Жан-Поль МЕНЕНГО является профессором, доктором медицины, возглавляет отделение челюстно-лицевой и пластической хирургии парижского Госпиталя Henri Mondor. Прославился на весь мир, что команда под его руководством в 2009 году впервые провела операцию по одновременной пересадке кистей рук и человеческого лица.
Интервью с Жан-Полем МЕНЕНГО
Несколько месяцев назад данный госпиталь вместе с парижским Centre laser medical LINLINE запустили программу исследований возможностей современнейшей технологии омоложения RecoSMA .
Добрый день, профессор. Нам стало известно, что вы недавно приняли решение проверить разработку корпорации ЛИНЛАЙН, технологию RecoSMA, на себе. Как вы пришли к такому решению?
Добрый день. Я, прежде всего, реконструктивный и пластический хирург, но медицинские лазеры всегда меня особенно интересовали. Именно поэтому мы решили совместно с ЛИНЛАЙН поучаствовать в данном исследовании. И я захотел лично поучаствовать в этом. Благодаря исследованию, я смогу прочувствовать все особенности RecoSMA на себе. Данная технология довольно интересная, и уже есть первые результаты.
Поделитесь, пожалуйста, своими впечатлениями от процедуры, с точки зрения пациента.
В первую очередь, хотелось бы отметить, что процедура хорошо переносится. Вначале было небольшое покраснение, которое прошло на следующий день.
Еще через день я завтракал в кафе, где друзья отметили мое «побронзовевшее» лицо. Через три дня кожа начала отшелушиваться, а на утро я выглядел вполне нормально!
Это замечательная технология, думаю, в скором времени мы станем предлагать ее пациентам.
Скажите, пожалуйста, как важны для вашего госпиталя исследования в области эстетической медицины?
Мы полагаем, что следует вести исследования в области эстетической и регенеративной медицины, потому что это весьма популярное направление. Только за прошлый год более 3 процентов населения Америки сделали себе хотя бы одну процедуру данного вида медицины. Поэтому, мы не можем сказать, что у нас нет к этому интереса.
Для врачей довольно важно обладать подробной и точной информацией, поэтому было принято решение провести исследования с участием комитетов по этике и со строгим соблюдением всех формальных процедур, которые гарантируют честность и непредвзятость подобных исследований.
С вашего разрешения, теперь хотелось бы побеседовать о вас. Вы – известный челюстно-лицевой хирург, который провел множество уникальных операций. Некоторые из них являлись очень сложными, например, пересадки кистей рук и лица одновременно. Расскажите, как стать одним из самых лучших специалистов в области пластической хирургии? Достаточно ли будет просто иметь талант? Где можно научиться настоящему мастерству? Чего в данной работе больше, науки или искусства?
(Улыбается) Не могу сказать, что я один из лучших, но я стараюсь делать свою работу как можно лучше. Это своего рода страсть. Мне всегда казалось, что я не работаю, а развлекаюсь, по этой причине я постоянно говорю знакомым и членам своей семьи, что я никогда не захочу уйти на пенсию, потому что от того, что я делаю, я просто получаю настоящее удовольствие. Именно по причине того, что я считаю свою работу настоящей страстью, я прихожу туда очень рано и ухожу очень поздно. Я думаю, что медицина должны быть именно страстью. Я осмелюсь повторить здесь слова Святого Августина, который сказал: «тот, кто теряет себя в своей страсти, менее потерян, чем тот, кто теряет свою страсть».
Полагаете ли вы, что для того, чтобы научиться делать то, что делаете вы, нужно иметь особый талант?
Я опять отвечу цитатой, кажется, это французский писатель Жюль Ромэн, который сказал об Эдисоне: «Гений – это 1% таланта и 99% усердного труда». То есть, это постоянная работа и практика. Я делаю операции ежедневно, 5 дней в неделю. Это такая сложная профессия, что если вы не будете работать ежедневно, то не будет прогресса, а отсутствие прогресса предполагает наступление регресса.
