собором соседствует многоуровневый вокзал, от которого все время отходят поезда. Витражи очень хороши. И если во французских витражах преобладают тона синие и красные, то здесь нет каких-либо предпочтений, цвета яркие и глубокие. Брусчатка перед главным входом разрисована картинами.

Мимо забавного фонтана с гномами мы вышли к дому Фарина, там, где некогда был изобретен одеколон (по-французски «eau de Cologne», «кельнская вода»). Сувенирный пузырек с «эталонным» одеколоном — 3 евро. Примечательный фонтан перед входом: по окружности бронзового широкого цилиндра — фигуры влюбленных. Ратуша, старая рыночная площадь, опять собор (он виден практически отовсюду). От исторического центра после войны мало что уцелело.

Некоторое время мы ехали по живописной долине Мозеля, среди невысоких холмов. Осенние леса сменялись виноградниками, а те — уютными, словно замершими деревушками с торчащими шпилями невысоких церквей. Вода в реке тоже словно застыла. Зачарованное царство осени.

Трир, в котором мы вскоре очутились, мне понравился значительно больше. В красивом городе годился и жил Карл Маркс, ничего не скажешь. От исполинских древнеримских Черных ворот начинается пешеходная улица с нарядными фасадами, которая приводит к центральной площади с фонтаном, оживленной и какой-то радостной. Еще несколько метров по боковой улице, и мы стоим на широкой площади перед кафедральным собором. Трирский собор знаменит тем, что в нем хранится «рубашка Христа».

Иногда, в страстную пятницу ее достают из саркофага для всеобщего обозрения, но, говорят, все реже и реже, так как ткань от таких перемещений разрушается. Внутри собор непривычно светлый. Саркофаг с рубашкой стоит в специальной камере за позолоченной решеткой. Очень красивая лепнина наверху. Черный орган украшен серебристыми цветами.

Мимо кирпичной базилики Константина мы вышли к дворцу курфюстов, розовому зданию с белой окантовкой. Перед дворцом разбит парк: пруды в окружении статуй, деревья, подстриженные туи. Это «местный Версаль». Симпатичное место, хотя розовый цвет дворца немного режет глаз.

После экскурсии мы с подругой решили пообедать и уселись в уличном кафе, с видом на темные громадные Черные Ворота (Porta Negra). Заказали пива, хотя в Мозельской долине правильней было бы пить мозельское вино. Погода улучшалась на глазах, и, наконец, показалось голубое небо.

Мы въехали в исторический центр и вылезли у обелиска Золотой Дамы. Огромный, глубокий овраг разрезает город на части, через овраг перекинуты мосты и виадук. От глубины и простора захватывает дух. Около двух часов мы гуляли по старинному Люксембургу, а кульминацией была прогулка по панорамной тропе Chemin de la Corniche, которую Черчилль назвал «самым красивым балконом Европы».

Узкие, зеленые террасы, мосты, змеящаяся на дну ущелья речка, монастырь, раскинувшийся в самом низу, серпантины дорог, ведущие от верхнего города к нижнему. После экскурсии мы еще прошлись по центру, посидели в кофейне. Уже в полной темноте собрались возле Золотой дамы. С балюстрады смотрели на огни вечернего города и на редкие огоньки, мерцающие в глубине оврага. (Я пишу «овраг», на самом деле это, конечно, долина реки, очень глубокая и с крутыми берегами).

А еще через три часа мы были в Париже.

Гостиница наша располагалась хоть и за пределами Периферик, но в двух шагах от метро Hoches. Отель системы Campanile. Полноценные вкусные завтраки, что, как правило, не характерно для Франции.

Первый наш день в Париже начался с экскурсии по острову Сите, с известным парижским гидом Володей. Я знаю, что некоторые едут сюда только ради его увлекательнейших экскурсий. Это нечто из жанра «театр одного актера». В прошлом году его экскурсии многие у нас в группе снимали на видео. И, возможно, своей привязанностью к Парижу в какой-то мере я обязана ему. Он сумел подключить нас к ауре города, «инициировать», заразить своей любовью. Действительно, есть такой феномен. Ты приезжаешь в город, смотришь на него и не можешь понять, почему им все так восхищаются. У меня так было с Венецией. Только во второй свой приезд я к ней «подключилась» и «увидела».

