Афины в непонятках

Афины, конечно, городок поменьше будет. И быстрым темпом, не особо задерживаясь на светофорах, мы пересекли его минут за пятьдесят. Заселились. Тут уже и стемнело. Теоретически можно было пройти три квартала к морю, прогуляться по проспекту Посейдона. Сесть в трамвай и доехать до Пирея. Это порт такой, что всю свою сознательную жизнь аки Золушка обслуживал Афины, а ныне и вовсе стал частью столичного мегаполиса. Но у любой любознательности есть предел. После целого дня в дороге жажда приключений сошла на нет:

— Я надеюсь, мы сейчас пойдем ужинать и спать?

— Непременно, дорогая.

Зато подъем с рассветом. По абсолютно пустынным улицам направляемся к центру Греческой столицы. Город словно вымер. Как в фантастических фильмах. На дорогах ни машин, ни людей. Хоть в сталкеров играй. На циферблате восьмой час утра.

— Они что тут, на работу по утрам вообще не ходят?

— Какая работа? Похоже, что здесь до полудня даже собаки не просыпаются. Не царское это дело.

Осмотр решили начать с Акрополя. Приперлись раньше времени. Потолкались у забора и закрытых ворот, зато почти первыми купили входные билеты и видели гвардейцев на поднятии государственного флага. Хотя это я уже описывал в своем рассказе про Парфенон. Повторяться не буду. Давайте сразу перенесемся на пару часов далее. Когда мы уже спустились с горки.

Спустились с одной горки и уткнулись в другую. Ареопаг. Стою напротив. Смотрю в упор. В башке сумбур и полный возврат в детство. Мелькают картинки из популярного в наши младые годы мультфильма «Маугли». Совет стаи. Белый волк лежит на скале советов и тишину нарушает дикий вопль шакала:

— Акелла промахнулся! Акелла промахнулся!!!

Ей-ей, Киплинг списывал свой закон джунглей с конституции древних демократических Афин.

Демократия, как говорит историческая наука, родилась именно на этом холме. Изначально все здравомыслящее мужское население города, способное к управлению хотя бы собственным домом и самим собой, потому что управлять своими женами не удавалось еще ни одному мужчине в мире, собиралось на вершине камня. А дальше толпа делала вид, что решает конкретные насущные вопросы государства. Это и называлось демократией. Народовластие, будь оно неладно. Я только могу представить, какой тут ор и гвалт стоял, при решении любого, пусть и маломальского вопроса. Толпа никогда не может прийти к единому знаменателю. Согласно природе человека. Потому что у каждого непременно будут свои интересы, которые, как правило, совсем не совпадают с интересами соседа.

Читатель наверняка спросит:

— А почему ты, дорогой автор, не любишь демократию? Это же, типа, передовой строй? Ребята его хвалят?

Сейчас расскажу одну историю. Быль из своей собственной жизни. 91-ый год. Я только что окончил институт и попал, молодой и глупый, на производство. Год, сами понимаете какой. Перестройка не дремлет, лом старого строя и бурное зарождение капитализма. Согласно новым веяниям предприятие нужно было перерегистрировать. Директор решил поиграть в демократию. Собирает трудовой коллектив на собрание и говорит:

— На повестке дня реорганизация. Государство нас бросило. Нужно выбрать форму правления. Из доступного Открытое акционерное общество, Закрытое акционерное общество и Общество с ограниченной ответственностью. Что будем делать? Какие предложения?

В зале шум, гам, бурные споры. И вот слово берет пролетарий:

— Знаете, я предлагаю сделать из нашей конторы Общество с ограниченной ответственностью.

— Почему?

— Я понимаю это так. Раз ответственность ограниченная, то значит, мы ни за что не отвечаем. Будем делать, что хотим, а расхлебывать будет начальство.

С тех пор я к народному творчеству масс отношусь очень настороженно…

Так вот, это самое народовластие процветало на Ареопаге. Народ афинский, правда, приходилось на сборище сгонять силой. Потому что интересы, как я уже говорил, у каждого свои. И понежиться в теплой постельке с симпатичной рабыней гораздо приятнее, чем доказывать в споре свою правоту на ветру при ярком и жарком солнце. Поэтому для правильного исполнения гражданами Афин своих обязанностей существовал целый штат рабов, которые палками сгоняли праведных горожан на городскую скалу советов. Отсрочка предоставлялась только лежачим больным, коими чаще всего оказывались раненые воины с проломленными черепами и сотрясением мозга, полученными в пьяных драках за неимением настоящей войны. Так что для решения важнейших государственных вопросов кворум из-под палки набирался практически всегда. Желающие закосить от голосования если и набирались в небольшом количестве, то их количество было некритично.