Как вы считаете, это в большей степени наука или скорее искусство?
Это очень интересный вопрос, так как, наука, конечно, присутствует, без нее не обойтись. Что можно сказать в отношении искусства: долгое времени я говорил, что пластическая хирургия - это не искусство, а своего рода ремесло, со всем, что под этим подразумевается. Это не совсем искусство, но в нем есть его элементы. Сейчас же я считаю, что в моей практике присутствует и искусство, что я несколько развился в этом, потому что с каждым днем появляется все больше средств, посредством которых можно работать с лицом.
Я начал работать с более сложными вещами, например, с внешней привлекательностью лица. И это на самом деле настоящее искусство, потому что тут не просто нужно убрать горб и подкорректировать лицо, здесь присутствует самая настоящая творческая работа в четыре руки с пациентом, которому делается операция. Многие современные средства предоставляют возможности для самовыражения. По прошествии нескольких лет на самом деле все это станет еще в большей степени искусством. Конечно, не нужно стремиться к абстракциям и трансформироваться в Пикассо, однако, есть множество возможностей, благодаря которым это на самом деле становится искусством.
Что вы ощущаете, когда меняете лицо человека?
Я получаю настоящее удовольствие (улыбается). Ведь настоящее удовольствие в том, чтобы дарить радость другим, делать людей счастливыми. Я ощущаю огромное удовольствие от помощи людям.
Как вы думаете, подобные вмешательства могут сильно изменить жизнь человека?
Конечно, вероятность изменений в жизни после операции высока. Если операция была несложная, например, ринопластика или простой лифтинг, то значительные изменения вряд ли произойдут. А если было сделано хирургическое вмешательство в то, что я называю внешней привлекательностью, то в этом случае на самом деле могут случиться существенные изменения.
Люди после таких операций начинают жить абсолютно другой жизнью. Поэтому при значительных вмешательствах нужна предварительная подготовка и психологическая поддержка, чтобы понять, готова ли женщина изменить свою жизнь. Возможно, у нее после операции будет совсем другая семейная и социальная жизнь, поменяется работа.
Пластическая хирургия, по вашему мнению, это работа для одиночки или скорее командная деятельность?
Конечно же, это командная работа. Например, меня со временем начинают интересовать все более и более сложные пациенты, но в одиночку я не справлюсь с ними. Мне нужна помощь, чтобы подготавливать документацию, производить пробные операции на моделях, сделанных на принтере с трехмерной печатью, а также с помощью компьютерных визуализаций. Все это требует немало времени, поэтому я нуждаюсь в большом объеме подготовительной работы.
Обратите внимание, вон тот мой ассистент распечатывает 3D визуализации и будет готовить для меня варианты вмешательства. Я предварительно отберу варианты, а затем проведу беседу с пациентом. Пациент не знает, какой объем предварительной работы был сделан, он может заметить только небольшую ее часть в ходе консультации. Однако на каждую консультацию обычно приходится 10-20 часов подготовительной работы.
Для вас важна поддержка и непосредственное участие ассистентов и прочих врачей?
По причине того, что я решаю задачи создания внешней привлекательности, очень важна предварительная подготовка каждого случая, включающая в себя сбор необходимых данных, сканирование, изучение необходимых параметров черепа, распечатка моделей... Совместно мы все это обсуждаем, затем я разговариваю об этом с пациентов, после чего подготавливаю варианты вмешательства. В конечном итоге, вместе с пациентом мы принимаем решение и приступаем к операции.
Вами было опубликовано более 100 научных статей в Pubmed. Исходя из этого, вытекает вопрос, как много времени у вас уходит на различные научные исследования?