А потом мы погрузились в сумрак высокого приглушенного пространства собора. И время затормозилось.

После Нотр-Дам я отделилась от группы. У них началась стандартная программа: пешеходная экскурсия «Чрево Парижа», обзорная на автобусе, Эйфелева башня, кораблик по Сене. Я же решила взять музейную карту и посвятить два дня музеям. Карта на два дня стоит 30 евро, к ней прилагается буклет с перечнем музеев и расписанием их работы, которые можно посетить по этой карте (около 60 музеев). Наша гид Женя сказала, что музейную карту брать невыгодно, ее трудно выходить. Тем более, что в школьные каникулы везде очереди. (Кстати, нам сказали, что на представление в Мулен-Руж билетов нет по причине школьных каникул J).

За Нотр-Дам томилась очередь из желающих попасть на галерею химер. Я отправилась в часовню Сен-Шапель. И там не было ни души. Я попросила карту. Кассирша меня предупредила, что сегодня вторник, и часть музеев не работает. Я сказала, что в курсе. В Москве я уже продумала, куда хочу сходить и узнала, какие музеи работают во вторник.

Часовня Сен-Шапель была построена в XIII веке в течение 6 лет для хранения Тернового венка Христа, который Людовик Святой приобрел за цену, в разы превосходящую строительство часовни.

И вот я вхожу под низкие своды капеллы. Темно синие своды расчерчены золотистыми дугами. Но главное пиршество ждет вверху. По винтовой лестнице я поднимаюсь в верхнюю капеллу и оказываюсь среди голубого сияния. Со всех сторон — взметнувшиеся вверх витражи, заполненные мельчайшими рисунками. На центральной розе — картины из Апокалипсиса. (Сен-Шапель — единственная церковь, в которой изображен Апокалипсис).

Потом я перешла в Консьержери, отделенный от Сен-Шапель Дворцом Правосудия. Огромный зал Ратников с рядами колонн, с каминами по углам, с винтовой лестницей вверх на кухню. Пол зала остался на уровне пола XIV века, так что с мостовой приходится по ступенькам спускаться вниз. Караульный зал, откуда поднимаются винтовые лестницы на башни Консьержери (были перекрыты). «Улица палача» — пространство, где содержались беднейшие преступники, вповалку на соломе. Камеры заключенных разного ранга, короткий коридор для прогулок перед будкой дежурного стража.

Трудно представить, что во времена Террора в этих камерах содержались до сотни человек. Воссоздан интерьер камеры Марии-Антуанетты, где сидит она за столом под неусыпным присмотром двух охранников, не оставлявшим ее ни на минуту. Часовня, где она молилась перед казнью. И часовня жирондистов, в которой за день до смерти заключенные жирондисты устроили прощальный ужин. Сохранился узкий дворик для прогулок, с фонтаном, где узницы стирали белье.

После музея я спустилась в метро, купила «карнэ» (книжка из 10 билетов, стоит 11 евро, один билет — 1–60). На Сен-Мишель перешла на линию RER. Это была моя первая поездка на RER. Подошла двухэтажная электричка, я залезла на второй этаж. Тут эта электричка так втопила, что я подумала, что теперь она затормозит где-то далеко за пределами Парижа. Мы долго неслись по темному, жутковатому туннелю, наконец, остановились. В некотором смятении я вылезла на свет божий, и первое время никак не могла сориентироваться. Но вскоре увидела Эйфелеву башню и успокоилась.

Следующим пунктом моей программы был музей Родена. На входе стояла небольшая очередь, но, увидев мою музейную карту, мне замахали, и я прошла вперед.

Потом я перешла в соседний Дом Инвалидов. Мне выдали аудиогид на русском. В центре собора, под высоким куполом стоит саркофаг Наполеона из темно-красного мрамора. Все очень помпезно. Барельефы вокруг саркофага, где он изображен в виде Римского императора, Верховного Судии. Мозаика на полу вокруг гроба, словно расходящиеся лучи солнца. В отдельных капеллах — саркофаги сподвижников. Я думаю, для французов это культовое место, там воспитывается гордость за свою нацию. Вот только, как нарочно, прицепились ко мне лермонтовские строки «Меж тем, как Франция среди рукоплесканий…" и не отставали все то время, пока я находилась возле могилы Наполеона.

