Slo-mo

Slo-mo (Slow Motion) — эффект мнимого замедления времени в кинематографе, получивший широкую популярность после выхода фильма «Матрица»

Карелия раскрывалась постепенно, неторопливо. Система координат перепуталась, а четвертое измерение — время — совершенно исчезло. Сквозь туман проглядывало нечто смутное, таинственное, почти неуловимое и неощутимое, но отчего-то до боли знакомое. Это было прошлое. Может — моё, а может — кого-то другого…

Валаам.

Мне кажется, я уже была здесь, в веке 17 или 18… Как сейчас помню: тогда шел дождь, и Ладога металась семиметровыми волнами, а здесь, как и всегда, было тихо. Как и всегда, на берегу нас, отчаянных и метящихся путников, встречали спокойные монахи и, с улыбкой благословляли: «Дай Вам Бог найти здесь то, что вы ищите».

«Гармонию! Дайте мне гармонию!» — кричало сердце, взволнованное то ли холодными Балтийскими ветрами и непредсказуемым штормом на море-озере, то ли жизненными неурядицами и душевными сомнениями, изъевшими все внутренности своей тревогой и тоской.

Забравшись на вершину к Гефсиманскому скиту, я стояла и слушала протяжные песни ветров, кроме которых ничто не нарушало бесконечную тишину вокруг. Казалось, в их долгих звуках слышалось таинственное и незнакомое слово «Валаам» (с финно-угорского — «высокое место»). Я была над вечным покоем.

А внизу, в Никоновской бухте, к шуму стихии прибавлялся звон колоколов и шопот молящихся, которые тогда еще и не догадывались о том, что будет революция с атеистическим большевизмом, война с грабежами финнов и сложные годы реконструкций не только храмов, но и самой веры…

Было ли все это? Хочется сказать: «Теперь даже не верится», но язык не поворачивается, потому что именно вера — то первое чувство, которое тебя здесь посещает.

В суровых условиях живут люди, спрятанные от всего мира, окруженные бесконечными ламбушками (карел. озера), по берегам которых, словно крепости, стоят леса с кондовыми соснами и карликовыми койво (карел. березы).

Вокруг них были ураганы, а в их кельях царила тишина. В этот край принудительно ссылали заключенных, но большинство людей пришло сюда добровольно. Они не знали ничего про гедонизм, но знали цену труду и нашли в нем свое счастье.

Кижи.

А может, меня звали когда-то иначе, и одежды носила другие, да и жизнь была у меня совсем иной.

Мечтала о суженом-ряженом, выращивала хлеб, зимой пряла, послушно внемля совету старших «Пряди хорошо — плохо итак получится», а весной, как только растают высокие сугробы и откроют летний храм, вышивала Незаходящее Солнце и Необлетающее Древо…

Из сосны мои братья срубили просторную избу-кошель. Пойдет дождь — сосна заплачет и природным лаком-смолой защитит стены от враждебной влаги.

А когда наши мастера украшали храмы, то делали из стройной осины выгнутые лепестки — лемехи, и я вдыхала сладкий запах состриженной древесины, даже не подозревая, что точно так же пахнет заморский арбуз…

Прошло время, древняя осина превратилась в серебро, и луковицы знаменитого, выросшего из земли Преображенского храма отражают облака. А чуть выглянет солнце — лемех-чашуя станет голубоватой, и лишь желтый мох будет оттенять ее границу с небом.

Просто. Практично. Красиво. И в этих трех принципах заключалось наше главное знание.

Мы меняли природу, не разрушая ее. Строили одним топором и строили на века.

Сегодня же «Место гульбищ и игрищ» (так переводится название Кижи, ударение на первый слог) стало местом гульбищ туристов, которые, однако, нисколько не разрушают особый дух старины и красоту шедевра деревянного зодчества…

Здесь, кажется, все по-прежнему.

Времени нет, и все в замедленной съемке. Храмы не меняются с веками, и люди, как будто, не стареют. И смерти здесь тоже нет — кругом лишь жизнь, хоть и плотность населения — 3 чел/кв.км.

Птицы крыльями не машут, а лишь парят, неподвижно приклеившись к высокому небу. Каждое движение отчетливо и грациозно, в то время как за границами этого заколдованного места оно бы смутно и суетливо промелькнуло за доли секунды, так и оставшись недосказанным, недопонятым.

Было ли все это? Хочется сказать: «Даже не верится», но язык не поворачивается, потому что именно вера — то первое чувство, которое тебя здесь посещает. И неудивительно! Ведь здесь и храмы — без единого гвоздя, и деревья растут на камнях…

PS: А еще здесь можно найти то, что вы ищите.

В работе использована картина Исаака Левитана «Над вечным простором», близкая духу Валааму, но изображающая другое место.