Научными исследованиями я занимаюсь практически все время. К большому счастью, у меня довольно много помощников. Ежедневно в 8 часов утра я провожу со своими коллегами. Они кстати почти все ученые. Кроме того, у меня здесь есть специалист, занимающийся чистой наукой. У нее есть докторская степень, но звание при этом не медика, а ученого. Она говорит мне, что было выполнено накануне, после чего я поручаю ей задания на следующий день. Потом в перерыве между двумя операциями она рассказывает, на каком этапе работа и раскрывает ее результаты. Также мы занимаемся европейскими проектами. В частности, я только что выразил огромную благодарность своим партнерам по международному исследованию совместно с Испанией. Они хорошо нам помогли по вопросу проекта.
Итак, занятия наукой проходят постоянно. У нас работают аспиранты, которые получают докторскую степень, студенты, пишущие дипломы по теоретическим дисциплинам – вся данная команда также трудится над проектами. Каждый четверг мы проводим массовое собрание, несколько напоминающее совет директоров, где мы делимся и обмениваемся всей полученной информацией. Каждому дается определенное время для того, чтобы рассказать, что он станет делать, что уже было сделано, и что предлагается осуществить на следующей неделе. Все вышеперечисленное входит в контракт. Абсолютно никто не связан никакими обязательствами, но если кто-то обещает все сделать, то он обязательно должен сдержать слово.
Итак, все постоянно находится в движении, именно поэтому выходит много новых публикаций.
К каким темам в данный момент время у вас повышенный интерес?
Сегодня мы занимаемся всеми направлениями, связанными с регенеративной медициной, а также эстетической и восстанавливающей хирургией. Кроме того, мы совершаем манипуляции со стволовыми клетками, культурами кератиноцитов, обогащенной тромбоцитной плазмой, мезотерапией и лазером.
По вашему мнению, есть ли разница, и, если да, то какая, между эстетической медициной и пластической хирургией?
Конечно же, некоторая разница есть. Ведь одним из основных инструментов хирурга является скальпель, а эстетическая медицина, напротив, направлена на то, чтобы избежать его использования. Но мне всегда хотелось, чтобы все хирурги знали этот раздел медицины. Если они не желают ею заниматься, они могут просто сотрудничать с хорошими специалистами в сфере эстетической медицины. И напротив, специалисты в эстетической медицине должны отлично знать хирургию.
Именно поэтому в рамках координируемого мной диплома, («DUTIC», в котором будет участвовать и ЛИНЛАЙН) у нас имеется много специалистов в сфере эстетической медицины, как правило, с хорошим опытом работы. Немаловажно, чтобы специалисты в эстетической медицине хорошо знали эстетическую хирургию, в противном случае, они станут предлагать пациентам только то, что хорошо умеют делать сами. То же самое касается и хирургов. Хирурги обычно мало что знают об эстетической медицине, ведь она даже не преподается. Поэтому следует отлично знать обе области.
Порой у нас бывают такие пациенты, которые идут на консультацию к хирургу, однако, для них это очень рано. Поэтому в этом случае необходимо начинать именно с эстетической медицины, которая в некоторых случаях занимается лишь уходом. Это как в случае с машиной, чем она лучше, тем больше ей нужно ухода. Однако нужно помнить, что бороться со старением нужно регулярно. Моя собственная концепция такой медицины – это не просто лазер и инъекции, мое видение намного шире. Нужно хорошо понимать физиопатологию старения, также должны применяться и медитации, и спорт, но следует точно определить, какой именно необходим вид спорта, как питаться, нужна ли работа над осанкой, помощь психолога. Например, что касается питания, нужно определить целесообразность похудения, и, если это нужно, вывести дальнейшие действия. Данная проблема может быть глубже, например, подразумевать под собой еще и нарушения качества сна.
Хирург, специалист по омоложению должен применять к проблеме системный подход и нормально разбираться в эстетической медицине. Как бы то ни было, пациентам нуждаются в системном подходе и комплексе мер.
И, в завершении нашего интервью, что бы вы хотели сказать нашим читателям из России?
Ждем вас во Франции! Франция – это не только красивая страна, но еще и отличная медицина. Приезжайте, мы с большой радостью окажем вам помощь.
Спасибо за интервью, господин профессор, отличного вам дня.
И вам огромное спасибо, было очень приятно побеседовать.