«А вы что делали, скажите, в это время,
Когда в полях чужих он гордо погибал?
Вы потрясали власть избранную, как бремя,
Точили в темноте кинжал!
Среди последних битв, отчаянных усилий,
В испуге не поняв позора своего,
Как женщина, ему вы изменили,
И, как рабы, вы предали его!».

В детстве я очень любила это стихотворение, хотя многого не знала и не понимала, но завораживалась силой и страстностью его строк. И, конечно, представить не могла, что когда-нибудь буду стоять возле останков Наполеона, и со дна памяти поднимутся давно забытые строки.

Пообедав в кафе самообслуживания рядом с музейными кассами, заглянула в музей оружия (в Доме Инвалидов находятся несколько музеев). Многочисленные пики, арбалеты, копья, рыцарские доспехи. Да, крепкие люди были прежде. Как под таким грузом можно было удержаться на ногах, а уж тем более совершать активные движения и разить врага тяжеленным копьем — просто не представляю!

Поднялась еще в музей планов-рельефов. Там представлены макеты крепостей и фортов, защищавших в прежние времена границы Франции, таких как Мон-Сен-Мишель, Байонна, Антиб, Сан-Тропе и проч.

Потом просто гуляла вдоль набережной Сены, наслаждаясь видами города и самим сознанием того, что я снова в Париже. Стало смеркаться. В шестом часу я оказалась около Триумфальной Арки. По крутой винтовой лестнице поднялась наверх (моя музейная карта распространялась и на смотровую площадку Арки). Через Арку проходит ось Парижа, начинаясь от Арки Карузель возле Лувра, по Елисейским полям, и от Триумфальной Арки до Арки Дефанса вдоль авеню Гранд-Арме. Словно полнокровная артерия, магистраль пульсировала, более оживленная в районе Елисейских полей, успокаиваясь по мере удаления от центра. Хорошо была видна белая Арка Дефанса. Эйфелева башня, подсвеченная фиолетовым, в 18–00 засверкала.

Потом я гуляла по Елисейским, посидела в открытом кафе. Оказывается, в ноябре в Париже совсем не холодно сидеть в уличных кафе: под навесом, рядом со столиками ставят газовые плоские лампы, от которых во все стороны идет тепло, мне даже показалось, что чрезмерное. Во всяком случае, парижане после рабочего дня активно рассаживались по столикам со своими друзьями или подружками, или компанией, чтобы поболтать, что-то обсудить, и перекусить заодно.

В пол-девятого вечера мы встретились с группой, чтобы идти в кабаре Лидо. В Лидо, в отличие от Мулен Руж, было разрешено фотографировать интерьеры кабаре (само представление нельзя). Перед началом концерта играл оркестр, и мы немного потанцевали. Разнесли ведерки с шампанским во льду. Само представление мне понравилось меньше, чем в Мулен Руж, хотя все было ярко и динамично, красивые костюмы и декорации. В Мулен Руж больше представлен классический канкан, все в перьях, пышных юбках. В Лидо более современные ритмы и одежды. А может, все просто подустали в этот день, и организм еще не перестроился на европейское время. Мне кажется, если бы мы пошли в кабаре в последний день пребывания в Париже, впечатления бы были немного другие.

Утро следующего дня расстроило дождем, но, пока мы пробились сквозь пробки в центр, дождь закончился. Часть группы отправилась за духами. Мы заглянули в галерею Лафайет, полюбовались ее нарядным куполом с яркими шарами и высоченной елкой, поднялись на смотровую площадку. Над окружающим пространством возвышалась Опера Гарнье. Куда мы, спустившись с галереи, и отправились. Вход в кассы Оперы — слева и сзади от центрального входа, там же памятник архитектору Гарнье.