Хотя, среди отлынивающих от принятия решений, время от времени появлялись идейные. Те, которые не ходили на выборы принципиально.

— Ну, Вас, с Вашей демократией. — Убеждали они окружающих, — голосуй, не голосуй, все равно получишь болт с неправильной резьбой! На самом деле демократия нужна правителям, чтобы свалить вину на других, если получилось что-нибудь не так.

Этих идейных на Ареопаге называли емким словом:

— Идиотос.

Нет, это не то, что Вы подумали. В дословном переводе с древнего греческого слово звучит примерно так:

— Волк-одиночка.

— Сам себе на уме.

— Один на льдине.

Вариантов много, выбирайте по вкусу. Короче, так обозначали людей, которые не вписывались в социум.

Таким Ареопаг был на заре своего могущества. Потом, как водится, демократические функции общества любителей Ареопага уменьшались в пользу уже избранных правителей. Властью никто просто так делиться не хочет. Во веки веков. И осталась на скале только сила суда над самыми гнусными преступниками: убийцами, предателями и поджигателями. А так как разбор преступлений вела толпа, а не профессиональные судьи, то и приговоры порой выглядели странно. Нет, всем преступникам смертные приговоры выносились весьма исправно, но вот подзаконные акты до сих пор вызывают некоторые вопросы. Например, было постановление навсегда забыть имя Герострата. И что? Получилось? То-то же. Мало того, у него появились последователи. Вспомним знаменитую Старуху Шапокляк.

-Хорошими делами прославиться нельзя!

Будем считать, что это тоже гримасы демократии.

Или вот. Стенограмма еще одного суда, состоявшегося на Ареопаге. Некий Орест отвечал за то, что грохнул свою родную мамашу Клитемнестру, за то, что она в порыве страсти грохнула своего мужа и Орестова отца. Типичная бытовуха. В качестве истца выступали дух Клитемнестры и богини-мстительницы Эринии, в простонародии именуемые Фуриями. Адвокатом себя пробовал Аполлон. Судьи должны были ответить на главный вопрос:

— Имел ли право любимый сынок убивать любимую мамочку, отомстив ей, таким образом, за смерть любимого папочки?

В этом страшном семейном деле голоса судей разделились поровну.

— Как быть?

Тогда к голосованию присоединилась покровительница города Афина. И отдала она свой голос в пользу Ореста. Да и как могло быть еще в патриархальном обществе?

— Да убоится жена мужа своего.

Забыли современные девчонки эту нехитрую заповедь.

Кстати, с тех пор, если голоса судей или присяжных разделяются поровну, то подсудимый считается оправданным.

Пока оформлялись фантазии на тему Ареопага, мы тихонечко спускались с горки. По узеньким улочкам. По косеньким лестницам с выщербленными ступенями. Мимо работающих и неработающих лавочек с сувенирной продукцией и непременным атрибутом — сине-белым государственным флагом. Времени уже почти полно. Одиннадцатый час утра. По идее, спать до столь позднего периода практически невозможно. По себе знаю, иначе головная боль в прямом смысле будет обеспечена на весь день. Но улицы города пусты… Ни людей, ни машин, ни собак. Только редкие туристы с фотоаппаратами наперевес дорогу перебегают. Дремотный город.

Глаз режет не только яркое южное солнце. Все дома под завязку расписаны граффити. Причем ладно бы художники обладали бы хоть каким-нибудь эстетическим вкусом. Пейзажи рисовали бы. Или хотя бы кошек с усами. Так ведь нет. Творчество улиц самого низкого пошиба. Мазня красок. Бессмысленная и бездарная. Пикассо отдыхает. Я уже потом спросил кого-то из греков:

— А почему у Вас все города изуродованы горе-художниками?

— Так у нас свобода! И демократия. Типа, делай, что хочешь. А у властей муниципальных сил нет, с этим злом бороться.

Так афиняне и живут. С накрашенными заборами, зато свободны и в полете…

Агора не вдохновила. Может быть когда-то на этом месте и кипела жизнь, но ныне ничего кроме развалин, плотно огороженных забором, там найти невозможно. Одно дело через клетку с прутьями диаметром в десять миллиметров смотреть на хищников в зоопарке, там хоть ради безопасности человеческой защита придумана, другое дело в подобной ситуации наблюдать за мертвыми камнями. А уж если близорукость проклятая накрыла, так вообще ничего не увидать. Остается одно, засунуть между прутьями забора фотоаппарат и делать снимки при большом увеличении. Но неудобно это. Очень неудобно.

