«В аду больше нет демонов. Они все в Руанде»

Когда подъезжаешь на автомобиле к столице Руанды, городу Кигали, начинаешь пусть и не полностью, но соглашаться с тем, что термин «африканская Швейцария», которым наделили этот район, вполне имеет право на существование. Вас встречает множество красивейших холмов, причем они практически полностью возделаны, что говорит о том, что народ здесь работящий.

Кстати, Руанду так и называют — страна тысячи холмов

**

16 мая 1994 на обложке свежего номера «Тайм» были изображены два африканских ребенка, поверх которых крупным шрифтом было написано: «В аду больше нет демонов. Они все в Руанде». Фраза эта принадлежала одному их христианских миссионеров служившему в этой стране и сказана была после пяти недель ада, который ему приходилось наблюдать собственными глазами.

Руанда — страна, которая за всю свою историю не дала миру ни одной мало—мальски известной личности, не возвела никаких архитектурных шедевров, не обладала какой-то интересной и насыщенной историей. Мало кто в мире вообще знал о ней. Но однажды мир узнал о существовании этой страны и узнал, к сожалению, благодаря событию, которое хоть и длилось всего сто дней, но привело в ужас весь мир. Этим событием стал геноцид, который развязал один народ её населяющий в отношении другого. Хуту, являвшееся национальным большинством, истребляли тутси.

«Мы пели, кричали и радостно вопили, — вспоминает участник резни в церкви Ньяматы. — Количество трупов делало нас счастливыми. Некоторые использовали пест, но я предпочитал мачете: сначала бьешь по ахиллову сухожилию, затем по поднятым рукам и, наконец, по голове. Из 3 тыс. человек, находившихся внутри церкви, сбежали, может быть, пятеро. Это заняло у нас шесть с половиной часов, и мы действовали тщательно и систематично. У нас была одна задача, и мы выполнили ее. Я был горд. Мы пили пиво и ели, даже говядину… Я изменился. Я был счастлив*».

До середины ХХ века Руанда была бельгийской колонией и именно бельгийцы зажгли первые искры пламени, которое через сорок с небольшим лет после их ухода довело страну до катастрофы. Исторически страна состояла из двух племен — хуту и тутси. Первые были землевладельцами, вторые скотоводами. Но по своей сути это был один народ, ни языковой, ни культурной разницы между ними не было. Но желая сделать ставку на какую то одну общность людей, бельгийцы выбрали для это наиболее малочисленную группу тутси и в дальнейшем именно тутси пользовались наибольшим покровительством со стороны колонизаторов. Причем принадлежность к одному или другому народу была проведена бельгийцами по материальному признаку — если у тебя 10 и более единиц скота — ты тутси, если меньше, то ты хуту. Перед окончательным уходом из Руанды бельгийцы кардинально поменяли свое решение и всю политическую власть передали от тутси к хуту. При этом тутси продолжили оставаться наиболее обеспеченной частью общества.

Есть поговорка: «месть — это блюдо, которое стоит подавать холодным». Смысл ее состоит в том, что не стоит мстить обидчику на горячую голову, лучше все тщательно подготовить, чтобы расплата была неминуемой и мучительной для обидчика. В этом случае и тот кто мстит получит максимальное удовлетворение от расплаты. Складывается такое ощущение, что все четыре десятилетия, что Руанда жила после обретения независимости, она готовилась к геноциду. Даже после ухода бельгийцев тутси, составлявшие национальное меньшинство, продолжали держать в своих руках большую часть национального достояния. Жювеналь Хабиаримана, хуту по национальности, пришедший в 1973 году к власти в результате государственного переворота вел очень кропотливую и целенаправленную работу по разжиганию ненависти к тутси.

То тут, то там вспыхивали столкновения между тутси и хуту, в которых последние неминуемо брали вверх уничтожая сотни, а иногда и тысячи ненавистных им тутси. Десятки тысяч тутси вынуждены были покинуть Руанду и переселиться в соседние Уганду и Заир. Собрав за границей вооруженные формирование, тутси, под флагом Руандийского Патриотического Фронта, вторглись в Руанду и закрепились в ряде приграничных провинций. Президент Хабиаримана начал финальный отсчет, готовясь к окончательному решению «вопроса тутси». Раскрутился небывалых масштабов пропагандистский маховик призывавший уничтожить «тараканов» — так в открытую в средствах массовой информации подконтрольных Президенту называли тутси. Скрытно началось формирование народной милиции, получившей название «интерахамве». Дальнейшее было только вопросом времени… Когда то «ружье должно было выстрелить». Роль ружья в Руанде была отведена мачете, ставшем одним из основных орудий уничтожения тутси.