Выйдя из полумрака Гранд-Оперы, мы с подружкой разбежались — она побежала к Нотр-Дам, чтобы подняться на галерею и посмотреть химер, я же отправилась в Лувр.

Напрасно я себя уговаривала не жадничать и ограничиться осмотром одного крыла, скажем, Ришелье. Первые залы с французской скульптурой прошли на одном дыхании. Роскошные аппартаменты Наполеона III. Фламандцы, голландцы, французы. Незаметно добралась до египетских залов Сюлли, половина из которых была закрыта. В некоторых залах проводились уроки истории: школьники сидели прямо на полу, а учитель им что-то рассказывал. Наконец я перешла в крыло Денон и увязла в нескончаемо длинном итальянском зале. Пройдя крыло до конца, вышла через Ворота со Львами (Porte des Lions) и оказалась в саду Тюильри. И только там осознала, что провела в Лувре 5 часов.

Зашла в музей Оранжери (левый павильон при выходе из Тюильри). Известен он прежде всего «Кувшинками» Моне, которые находятся в двух овальных залах и непрерывной лентой опоясывают стены. Как известно, Моне любил создавать серии картин, в которых изображал один и тот же пейзаж при разном освещении: тополя, ледоходы, Руанский собор, мост Ватерлоо.

«Кувшинки», или «Нимфеи» — последняя серия великого импрессиониста (заключительную картину он написал в 84 года). Он хотел разместить эту серию в музее в центре Парижа, создать некий островок тишины и уединения, куда современный человек мог бы зайти и отрешиться от суеты, разглядывая сонные пруды с кувшинками. Хотя я, конечно, очень бы хотела попасть в Живерни и посмотреть парк Моне вживую.

В нижнем зале Оранжери — работы Сезанна, Ренуара, Модильяни, Руссо, Матисса, Пикассо, Утрилло, Сутина.

На улице Риволи завернула в ресторанчик. Усевшись в теплом зале и отхлебывая бархатисто-терпкое красное вино, я почувствовали, наконец, как я устала. К счастью, обслуживали там не быстро, так что я успела отдохнуть и восстановить свои силы.

Напоследок я зашла в Центр Помпиду (тоже по музейной карте), он работает до 21 часа. Огромный, пустынный зал на первом этаже похож на зал ожидания. По трубам-эскалаторам, вынесенным за стены здания, я стала подниматься все выше и выше. Большие библиотечные залы в этот час были полны народа. На самом верху — ресторан, совершенно пустой. Вид сверху ничем не примечателен, правда, было туманно и темно. Зашла в музей современного искусства. Матисс, Пикассо, Шагал, Гончарова, Ларионов, Кандинский. Также в одном из залов проходил урок, видимо для студентов-художников. Студенты сидели на полу, преподаватель рассказывал.

В отель ехала на метро. В этот день был выбран новый американский президент, и все сидели, уткнувшись в газеты с большими портретами Обамы на первой полосе.

Несколько слов по поводу музейной карты. Она, безусловно, себя оправдала. За два дня я посетила музеев на 70 евро, заплатив за карту 30 евро. Это при том, что Опера Гарнье не входит в карту, за нее я платила отдельно, и в Лувре провела много времени. Конечно, заранее надо спланировать, что вы хотите посмотреть и выбирать музеи, расположенные поблизости друг от друга, например, [Пантеон — музей Клуни], [Сен-Шапель — Консьержери — галерея Нотр-Дам], [ Дом Инвалидов — музей Родена].

Использовать ее лучше для посещения небольших и разнообразных по тематике музеев. Для таких «монстров», как Лувр или музей д’Орсе, выделить отдельный день. Заранее узнать время и дни работы музеев. Скажем, зная, что Центр Помпиду и Триумфальная Арка работают допоздна, оставить их на конец дня. Ну, и, конечно, быть готовым к тому, что к вечеру вы будете падать с ног, потому что это две большие разницы — просто целый день бродить по городу или ходить по музеям.