Единственное сооружение, которое осталось выглядеть хоть в каком-то приличии, это храм Гефеста. Задвинутый в самый дальний задний угол. Он и сохранился видимо лучше всех, потому что стоял дальше. И от начальства, и от завистливых глаз. А ведь был он современником Парфенона. Хотя допускаю, что его сносное нынешнее состояние сохранилось исключительно благодаря посвящению богу огня. И не просто богу огня, а и богу металлообработки. Ну да, Гефест был кузнецом. Единственное божество в Древней Греции, который не гнушался физического труда. Блин, да он вообще единственный, кто из небожителей работал! Имел инвалидность, хромал на одну ногу, и все равно работал. Поэтому поставили здание Гефесту посвященное на самой границе кузнечной слободы. Кузнецы, они ребятки горячие. Привыкли тяжелыми кувалдочками махать. Поэтому, если кто с тыльной стороны к ним подкрадывался, то вначале бьют в дыню, и только потом спрашивают:

— А, собственно, Вы зачем пожаловали? С добром? Ну, извините за сломанный нос и вырванный глаз! Так уж вышло…

Вот вороги и не посягали добро кузнечного бога. От греха подальше. Одно время безжалостное над мрамором работало. Но время временем, а гадости, как показывает опыт, творят именно человеческие ручки.

Дело к полудню. Вот он час икс, когда Афины начинают потихонечку просыпаться. Мы на площади перед каким-то православным храмом. То там, то сям появляются неспешно прогуливающиеся прохожие. Если приглядеться пристальнее, почти все они спешат усесться за столик в ближайшем кафе. Глубокий сон закончился. Завтрак по расписанию.

В центре площади о чем-то своем беседуют святые отцы. При полном параде в черных рясах. Покалякали и разошлись. Вектор направления движения неизменен. На завтрак. За столик. В кафе. Хозяин их приветствовал со всем почтением. Но, думаю, не потому что они твердые проводники слова божия. Скорее всего, потому что постоянные клиенты. Кризис на дворе. За каждого постоянного посетителя нужно зубами держаться.

Раз место пользуется таким спросом, то, пожалуй, и нам нужно туда свернуть. Вдруг чего-нибудь пропустим? Стадное чувство работает подсознательно. Вот где сходство между человеком и бараном. Садимся. Открываем меню. Сын первым сообразил:

— Мне колу и гирос.

Откуда он такое выискал? Я так вообще слово это первый раз слышу.

— А что это?

— Не тупи, папа. Это шаурма по-гречески.

Ну, шаурму, так шаурму.

— А мне салат из осьминогов и красного вина.

Как бы теперь объяснить, что такое гирос? Вернее описать то, что принесли. На большой тарелке нарубленное жареное мясо. Свинина. Мяса мало, сала много. Я бы даже сказал, что блюдо по своему составу и количеству пережаренных шкварок больше украинское, нежели греческое. Лаваш, порванный на мелкие кусочки, уложен тут же, на тарелку.

— Наслаждайтесь!

Ткнул вилкой. Кусочек в рот. Не просто пережарили, а спалили до углей.

Помнится, еще при существовании Черкизовского рынка в одной из таджикских палаток я слопал кусок настоящей шаурмы. Жрать тогда очень сильно хотелось. Так вот, та шаурма по сравнению с афинским гиросом, как блюдо авторской кухни.

Осьминоги напоминали резинотехнические изделия из натурального латекса. Блин, хотел бы я посмотреть в глаза тому, кто на страницах нашего сайта восхищается качеством греческой кухни…

К вину претензий не было.

Изучили карту. Поняли, что надо двигаться налево. Не потому что «налево», а потому что там парламент местный расположен. И развод караула каждый час. Ребята хвалят. Говорят, что зрелище занятное.

— Ну, что? Встали и пошли…

ПО обычной, ничем не примечательной городской улице. По дороге мороженного местного хватанули. Вроде бы вкусное. Даже точно хорошее, раз никаких гадостей не запомнилось.

Вышли к большой площади. С фонтанами. А на пригорке тот самый Парламент светится. Выделяется сине-белым флагом. Раз флаг государственный на ветру бултыхается, значит тут что-то государственное присутствует. Логика железная. Под ним выход из метро. Ах, да. Даю совет. Рядом с выходом из метро, если стоять лицом к Парламенту, слева есть бесплатный туалет. После долгого похода по городу может и пригодиться.

Второй час дня. Народ, наконец-то, проснулся. Вывалил на улицу. Не протолкнуться. Город ожил. Теперь сразу видно, столица жива. И вот еще что заметил. Отличительная особенность Афин. Возле каждой остановки общественного транспорта непременно будет сидеть или лежать собака. Причем весьма откормленная. Непременно сонная и безразличная к окружающей действительности. Ты ее хоть за хвост дергай. Даже ухом не поведет. Что очень похоже на любого коренного жителя Афин в человеческом обличии. Собаки же всегда похожи на своих хозяев, не правда ли?