«С января 1993 по март 1994 г. в Руанду под непосредственным патронатом «Аказу»… (организация контролируема родственниками Президента и его жены. Прим. автора)… была импортирована приблизительно 581 тыс. мачете — количество, достаточное для вооружения одной трети взрослых мужчин хуту*»

6 апреля 1994 года на подлете к Кигали тремя ракетами выпущенными с земли был сбит самолет «Фалкон-50» с Президентом Хабиариманом на борту. Кто это сделано остается не ясным до сих пор, но именно гибель Хабиариманы отпустила сжатую им же до критического состояния пружину ненависти хуту к тутси и уже на следующий день по всей Руанде потекли реки крови.

Такого безумия мир не знал никогда. Случаи массового геноцида случались в истории не единожды. В том же ХХ веке просвещенная европейская Германия устроила страшную резню, уничтожив миллионы и миллионы европейцев. Но геноцид в Руанде имел ряд отличий от прочих случаев гоноцида случавшихся в истории.

Прежде всего это его скорость — руандийский геноцид был самым «скоростным» истребоением какой-либо нации. На момент окончания всех судебных процессов правительство Руанды признало гибель 937 тысяч человек. Но эта цифра точно не окончательная. Массовые захоронения до сих пор находят в Руанде практически каждую неделю. И сейчас люди занимающиеся изучением этой темы в Руанде и фиксирующие все новые и новые захоронения говорили мне, что жертв было не меньше чем 1,25 миллиона человек. И эта цифра тоже еще не окончательная.

Это было сделано за СТО дней. Более одного миллиона человек за три месяца…

Страшно делать подобные математические расчеты, но это в ПЯТЬ раз быстрее, чем геноцид, который проводила фашистская Германия!

И еще одной отличительной чертой руандийского геноцида была ведущая роль «широких народных масс». Не было создано никаких концентрационных лагерей, не было создано никаких официальных вооруженных формирований, которые получали бы приказ на истребление тутси, никаких газовых камер. Ничего этого не было. Десятки или даже сотни тысяч хуту взяли в руки дубины и мачете и пошли систематически, дом за домом, квартал за кварталом уничтожать тутси. А то зверство с которым они это делали заставляет стынуть кровь.

«…Участник резни в приходе Кибехо рассказывает: «Действительно, у нас не было никакой жалости. <…> Я видел старух, юношей и девушек, мужчин и детей тутси, которые смотрели на нас и умоляли пощадить их. У нас не было больше жалости к ним. У нас не было жалости ни к одному тутси. Я забыл, что многие из них до того были моими друзьями. <…> В поисках какого-нибудь мальчика тутси, чтобы убить его, я прыгал по трупам, у которых не было либо головы, либо ног. Кровь текла рекой. Мы убивали тутси, как убивают змей. Сначала мы разбивали им голову. Тутси было так много, что их истребление заняло целый день. Ни один тутси не спасся в тот раз*».

Столкновения между хуту и тутси случались и ранее. Случалось что число жертв исчислялось сотнями и даже тысячами. Но был один сдерживающий фактор, который спас жизни многим из них. Раньше если люди успевали убежать и скрыться в церкви их не трогали. После того, как ситуация успокаивалась люди возвращались к себе домой. В этот раз все поменялось и этого стопора больше не было. Люди по старой памяти бежали в церковь, надеясь найти там спасение, но встречали там свою смерть. Мучительную смерть.

«Когда я подъехал к группе оранжевых кирпичных церковных зданий, я был вынужден плотно прижать бандану к моему носу и рту. Зловоние было невыносимо. За пределами храма находилось, возможно, два-три десятка тел, и на здешней руандийской жаре многие из них уже полностью разложились. Можно увидеть чьи-то черепа, чьи-то позвоночники. Здесь валяется то, что, кажется, было женщинами в яркой цветной одежде, как и детьми. <…> По всей церкви разбросаны тела. Кровь на полу так густа, что она высохла до состояния грязной коричневой пыли, которая в некоторых местах в четверть дюйма толщиной. Большинство трупов почернело и разложилось. Некоторые лежат на матрасах, некоторые на полу, некоторые покрыты одеялами. У алтаря громоздится приблизительно тридцать тел. Одно из них — тело ребенка… <…> Одно из помещений в задней части храма заполнено телами, одно поверх другого… Некоторые мертвецы до сих пор сидят на стульях. Окна разбиты, штукатурка внутри вся в дырах. Кажется, что пули влетали через окно*»

Сейчас на месте многих разрушенных церквей устроены мемориалы геноцида. Главный мемориал построен в Кигали и в нем очень подробно, шаг за шагом показано как Руанда шла к случившемуся с ней ужасу.