Третий наш парижский день начался с Володиной экскурсии по Монмартру. Базилика Сакре-Кер растворилась в тумане, и только когда мы подошли почти вплотную, смогли ее сфотографировать. На площади Тартр в этот ранний час было безлюдно. После экскурсии мы уже сами прогулялись по Монмартру, он таит в себе много задушевных уголков. Узкие, крутые улочки, заросшие плющом дома, виноградники, вкрапления парков, крутые лестницы, интересные сооружения. От Мулен Руж мы стали подниматься по рю Лепик, зашли в кафе, где работала Амели.

Там теперь висит ее портрет прямо над стойкой. Мимо скверов, мимо виноградников, по крутым улицам, переходящим в лестницы, мы опять поднялись к Сакре-Кер (уже с другой стороны). К этому времени там вовсю кипела жизнь, и площадь Тартр наполнилась художниками. Нашли музей Дали. Спустившись до площади Аббес, зашли в красно-кирпичную церковь Сен-Жан-л’Еванжелист, а потом вышли в Часовне мученика, построенной на месте, где Сен-Дени отрубили голову.

Пообедали в центре. Под Лувром находится огромное пространство, заполненное многочисленными кафе самообслуживания, которое нам Женя показала еще в первый день. Если вы не знаете языка и боитесь ошибиться в выборе блюд — вам сюда. На что ткнете пальцем-то вам и положат. За два куска жареной семги с картошкой и бокал пива с меня взяли 12 евро.

В 2 часа у нас была экскурсия в замок Шантийи. Выйдя из автобуса, за замок я приняла красивое широкое здание в стиле классицизма, но это оказались конюшни. Все владельцы замка были большими любителями лошадей, и до сих пор на аллеях парка можно встретиться гарцующих всадников.

В эту осеннюю пору парк выглядел особенно поэтично: маленькие домики-сторожки, затерявшиеся среди подстриженных туй, еще не облетевшие деревья в цветовой гамме от зеленого до ярко-красного, каналы и тени больших рыб под мостиками. В парке мы зашли в кафе, чтобы попробовать знаменитый крем шантийи. Каждому принесли по большому кубку крема. Между столиками кафе, переваливаясь, расхаживала откормленная утка и, как собачка, на лету ловила брошенные вафельные трубочки. Крем очень плотный, сытный, мне бы вполне хватило пол-порции. До следующего дня есть уже не хотелось. Стоит порция крема 4–50.

Сам замок прелестный, очень красив как снаружи, так и изнутри. Там, в музее Конде, собрана большая коллекция старинных картин, считающаяся второй после Лувра. Библиотека, гобелены, картины, плотными рядами развешенные на стенах.

В Париж вернулись уже в темноте. На вечер была запланирован подъем на башню Монпарнаса. Честно говоря, я очень хотела посмотреть на Париж именно с башни Монпарнас (говорят, это лучшая обзорная точка города), но не вечером, а при дневном свете. Поэтому я высадилась возле церкви Мадлены и успела зайти внутрь как раз за несколько минут до момента закрытия.

Со ступеней церкви очень празднично смотрелась рю Рояль, упирающаяся прямо в египетский обелиск на площади Согласия. Влево отходил оживленный бульвар Мадлен, я же, обойдя церковь, отправилась в другую сторону, мимо Часовни Покаяния (где захоронены многочисленные жертвы Французской революции), мимо дома Марселя Пруста, до церкви Сен-Огюстен, на площади перед которой установлен памятник Орлеанской Деве на коне. Прогулявшись еще по вечернему городу, отправилась в отель.

Да, на нашей ветке метро находилась станция с названием «Stalingrad». Я была очень удивлена, прочитав название этой станции. Уже в Москве я узнала, что фашистские дивизии, первыми вступившие в оккупированный Париж, впоследствии были разгромлены под Сталинградом.

Следующим утром мы ехали по солнечной Бельгии. Женя рассказала, что бельгийцы очень любят отдыхать в своей стране, благо есть здесь и кусок моря (70 км), и горы Арденны, и национальные парки.

В Брюсселе нас ждала стандартная программа: мимо Дона Кихота с Санчой Пансой, мимо усатого бургомистра с собакой — на великолепную Гранд Пляс, и небольшая прогулка по окрестностям. Напробовавшись шоколада, с термопакетами, доверху набитой сладкой продукцией, мы отправились в один из многочисленных ресторанчиков, где у нас был заказан обед. На закуску я заказала устриц, подружка — тигровых креветок. Ей принесли 3 креветки в соусе, мне — кусок лимона и 3 раковины, внутри которых было что-то желеобразное, которое я соскребла ложечкой и отправила в рот.