Добрались до самого главного. На посту номер один стоят караульные. Зовутся эвзонами. Значит настаиваю. Не солдаты. Не воины. Не бойцы, а именно эвзоны! Слово непонятное, но вот как раз так эти ряженые и выглядят. Во-первых, у них очень экстравагантный наряд. Юбочка в складочку. Чулочки беленькие с подтяжками. На голове ярко красная феска чисто турецкого образца с большой пребольшой черной кисточкой. Но самое оригинальное в столь модельном одеянии, это туфельки «а-ля Золушка XXXL». Тапочки с пумпонами! Это нечто!!!

— Слушай, а как в таких тапочках воевать? Сто пудовый махровый прибамбас будет все колючки с дороги собирать, да за все кусты в округе цепляться.

Первая мысль, которая приходит на ум:

— Небось это парадная форма, и в ней не воюют.

Все бы ничего, но уже после греческой поездки я копался на просторах интернета. Искал материал о стране, заодно пополняя свои знания. И наткнулся на фотографию образца 1919 года. Высадка греческих войск в Смирне после объявления войны новоиспеченной Турецкой республике. Так вот на той фотографии оккупационные войска именно в такой форме. Так что нет ничего удивительного, что Смирна теперь называется Измиром, а греческие герои до сих пор зализывают раны. Воевать в таком наряде «от Юдашкина» НЕВОЗМОЖНО. Факт. Доказано историей.

Продолжаю доказывать, что эвзоны ближе к цирку, чем к воякам. Вот скажите, можно ли сфотографироваться с настоящим военным? Как правило, нет. Потому что всякие там военные тайны, лица офицеров в балаклавах. Даже голос по телевизору при интервью, и то изменяют. А здесь нате. Снимай меня всяк, кто хочет. Направо и налево. Сверху и снизу, в полный рост.

Кстати, о росте. Он у них тоже отличный. Нормальный человек вроде меня смотрит эвзону ровно в пузо. Нет, я понимаю, чтобы загнать мамонта нужно десяток мелких шмакодявок. Но времена дикой охоты с копьями давно прошли. А большую мишень из калаша завалить с сотни шагов, как раз-два плюнуть. Так что все-таки цирк. Клоуны, однако.

Оружие тоже восхищает. В руках у постовых драная, разбитая в хлам винтовка трехлинейка образца как раз того знаменитого 1919 года. С таким оружием греки высаживали десант в Одессе. Долго, правда, там не удержались и дали деру восвояси, как только Красная Армия вышла к лиманам. Вот те винтовки, которые впопыхах не бросили на Черноморском берегу, сейчас и используют в качестве грозного оружия. А то! Прикладом о землю:

— Звяк! — Только искры летят.

— Бойся враг! Трепещи! Эвзоны идут…

А шагают они тоже клево. Таки вторая часть Марлизонского кордебалета. По команде:

— Гоп! — солдатики так резво тянут ножку, аки Волочкова у балетного станка. Но рассказывать об этом бесполезно. Это надо видеть. Видео развода караула я уже разместил, так что кому надо, можете глянуть. А я повторяться не хочу.

Зато обозначу еще одну чисто греческую особенность этого занимательного шоу. Перед поездкой в Афины ребята знакомые меня предупреждали:

— Чтобы времени на посту № 1 не терять, придите туда заранее. Минут за десять до полного часа. Потому что это только в Москве часовые выходят из ворот Спасской башни строго по бою курантов. А греки могут менять караул, когда им вздумается. Плюс-минус десять минут. Что с них станется?

И точно. Не успели мы разлечься на теплом газоне, на травке зелененькой в ожидании чуда, как толпа загудела:

— Идут! Идут!!!

На всех языках, понятно. Глядь на часы: без десяти минут. Именно так, как и предупреждали. Так что зачем удивляться тому, что магазины в Греции работают, как хотят. Уж если солдаты начинают наступление, когда им вздумается…

P. S. Вот беда, все время путешествия по Греции, не оставляло меня чувство, что только я один такой непонятливый идиот. Что только мне одному не дошла эта страна до сердца и не капнула на мозг. Какой отзыв не посмотри, все в восторге:

— Ах, Греция, дорогая моя!

— Ах, Греция, я от тебя в восторге!

— Ах, как здорово, что все мы здесь в таверне собрались…

Но нашел таки я себе компаньона и поддержку в лице Лорда Байрона. Именно. Ни меньше, ни больше. Цитирую небольшую, но много поясняющую строчку из его творения «Кефалонский дневник» за 1823 год.

— Все иностранцы, которых я до сих пор встречал в Греции, покидают или уже покинули ее в полном разочаровании.

Теги: Культурно-познавательный туризм