При каждом мемориале организованы места массовых захоронений, куда постоянно подхоранивают все новых и новых жертв найденных за последнее время. Снимать что то внутри церкви строжайше запрещено, да и нечего там особо снимать — пустые помещения, изрешеченные осколками от гранат, сложенный аккуратно скарб и вещи погибших, которые не убирают, т. к. опознания проходят и по сей день. И еще гробы, в которые перед захоронением складывают кости. По нескольку десятков человек в один гроб — от тел остались одни только кости и проломленные черепа.

В этой церкви было уничтожено 10 тысяч человек.

Эти цифры так легко и быстро ложатся на бумагу, еще быстрее произносятся. И ты себя ловишь на мысли, что чем больше ты об этом читаешь или слушаешь, тем они все меньше тебя цепляют. Ты как будто погребен под этими цифрами — 200, 800, 5 000, 200 000, 1 000 000… и каждая новая цифра подобна горстке земли брошенной на твою могилу — тебе уже все равно, ты ничего не чувствуешь.

Находиться внутри этих мест очень тяжело. Мучительно тяжело. Представить себе картину, которая была там сразу после окончания бойни не возможно. Наверное если это получится, то можно сойти с ума.

Когда я собирался в Руанду, то очень хотел подробно пораспрашивать местных о том как все это было. У меня было заготовлено множество вопросов, как я теперь понимаю в массе своей очень глупых и неуместных. Задав какие то из них нескольким людям я быстро понял, что лучше мне увезти эти вопросы с собой назад. Все еще очень живо, ничего не отболело и еще не скоро перестанет кровоточить. «Мы пытаемся простить, но не хотим забывать» — сказала мне одна девушка.

На этот небольшой клочок земли было согнано 4000 человек, которых окружили более 5000 боевиков интерахамве. Сначала их закидали гранатами, после чего методично пошли добивать дубинками и мачете. «Но почему же они не побежали, почему не пошли на прорыв? Ведь их достаточно много и уже ясно было, что здесь их всех перебьют!» — спросил я. «А некуда было бежать — ответила мне хранительница этого мемориала — Ведь все вокруг обьезумели. Головорезов были многие тысячи и ты не знал кем является человек, который идет тебе на встречу. Первый встречный мог проломить тебе голову, если посчитал бы, что ты тутси или помогаешь им. Твой сосед, которому ты безгранично доверял, врывался к тебе в дом и убивал всю твою семью. Человек с которым ты сидел каждое воскресенье на службе в церкви на глазах у отца насиловал его дочерей, после чего живьем сажал их на кол. Твой лучший друг, с которым ты вчера сидел за одной партой, выдавал то где ты прячешься и в первых рядах бежал туда, чтобы убить тебя и всю твою семью».

«…они начали бить меня палками по ногам. Затем один из них изнасиловал меня. Он сказал: «Тебе повезло. Твой бог все еще с тобой, потому что мы пришли не для того, чтобы убить тебя. Теперь хуту одержали победу. Мы собираемся истребить вас, тутси. У вас не останется ничего своего». Когда он закончил, он привел меня в дом и бросил на кровать… Он позвал тех, кто был снаружи, и сказал: «Входите и посмотрите, каковы тутсикази изнутри», а затем добавил: «Вы, тутсикази, думаете, что вы — единственные красивые женщины в этом мире». После этого он вырезал у меня внутреннюю плоть, вынес ее наружу и насадил на маленький прут. Он воткнул прут в землю у двери и прокричал: «Каждый, кто пройдет мимо, увидит, как выглядят тутсикази». Затем он вернулся в дом и снова избил меня… Потом они ушли. Я выползла из дома обливаясь кровью*».

В 1994 году ад опустел — все демоны были в Руанде. И они не были там непрошенными гостями — люди сами позвали их, как делали уже ни раз. Кто в следующий раз отправит им пригласительный билет?…

* — И. В. Кривушин. «Сто дней во власти безумия. Руандийский геноцид 1994 г.»

** — www.time.com

Теги: Самостоятельные путешествия