Появилось предчувствие, что из ресторана мы уйдем голодными. И тут стали разносить основное блюдо. Нам принесли по изрядной кастрюльке мидий и тазик для пустых ракушек. Давно я не испытывала такого гастрономического экстаза. Безумно вкусно! Когда я Москве, под впечатлением того обеда, купила замороженных мидий и сварила их, даже близко они не напоминали вкуса тех бельгийских мидий.

Ночевали мы в этот день в Антверпене, поэтому нам предложили экскурсию по этому городу. Как назло, начался мелкий, моросящий дождь, к тому же стемнело, но даже это не помешало почувствовать, какой это волшебный город, и сколько там всего интересного. Если Брюссель в свое время почти полностью был разрушен французским Людовиком XIV, «Королем-Солнце», то Антверпен сохранил свой старинный облик.

Незадолго до поездки я смотрела фильм «Залечь на дно в Брюгге». И теперь совокупность впечатлений — восхитительные виды Брюгге из фильма, прогулка по Антверпену, Женины рассказы о Бельгии, желание поближе познакомиться с Брюсселем — оформилось в твердое желание приехать в Бельгию еще раз, чтобы подробно и обстоятельно все осмотреть (и еще бы денек провести в Люксембурге — до обидного мало времени мы там провели). Наш экскурсовод сказала, что несколько лет прожила в Брюгге и что это, действительно, уникальный по красоте город. Надо отметить, что во всех городах у нас были замечательные экскурсоводы (только в Кёльне, мне показалось, скучновата).

Погожим солнечным утром мы въехали в Амстердам. Сначала побывали на сыроварне около мельницы Рембрандта, потом на алмазной фабрике, вместо которой я погуляла по городскому парку Вондела, расположенному поблизости. Парк был заполнен бегунами и велосипедистами, а также гуляющими семьями с детьми.

Потом началась пешеходная экскурсия по городу с экскурсоводом Иосифом. В этот субботний день город был очень оживлен. Со всей Европы на выходные съезжается народ в этот город свободных нравов, кто направляется в район «красных фонарей», кто — в кофешопы покурить травы. Кстати, в музеи тоже были огромные очереди. Иосиф сказал, что в Рейхсмузее демонстрируется чей-то инкрустированный бриллиантами череп, привезенный из Англии. У музея Ван Гога тоже стояла плотная толпа. Ну, и разумеется, у квартиры Анны Франк тоже. Третий раз приезжаю в Амстердам, и каждый раз здесь такая очередь.

После экскурсии мы зашли в павильон, где кормят знаменитой голландской селедкой и угрем. Перекусив (угорь мне показался вкусней селедки, понежней), отправились гулять по городу. В этот свой приезд я наметила посмотреть район Йордан. Прежде рабочий квартал, сейчас это квартал художников и студентов. После бурлящего центра Йордан поразил своей тишиной.

Трех-четырехэтажные домики из темного кирпича, потаенные дворики, прислоненные под окнами первого этажа велосипеды, плющ по стенам, редкие прохожие. Ощущение, что ты очутился в глубокой провинции. Это сонное царство, правда, прорезалось широкими бульварами, заставленными торговыми палатками. Но основной блошиный рынок расположился перед церковью Нордеркерк, вот уж где кипела жизнь. И какие колоритные персонажи вокруг!

Приятно, что ни говори, хоть на краткий миг вырваться из будней и вдруг оказаться то среди субботнего веселья Амстердама, то в центре брюссельской Гранд Пляс. Или смешаться с толпой на Елисейских полях, а потом вдруг обнаружить себя где-нибудь в Люксембурге, где, облокотясь на парапет, ты стоишь и зачарованно смотришь на окрестности с «самого красивого балкона Европы».

© Лена Бурова (appelle.narod.ru). Материал размещен с разрешения автора.

Теги: Культурно-познавательный туризм